Сухо распорядился:
— На передачу работаем на ультракоротких. Слушаем по всей полосе. Внимательно.
Старшина-оператор бойко пощёлкал тумблерами, запуская аппаратуру, настраивая на нужное, уступая место командиру корабля, видя, что тот потянулся к гарнитуре.
Форму запроса Скопин выбрал самую прямую:
— Противолодочный крейсер «Москва» вызывает линейный корабль 'Советский Союз.
Рассчитывать на моментальный ответ не приходилось, снова чётко и настойчиво отправляя в эфир:
— ПКР «Москва» вызывает ЛК «Советский Союз».
Замечая, что стоящий побоку капитан-лейтенант даже бровью не повёл на вдруг откуда-то взявшийся ЛК «Советский Союз» и какую-то осведомлённость кэпа:
— Молчат. Может сменить частоту?
— В их интересах использовать радиосвязь, действующую лишь в пределах прямой видимости.
Повторив вызов ещё несколько раз, Андрей не без досады отметил, что вероятно всё будет не так быстро и гладко, как он полагал. Уступив своё место оператору (не самому же сидеть сиднем за пультом занудно долбя запросами), велел:
— Продолжай вызывать в том же порядке.
Однако покидать радиорубку не собирался:
«Если ответят, когда ответят, я должен быть на подхвате, сразу повести переговорный процесс».
Связался с «ходовой», попросив вызвать начальника особого отдела по громкой внутрикорабельной связи в радиорубку. Срочно. Полковника КГБ пора было поставить в известность обо всех новых обстоятельствах, тем более уведомив, согласно регламенту полномочий, об ожидаемых переговорах.
'Вот только ума не приложу, как оптимально сжато и доходчиво довести ему весь расклад. Пока всё обрисуешь, пока приведёшь все сошедшиеся факты…
Хорошо бы главное доказательство вот сейчас ответило в эфире, подтвердив мою догадку, и никого не надо было бы обрабатывать, доказывая и убеждая'.
Особист постучался в дверь буквально спустя минуту, наверное, оказавшись поблизости. И сразу напряг, расслышав громко вызывающего в эфир оператора, едва вникнув в содержание:
— Вы что удумали? Управление кораблём — ваше. Контакты с представителями власти — моё! Какой ещё такой линкор «Советский Союз»?
— Боюсь, что всё гораздо сложней и хуже, чем я предполагал. Могу лишь сказать, что теперь, в сложившихся обстоятельствах, мы вправе считать союзников по антигитлеровской коалиции своими прямыми противниками.
Отошли в сторону, пошептаться…
Надо отдать должное, информационную бомбу комитетчик принял стойко, даже в лице особо не переменился (всякие там — округлённые глаза и прочее), будто был готов услышать всякое. Разве что, вначале пытливо глянул — кэп серьёзно или так.
Да и Скопин не стал вываливать на голову весь ушат — всех нюансов, надавив на своё исключительное прозрение:
— Я догадываюсь… знаю я кто и что там. Мы попали в такую передрягу, что в двух словах и не расскажешь.
— Ни в сказке сказать, ни пером описать, — принуждённо, заглядываясь вдаль, промолвил полковник.
— В точку.
— Надеюсь, вы знаете, что делаете.
Подмывало ляпнуть «понятия не имею», что было бы всё же честней.
Нет, убеждённости, что «соседи» именно советская Эскадра Открытого океана было не занимать. Сейчас на повестке стоял и беспокоил человеческий фактор: как поведёт себя Левченко и его штаб?
«Они же сейчас наверняка, зная, как было с 'Бисмарком», видят за противником всю последовательность действий так: обложить завесой кораблей слежения, которые наведут главные силы. Стянуть петлю тройным перевесом. И тогда — хана.
И тут я со своим вызовом в эфире… Блин, наверное, лучший способ облажаться не придумаешь. Не поверят ничему и весь сказ. В лучшем случае решат, что это какой-то вынужденный или хитрый, нестандартный ход бывших союзников'.
— Так, есть! Тащ камдир [85], что-то есть! — надеждой оповестил оператор, — стучат группой шифрованных знаков. Что будем отвечать?
— Дай сюда, — кэп перехватил трубку, без раздумья пролаяв:
— ПКР «Москва» — флагману Эскадры Открытого океана: мы не пользуемся данным кодом.
Прислушались… по-дурацки уставившись в блоки аппаратуры — на подрагивающие стрелки шкал…
— Опять тарахтят кодировкой.
— Чёрт. Это может тянуться вечно, пока нас…
…прервали:
— Товарищ командир, вас «ходовая»!
Каперанг взял трубку внутрикорабельной связи:
— Слушаю.
На том конце был старпом:
— Они подняли самолёты… три, четыре, пять, шесть…
— Это ударная группа, — догадался вслух Скопин, досадуя внутренне:
«Ну, вот тебе и реакция Левченко. Это атака! Не прошло и получаса. Чёрт. Да у них наверняка и сомнений никаких не возникало — любой чужой корабль по определению вражеский наблюдатель, избавиться от которого будет самым правильным делом. Несмотря ни на что. Несмотря на русскую речь во взывающем эфире от какого-то неизвестного ПКР. А получасовая пауза всего лишь время на организацию и подготовку авиагруппы к налёту».
Почувствовал резкое боковое смещение — корабль менял курс, открывая носовые углы для установок ЗРК — всё правильно, старший помощник действовал так, как велела необходимость обстановки и понятие потенциальной угрозы. Боевое маневрирование.
— Цель воздушная, групповая, — тем временем звучало в трубке, — примерно двенадцати единиц. Направлением на нас. Угроза атаки, считаю необходимым…
— Без моего приказа не стрелять! — категорически приказал каперанг.
Услышав сдавленное ответное «Есть», немедленно вернулся к радиостанции. Теперь важность вытащить ту сторону на контакт подстёгивалось срочной необходимостью предотвратить, непременно предотвратить воздушное нападение!
— ПКР «Москва» флагману Эскадры Открытого океана: отзовите самолёты! Ваше решение ошибочно. Повторяю…
Старпом между тем рулил: дрожь под ногами говорила о раскручивании турбин до максимальных оборотов.
«Толку. Намного отбежать не успеем. Тем более что они нас худо-бедно пеленгуют по радиопередаче».
Снова заморгала кнопка вызова ходовой рубки. Нажал: — На связи!
— Командир! Надо бить! Иначе они войдут в мёртвую зону «Шторма».
— Не стрелять, я сказал!
Запальчиво переключаясь на эфир:
— «Советский Союз», отзовите самолёты! Ваше решение приведёт к фатальной ошибке. Мы вынуждены будем задействовать ПВО, стрелять по своим! Потеряете и «раковскую» шестёрку, и истребители сопровождения, если те намеряться произвести штурмовку! Ребята погибнут почём зря!
Вот сейчас старший по БЧ-4 капитан-лейтенант смотрел на командира, ничего не понимая, как на малость свихнувшегося: что ещё за «раковская шестёрка»?
А он (Скопин) специально, уже признаться, начиная отчаянно искать хоть какие-то точки соприкосновения, чтобы достучаться до оппонирующей стороны, вызвать недоумение и вытащить на диалог [86]!
— Противолодочный крейсер «Москва» ВМФ СССР вызывает флагман Эскадры Открытого океана линейный корабль «Советский Союз»…
Наконец в динамике приёмного канала, выведенном «на громкую», что хрипнуло, точно кашлянув:
— Нет такого крейсера в составе флота СССР.
— Ну, наконец-то! — отжав тангеиту симплексной передачи, произнёс Геннадьич, не скрывая вздох облегчения, лихорадочно придумывая, чтобы выкинуть ещё — поубедительней.
— С кем я говорю? — снова прорезалось на приёмной волне, опередив.
— Капитан 1-го ранга Скопин, командир корабля, — отозвался немедля, ликуя:
«Клюнуло! Сработало! А голос-то властный. Уж не сам ли командующий на проводе. Ах, была не была»:
— Гордей Иванович, — обратиться к вице-адмиралу напрямую, по имени отчеству, это тоже была запланированная уловка. Сомнительная, немного, так как где-то в душе скреблось: а вдруг там вовсе не Левченко⁉
— Гордей Иванович. Мы не можем допустить атаку на крейсер. Случится непоправимое и самолёты будут сбиты. Погибнут люди. Советские люди. Любое боестолкновение по недоразумению между нами только на руку врагу. Поскольку ситуация в Атлантике складывается непростая и опасная. По нашим данным эскадра Флота метрополии в полтора десятка вымпелов под командованием адмирала Мура недавно дозаправилась у Фарер и двигается наперехват. С учётом того, что в составе у англичан три линкора и два ударных авианосца, маршрут восточнее Исландии чреват скорым боем в невыгодной конфигурации. Проход Датским проливом тоже чреват, но тут уже будут варианты.
