купил ли я в итоге машины или нет.
С этим вопросом я толкнул крайнего из Курносовых. Кто именно это был — не знаю, да и значения это не имело. Курносов дёрнулся, поднял голову и посмотрел на меня маленькими заплывшими глазками. Вернее, хотел посмотреть, но взгляд его блуждал вокруг меня и никак не мог сфокусироваться.
— Живой? — спросил я.
Курносов неуверенно кивнул.
— Где Лу, знаешь?
Близнец долго молчал, словно пытаясь понять, что я такое спросил интересное, а потом сдался и уронил голову. Снова захрапел.
На этот раз я пнул его посильнее. Курносов хрюкнул, уставился на меня, будто мы только что не разговаривали, да и в целом виделись в последний раз год назад.
— Мы машины в итоге купили или нет? — зашёл я с другой стороны.
На этот раз ответ я всё же получил, пусть и не тот, на который рассчитывал:
— Не знаю.
— Где Лу ты, видимо, тоже не осведомлён?
Курносов кивнул, вряд ли до конца поняв, что я спрашивал.
— Плохо тебе, да?
И снова кивок в ответ.
— Там вода есть, если хочешь. Только ребятам оставь, — указал я в сторону бутылки.
Только теперь я увидел, что Курносов не разучился понимать человеческую речь. Он свирепо заёрзал, борясь с онемевшим телом, свалился на пол и, перевернувшись на пузо, плашмя пополз к бутылке.
Мешать ему я не стал. Захотелось поскорее выйти на свежий воздух и поискать, где умыться, чтобы окончательно проснуться.
Дверь, которую я нашёл наощупь, поддалась со скрипом, и тут же яркий свет ослепил меня, пронзив заодно и черепную коробку острой болью. Будто прямиком через глаза проникли два шила до самого мозжечка. Непередоваемое ощущение, которого от городской выпивки не дождëшься. Взбодрило так, что все остатки сонливости мигом испарились.
Утро ещё только начиналось. Свежесть ночи баловала приятной прохладой, а первые солнечные лучи уже робко скользили по земле и не выжигали ещё нестерпимым зноем. Птицы чирикали что-то мелодичное, возможно, даже из Чайковского, а работящие кочевники уже начинали трудиться, словно накануне никакой гулянки не было и в помине.
Я прошёлся по стоянке и удивлялся, как хорошо и быстро убрали последствия попойки. Или я просто не заметил, что никто особо и не мусорил? В любом случае, порядок был восстановлен полностью.
Возле одной из построек я заметил Митрича, который вовсю раздавал указания и гневно жестикулировал. Без слов было очевидно, что настроение у него прескверное.
Пока он не остался один, я так и топтался в стороне, следил за ним, словно заворожённый. Столько энергии в каждом движении, в каждом слове никогда не доводилось мне видеть у жителей Моссити. Там люди скупятся тратить силы на обыкновенные движения и в результате кажутся либо вялыми и аппатичными, либо мельтешат перед глазами, как сбоящая голограмма.
— Ну что, гости добрые? — через силу изобразил Митрич улыбку, когда я подошёл. — Как ночка? Как здоровьице?
— Неплохо, неплохо. Я только мало чего помню из вчерашнего, а так неплохо, — признался я.
— Так и выпили мы немало. Не думал я, что ты потянешь, а тут взял и меня перепил. А ведь самогоночка у меня знатная, редкого богатыря наповал не выбьет. Давненько я такого не видел, чтобы городского не уложила на десятой чеканке.
Я развёл руки, мол, сам не знаю, как это получилось, а потом спросил о деле, с которым и приехал.
— Что у нас с машинами? Ничего не помню, мы в итоге их купили? Или так до этого и не дошло?
— Не дошло, — рассмеялся Митрич. — Другими важными делами занимались. Пойдём, я тебе ключи отдам.
— Сколько с меня? По пятьдесят штук за каждую, как договаривались?
— Как-то так, да.
Он провёл меня к будке у парковки, где когда-то в незапамятные времена сидел охранник, вытащил из тумбочки три ключа и передал мне.
Пока я сходил к своему внедорожнику за деньгами, пока рассчитался с кочевником и осмотрел приобретённые машины, к нам подтянулась вся троица Курносовых. Как они похмелялись, оставалось только догадываться, но всё же теперь чуть больше напоминали живых людей.
А вот Лу по-прежнему где-то пропадал. Это уже и Курносовы начали замечать, хотя им, в отличие от меня, вряд ли особо хотелось поскорее покинуть стоянку.
Даже Митрич в итоге заподозрил неладное и спросил:
— А где этот ваш парнишка? Низенький такой, щупленький. На пацанëнка похож, но только до горькой горазд.
— Наверное, спит где-нибудь в кустах и в ус не дует, — предположил один из близнецов.
— Найти бы его, а то так до завтра проспать может, — размышлял я вслух.
Вот только где его искать? Хорошо, если он ещё был на стоянке. А ведь могла нелёгкая и в Рассею унести. И где там искать его на пару с ветром?
Редко, когда тайна раскрывается сама, почти сразу после своего появления, но сегодня нам повезло. Из-за угла здания завода раздались выстрелы, за ними прозвучала длинная тирада отборной брани, сдобренная благим матом, и, наконец, появился Лу.
Он выбежал в одних трусах, с футболкой, одетой лишь на шею. Нёсся сломя голову к нам, перепрыгивая через все препятствия, что подворачивались под ноги, и во всё горло верещал что-то вроде:
— Заводи тачку! А то нам хана! Валим отсюда!
Я отступил к внедорожнику. Пока Митрич соображал, что происходит, бросил Курносовым ключи от приобретённых машин.
Ни им, ни мне не надо было разжёвывать слово «Валим». Его не используют просто так, а причину безопаснее выяснять после.
Внедорожник заурчал, чуть только я провернул ключ, а затем с визгом покрышек сорвался с места и устремился наперерез Лу. Затормозил всего на секунду, чтобы тот успел забраться в салон через окно, а затем с новой силой утопил педаль акселератора в пол.
— Гони, гони, гони! — закричал Лу мне на ухо.
Вслед нам раздалось несколько выстрелов. Один даже попал в боковое зеркало и разнëс его в щепки, но ничего важного, к счастью, не задел.
Курносовы тоже не тормозили. Они выстроились за мной и не отставали, насколько бы я резко не поворачивал. Пришлось нам покрутиться по территории завода, прежде чем найти КПП.
Шлагбаум я протаранил на всём ходу. Решил не тратить время на просьбы его поднять, догадываясь, что ответ всё равно будет отрицательным. А дальше по Рассеи уже можно было ехать куда угодно. Главное — не перевернуться по пути на кочке и не потерять колесо на выбоине.
Кочевники не сдавались. Бросились в погоню на пяти машинах и щедро поливали свинцом из древних винтовок и автоматов. Пронзительно свистели, что-то
