Дорогу осилит идущий.
– Может, все же, не пойдешь, – после длительной паузы вновь принялась уговаривать мужа Улла, – не ходи. Дождешься весны, так лучше. Ну куда ты, в зиму глядючи?!
Баар собирался молча, не обращая внимания на причитания жены. Лишь изредка вставлял всего одно слово:
– Надо.
Ну да, понятно, дело бабье, поноет да перестанет – будет ждать. Оно конечно, только свадьбу сыграли, сейчас бы жить да жить в теплой избе, с женой… Ух! Но нельзя!
Глава медвежьего рода твердо решил для себя – надо идти. Ни жена и никто из жителей Каргийоки не знали о пропаже родового амулета. Незачем людей раньше времени пугать, а то ведь начнется – ой, худо, ой, лихо… паника и все такое, а то и еще того хуже – мы все умрем!
Но идти надо было, ведь черт его знает, куда, в какие края подастся шайка Бокула Шибайло вместе с амулетом. И так времени прошло предостаточно. Потом поди, ищи-свищи ветра в поле… А что зима на носу, так это не беда. На лыжах вполне удобно, да еще в такой компании…
Юски, посвященный в тайну пропажи золотого амулета, без разговоров собрался вместе с ним, хотя для приличия тоже помянул неприятности погоды. Айникке зажарила мужу в дорогу их горластого петуха.
– И не жаль? – спросил Юски, глядя ей в глаза.
– Ай, надоел, проклятый, – отшутилась она сквозь слезы.
А вот деды Пэлла и Куски, те прямо рады-радешеньки были приглашению Баара прогуляться по снегам. Они чуть было не выпрыгнули из штанов, узнав, что могут на месячишко-другой оставить своих старух.
– Ух, погуляем, – весело причмокнул Куски.
– Сказывают, под Новгородом девки по селам больно хороши, – в тон ему поддакнул Пэлла и озорно подмигнул.
– Я вам погуляю, пни старые, – взорвалась жена одного.
– Ишь чего удумали, бесстыжие, – вторила жена другого.
Но старики дружно собрались и были таковы.
– Что мы баб слушать будем, что ли? – горделиво высказался Куски.
– А то… – вскинул голову Пэлла.
Троица вепсов переминалась в ожидании у крыльца дома главы рода, а Баар все медлил. Ему было по– человечески жаль Уллу и хотелось напоследок найти правильные слова, которые именно сейчас не особенно-то шли в голову.
– Может, все же… – вновь начала Улла, но в этот раз Павел решительно оборвал ее взглядом. Жена потупила взор, села на скамью и сложила руки на коленях.
– Да я вернусь скоро… я постараюсь… – сказал он ей в утешение.
Павел подошел к ней, притянул за плечи.
– Не убивайся ты так… Я скоро… За Вадимом и обратно, – пытаясь выдавить из себя улыбку, закончил Павел.
* * *
– Куда пойдем? – спросил Юски, когда Каргийоки остался позади.
– А куда мог податься Шибайло? – вопросом на вопрос ответил глава рода.
– О-о-о, – протянул вепс, – это ты спросил… да куда угодно…
– Нет, – ответил Баар, – я думаю, ему поближе к людям держаться надо, они же разбоем промышляют, так?
– Ну?
– Да и Порки им серебра за меня отсыпал, а что с ним в лесах делать? Думаю, пойдут они поближе к Новгороду, а то и прямо в сам город.
– Так их там наверняка каждая собака знает, – резонно заметил Юски.
– Они ребята изворотливые, чего-нибудь придумают, – не менее резонно высказался глава рода, – и потом, им ведь серебро ляжку жжет.
Баар тут же поделился своими соображениями со всеми членами группы. Старые опытные вепсы в один голос поддержали идею идти в сторону Новгорода.
– И еще, – Баар многозначительно поднял вверх указательный палец, – если Вадим жив, а я верю, что жив, то он обязательно должен быть в Новгороде.
Приняв окончательное решение, все двинулись дальше.
– Только вы нас, охотники, стороной от борга варяжского проведите, – попросил Баар, – ни к чему нам эти встречи.
Вепсы согласно закивали, мол, понятно, сделаем!
Павел морально был готов, что зимние переходы, ночевки в лесу, все это будет не так просто. Особенно для него, человека из другого века, привыкшего проводить все свободное время за компьютером. И хотя он пробыл в этом измерении уже три месяца, еще не все давалось ему легко… но и многое он уже успел понять, осмыслить и даже приспособиться. Человек существо живучее и, как ни крути, способное к адаптации. А что трудности по сравнению с целью… с главной целью. И что может быть страшнее потери друга? Особенно когда этот друг пришел вместе с тобой из той, теперь уже далекой и почти недостижимой другой жизни. Мрак… толща веков… миллионы и миллионы судеб… Какие-то призрачные мечты… и даже родители… и еще много, ох, иного чего…
Павел шел вслед за Юски и думал обо всем и сразу. От такого количества мыслей в голове сварился какой-то странный сумбурный кисель из воспоминаний и реальности.
– Юски, – наконец сбросив с себя этот туман, окликнул он вепса, – а сколько мы с тобой шагали от борга домой?
– Ты что, забыл? – улыбнувшись краем губ, спросил Юски. – Шесть дней.
– Аааа, – протяжно изрек глава рода, – ну да, ну да… где-то так…
Шли до полных сумерек, пока окружавший их лес не превратился в одну сплошную темную стену.
– Давай тут остановимся, – предложил Баар, узрев прямо перед собой раскидистую ель.
Ель и правда была хороша, низко свисающие пушистые ветви могли, как добрый шалаш, укрыть путников.
– А что, можно и тут, – произнес Куски, первым сворачивая на выбранное место ночевки.
– Ага, – поддержал его Пэлла, на ходу скидывая мешок.
Павел видел, что старики устали, хотя и держались, не подавая виду. Признаться откровенно, он и сам изрядно притомился. Никогда раньше он не проделывал столь длинный путь на лыжах. Скинув свой мешок, глава рода извлек из него две овечьи шкуры, бросил прямо на снег и устало опустился на них.
Старики принялись разводить костер, а Юски тем временем ловко наломал поблизости еловых веток и решительно изрек:
– Вставай, Баар.
Баар поднялся, и вепс заботливо, по-отцовски разложил на снегу подстилку из хвои, водрузив поверх овечьи шкуры.
– Вот теперь порядок, – довольно сказал Юски, – садись.
– Благодарю.
Глава рода последовал предложению и сел. На подстилке и впрямь оказалось лучше. Он несколько минут наблюдал, как высеченные искры, усердно раздутые Пэллой, охватили сначала сухой мох, а затем перекинулись на ветки. И вскоре веселый костерок потрескивал, согревая путников. Баар протянул ноги поближе к огню и не заметил, как уснул.
* * *
Маленький отряд уже четвертые сутки без приключений продвигался к намеченной цели. Павел привык к зимним ночевкам, полностью приспособился и к лыжам. Особенно ему нравилось съезжать с пригорков вниз. А на пути их попадалось немало. И если поначалу он, неуклюже расставив ноги, почти всегда падал, то теперь, после того как старики, совершенно не соблюдая субординацию, сделали ему научную выволочку, он заметно поднаторел в лыжном искусстве. Ну и конечно, главное, это была практика! Ну куда без нее?
