– Патроны?.. – воодушевился косморазведчик. – Вот спасибо! Идем скорей!
– Идем!.. Ишь!.. – проворчал сталкер. – Схроны я никому не показываю, на то они и схроны, так-на.
– Но ведь я…
– А хоть ты, хоть кто еще. Я бы и маме своей не показал. Есть такие правила, которые кровью писаны, я тебе уже говорил. Так что садись вон за наш любимый камень, бластер на изготовку держи и стреляй, если что, по всему, что движется. Без изысков. А я к схрону схожу. Вернусь скоро, не боись. Самое большее час.
– Час?! – ахнул разведчик. – Но Блямс…
– Ради Блямса твоего все и делается, – посуровел Шершень. – Сказал: сиди, значит, сиди.
Расстроенный Плюх кивнул и поплелся к валуну. А сталкер снова направился к лесу, но, разумеется, вовсе не на поиски схрона – тот был совсем в другом месте, – просто подельники наблюдали за ними именно оттуда.
Плюх и сам себе не мог ответить, почему последнему сообщению в коммуникаторе Шершня он поверил больше, чем первому. Ведь неизвестный ему Леший и в самом деле вполне мог соврать. То, что ложь в Зоне не является чем-то удивительным, а скорее почитается за правило, он уже понял. Поначалу ему, представителю объединенного человечества Земли XXII века, было достаточно трудно в это поверить, но все же он был не просто землянином, а космическим разведчиком, и в академии их учили многому, в том числе и уходу от привычных стереотипов. Все, даже самое очевидное, должно подвергаться сомнению. Истиной могло считаться лишь то, что подтверждалось не только и не столько твоими органами чувств и полученными ранее знаниями, но и многосторонним анализом, показаниями точных приборов, а также, едва ли не в первую очередь, интуицией – тем неосязаемым и научно недоказанным чувством, которое обязательно учитывалось при наборе кандидатов в будущие разведчики. В академии не просто рекомендовали, а настоятельно требовали доверять своей интуиции. Особенно в тех ситуациях, когда времени на какой-либо анализ или просто раздумья не оставалось, а от принятого решения зависело многое, зачастую сама жизнь.
Интуиция Плюха на вступительных испытаниях была оценена в восемь баллов из десяти возможных – не так уж мало. И это столь важное для любого косморазведчика чувство подсказало ему: Леший не соврал, Блямса действительно отправили в Лазаревку. Кто и зачем – сейчас было не столь важным. Главная задача, которая стояла сейчас перед Плюхом – во что бы то ни стало спасти друга. А помочь ему в этом при сложившихся обстоятельствах мог только Шершень.
Насчет сталкера интуиция косморазведчика тоже не давала однозначного ответа. Шершень был определенно хитер и, похоже, ничего не делал просто так, без собственной выгоды, и уж во всяком случае на все имел свою точку зрения, не всегда озвучиваемую вслух. Но его можно было понять: похоже, Зона и впрямь не прощала легкомыслия, и доверять в ней первому же встречному было по крайней мере глупо. С другой стороны, если бы Шершень желал ему зла, то что бы ему стоило дождаться, например, пока «солярий» завершит начатое? Однако сталкер его спас. Безвозмездно? Интуиция подсказывала, что нет. Впрочем, тот и сам откровенно сказал: «Будешь должен». Но что мог дать полезного Шершню абсолютный новичок в Зоне? Бластер? Но его заряд не бесконечен, о чем он сам и сказал сталкеру. Скафандр? Но просто так он его никому не отдаст, да и не станет скафандр слушаться нового хозяина, поскольку управляется вживленным в голову чипом. Как и бластер, впрочем. Кстати, об этом тоже не мешает намекнуть Шершню, чтобы у того даже не возникло искушения.
Но что же еще было у него, Плюха, такого, что заставило хитроумного опытного сталкера отказаться от собственных планов и согласиться проводить малознакомого, «упавшего с неба» разведчика к кораблю?.. Собственно, вот он и ответ: сам корабль. Ну конечно же, Шершень надеется, что и он сможет покинуть с его помощью Зону. Вполне очевидно и логично. Тогда становится понятным и то, почему он так торопится к кораблю и ни в какую не хочет навестить перед этим ученых. Что ж, почему бы и не взять этого хитрована с собой – одно место как раз свободно. Странно, конечно, что тот не попросил об этом сразу. Постеснялся? Вот уж никак не похоже на Шершня. Побоялся получить от ворот поворот и решил дождаться крайнего часа, чтобы в случае отказа добиться своего силой? А вот это, как подсказывает интуиция, как раз в духе сталкера. Ну что ж, поживем, как говорится, – увидим. Во всяком случае, при таком раскладе имелся и очевидный плюс: Шершень точно будет ему помогать и на жизнь покушаться не станет. Ведь то, что корабль послушается только хозяина, он, Плюх, рассказать новому знакомому успел. А еще – никуда теперь этот Шершень не денется, и если ему будет сказано, что без Блямса ни к какому кораблю они не пойдут – поможет и в поисках «богомола».
Плюху показалось, что с тех пор, как он остался в одиночестве, прошел не час, а как минимум два, а то и три. Поэтому, когда он услышал за спиной приглушенный шорох, мигом вскочил и с криком «Что ж ты так долго?!» вынырнул из-за камня. Сначала он ничего не понял. Перед ним под привычным уже багровым небом лежала по-прежнему пустая равнина. Если бы не тренированный глаз разведчика и хорошая зрительная память, он бы, может, и не понял, что каменных валунов стало на один больше. И «лишним» был ближайший из них, лежащий шагах в десяти от Плюха. Да нет, не «лежащий», а вполне себе даже «ползущий». Это медленное, но целеустремленное перемещение как раз и создавало тот шорох, что услышал косморазведчик.
Откровенно говоря, Плюх поначалу растерялся. В его сторону полз каменный валун метра в два с половиной высотой и примерно столько же в обхвате. Конечно, это выглядело весьма непривычно и удивительно, но вот опасно ли? Скорость перемещения камня была столь незначительной, что не возникало и мысли о том, что он может раздавить кого-то, кто сам может двигаться чуть быстрее улитки или черепахи. Поэтому убегать или стрелять по валуну из бластера казалось разведчику смешным. И он остался на месте, решив понаблюдать за «неусидчивым» камнем и посмотреть, что тот будет делать, когда доползет до валуна, за которым сидел до этого Плюх.
И тут до разведчика долетел отчаянный крик:
– Убегай! Прячься за камни! Это «каменелон»!
Плюх обернулся на голос. Со стороны леса, размахивая руками, несся Шершень. Но в полусотне метров он резко остановился, не прекращая при этом истошно орать:
– Беги! Беги, так-на! Он убьет тебя!
Тон голоса сталкера был настолько полон неподдельного ужаса, что возможность глупой шутки косморазведчик сразу отверг. Но и убегать от какой-то медленно ползущей каменюки показалось ему несерьезным. Поэтому он всего лишь попятился и снова зашел за тот самый валун, что служил ему до этого укрытием. Шлем он на всякий случай активировал.
