– Погоди, – бросил Сидор, уловив движение краем глаза. – Сейчас выведут на позицию…
Я удивленно покосился на него, а псы заманивали кабанчика все ближе и ближе. Тот, наверное, уже начал уставать, но рывки его были по-прежнему мощными. Теперь зверей от нас отделяло не больше тридцати метров.
– Сейчас, – спокойно произнес Молчун.
Из рыже-черного хаоса вырвалась крупная самка, цапнула кабана за морду и отпрыгнула, а тот проворно развернулся, замер на миг… Очень удобная мишень. Сидор с Молчуном дали по короткой очереди, пули прошили бок и морду зверя. Напарники стреляли справно, один метил под лопатку, другой в висок. Спокойно, как в тире, они положили мутанта, и стало понятно, что этот трюк сталкеры проделывают не впервые.
– Это была Дуська, – пояснил Сидор, – которая за рыло его куснула. Хитрая, сволочь. Будто знает, как кабана раком поставить, чтоб мы патронов зря не тратили.
Я выглянул за ограду – псы приступили к пиршеству.
– Сейчас на куски разделают и уволокут, – пояснил Сидор. – Дуська умная, лишний раз глаза не мозолит и наших не трогает. Не знаю, как различает, но узнает наших, и младшим своим не дает нападать. Заметил, как они чужую свору прогнали и за тобой наладились? Но раз ты с нами встретился – все, теперь не тронут.
– Поэтому ждали мы тебя, – добавил Молчун. – Ну, там, на опушке.
– Ну… спасибо.
Вроде верно – сперва местные псы устремились за мной, но, едва я встретился с этой парой, отстали. Может, совпадение? А может, и нет.
– Ладно, пойдем. Поздно уже, жрать хочется.
Мы поднялись по металлической лесенке на второй этаж, там расположились сталкеры, шесть человек. Когда мы вошли, повисло натянутое молчание. Я сразу почувствовал разлитое в воздухе напряжение. Этот оборот – «разлитое в воздухе напряжение» – пришел на ум, едва я окинул взглядом местных. Никто не сказал и слова, никто не поднял оружия, ничего такого, но я сразу ощутил недобрую ауру. Если бы я родился собакой, у меня бы шерсть на загривке встала.
– Явились, – приветствовал нас мрачный сталкер, тощий сутулый мужик с впалыми щеками, на которых резко обозначились морщины. Позже я узнал, что его кличка Гвоздь.
– Пожаловали, – буркнул другой, плотный, с красным обветренным лицом. – А ну показывайте, что в рюкзаках! Небось, «выверты»?
С запозданием я сообразил, что все глядят на моих спутников: Сидора и Молчуна, а меня будто не заметили.
– Ну, «выверты». И «грави» еще, – сказал Сидор. – Втроем вот нашли. Вы не напирайте. Опять, что ли, покража случилась?
Теперь взгляды сосредоточились на мне.
– Мы вместе артефакты нашли, – подтвердил я. – А что случилось?
– Да воруют у нас. – В разговор включился сталкер постарше, до тех пор державшийся в тени. Приглядевшись, я понял, что он не старик, просто седой, ни единого темного волоса. – Нашлась же крыса! А вы, мужики, спокойней, что ли. Идем поужинаем… Разберемся.
Мы перешли в зал с высоченным потолком, где на бетонном полу был разведен костер. За ужином сталкеры, перебивая друг друга, стали рассказывать, что недавно начались кражи. Люди собрались нормальные, прежде ни в чем таком никто не был замечен, привыкли друг другу доверять. Я оказался свежим рынком сбыта их взаимных обид и подозрений – ну мужики и вывалили на меня ворох ничего не значащих подробностей. Пропадают в основном артефакты, порой вместе с контейнерами, пару раз исчезали рюкзаки, но это редкий случай, потому что спать здесь зачастую приходится, подложив рюкзак под голову – сразу почувствуешь, если тянут из-под тебя. Еще продукты пропадали, кое-какая мелочовка – и всегда по ночам.
– Прямо хоть по комнатам запирайся! Хоть, говорю, запирайся от своих! – заключил седой сталкер.
Это он фигурально выразился – дверей здесь давно не осталось, все до единой сожгли в кострах. Как и во всяком месте, где нет постоянного хозяина, двери и мебель идут на растопку. Сталкеры ночуют в зале вокруг костра – все вместе, чтоб сообща отбиваться, если кто нападет.
– Ну а эти-то, Молчун с Сидором, первыми встали, первыми и уши нынче. Я и решил… Эх! Ну звиняйте, что ли… – Теперь, после обстоятельной беседы, тощему, похоже, стало неловко, что он заподозрил приятелей в воровстве. – Но чужих-то не было! – как бы извиняясь, продолжил Гвоздь. – Не Дуська же артефакты таскает!
– Мы бандюка нашли дохлого, – сообщил Сидор. – С него и сняли «выверты». Но ведь не мог же он тихо пролезть, нас не потревожить… Не мог же, а?
– Ладно, давайте спать, – решил седой. – Караульных будем назначать?
– А что, раньше не караулили? – удивился я.
– Нам здесь спокойно, Дуська чужих не подпускает.
В общем, как обычно и бывает там, где нет признанного лидера, сталкеры ни до чего не договорились, разбрелись по углам и стали устраиваться на ночлег. Кто прижимал рюкзак к себе обеими руками, кто клал под голову… Костерок тихо потрескивал и чадил – в него насовали свежих веток, наломанных здесь же, внутри ограды. Где-то вдалеке время от времени подавали голос Дуськины единоплеменники. Я оглядел зал. Помещение было длинное, под сводами и в дальних углах сгустились тени. С одной стороны за дверным проемом находилась комната с выходом во двор. Там дверь была железная, так что ее не сожгли и сейчас на ночь заперли самодельным засовом. С другой стороны находился вход в каменный лабиринт. В проем навалили металлический лом и куски шифера – пробраться можно, но пришелец непременно наделал бы шума, груда мусора едва держалась и могла посыпаться от небольшого толчка. Сталкеры утверждали, что там нет выходов наружу, только на крышу, но они убрали самодельные мостки, перекинутые на соседние здания.
Я закурил сигарету из вещичек покойного бандюка и задумался, наблюдая, как растет мягкий столбик пепла за красным огоньком, медленно ползущим к моим пальцам. Докурил, бросил окурок в тлеющий костерок и прилег на матрас.
Снилась мне Ларик. Она легко бежала по залитому лунным светом лугу, за ней длинными скачками носилась слепая сука Дуська с черными полосами на боках… Это было смешно и странно красиво.
Проснулся я от брани Сидора. Костер давно прогорел, под утро стало прохладно, и сталкеры морщились, потягиваясь, – стоило сменить позу, вылезти из-под нагретых шмоток, как пробирал холодок.
– Рюкзак! – хрипло орал Сидор. – Мой рюкзак! Какая падла взяла?! Ну? Кто? Или подшутить надо мной после вчерашнего решили? Ну?! Ты, Гвоздь?
Худой сталкер с морщинами на небритых щеках отмахнулся:
– Кровосос с тобой, уймись! Стал бы я так шутить… Если б решил, что ты мои «выверты» прибрал, я б тебя… без шуток!
