— Не абрщайте вниманя,— он демонстративно приподнял бутыль,— алкоголь с-спос-собствует выведеню радио…акт!… — Речь давалась Ларри с явным трудом и прерывалась постоянной икотой.— Ради-о-о-активной дряни. Не желайте? — то ли пьяно, то ли двусмысленно поинтересовался он.
Аксель отрицательно мотнул головой. Пить из обслюнявленной бутылки ему совсем не улыбалось. Даже любимый «Джек Дэниэлз».
— Ну и ладно,— с искренним удовлетворением кивнул ядерщик и уже вполне миролюбиво поинтересовался: — Потряхивает? Нектрые находят эт-то забавным…
— Ну, не знаю,— уклончиво ответил Хук, не очень поняв смысл последней фразы, но радуясь уже самой перемене в настроении «радиоактивного» алкаша. Похоже, его новый приятель допился до зелененьких, как малосольные огурчики, чертиков и несет чушь без разбора. Впрочем, может оно и к лучшему?
— Скажите, Ларри, как вы нашли Кампо?
— Как Ларри нашел Кхампа… Хар-рош вы-прос,— вяло кивнул толстяк, и голова его безвольно мотнулась на длинной, обрюзгшей, как у старой курицы, шее.— Утром прснулся, и када понял, што прснулся ф совоей пстели, отправился на свежий воздух. Нда… Щел, щел и нащщел…
Ничего не скажешь — исчерпывающий ответ. Увидел, что проснулся в собственной постели и на радостях отправился проветриться. А ведь Анна, помнится, упомянула, что Кампо и Хоуп договаривались о встрече. Однако ловить пьянчугу на вранье Акселю не хотелось. Знал по опыту: ничего хорошего это не сулит.
— А раньше? — Хук попытался развить относительный успех, если только можно назвать успехом информацию, извлеченную из пьяного бреда алкаша.
— И щас и прежже — всигда одно и то ж,— мрачно кивнул он.
— Вы хотите сказать, что и погибших до мистера Кампо тоже находили вы?
— Пощму йа…ик!? — пьяно удивился Хоуп, и его лицо сделалось похожим на отражение в луже, в которое запустили камнем.— Другие нахдили.
Он удивленно уставился на собеседника мутным взглядом, словно не понимая, как можно сомневаться в столь очевидных вещах, которые и пьяному понятны.
— Пощму я?! — с вызовом выкрикнул Ларри, забрызгав слюной собственную цветастую рубаху.
— Да я ничего дурного не имел в виду,— поспешил успокоить его Хук, по опыту зная, как опасно злить перебравшего спиртного неврастеника.— Просто вы сказали, что всегда происходит одно и то же. Ну я и подумал, может быть, вы встаете раньше прочих и в силу этого обстоятельства находите потерпевших.
— А-а-а… — протянул ядерщик со странной интонацией, то ли удовлетворенный тем, что опасения его оказались необоснованными, то ли раздосадованный, что затеять свару не удалось,— тады ланна…
Аксель понял, что дальше разговор продолжать бессмысленно. Язык собеседника все безнадежнее заплетается в частоколе зубов, делая неудобопроизносимыми самые простые слова. Пора уходить. Хук поднялся, но уже перед дверью обернулся.
— Ларри, а кому нравится дрожание кресел? Я так и не понял.
Ядерщик удивленно уставился на Сола, явно не соображая, о чем тот спрашивает. Потом смысл вопроса дошел до него, и толстяк хрипло расхохотался, окончательно заплевав рубаху и едва не выплеснув на пол остаток виски.
— Из-за этих щертовых хресел прекрасная Анна избгает с-спус-скатьс-ся ко мне,— отсмеявшись, произнес он почти связно и даже ни разу не икнул.— На питнадсатой минуте биседы она едва не прр-р…— пьяно размашистым движением он недовольно мотнул головой.— Едва не прр-оргазмировала на этом-м тр-ринажор-ри,— с трудом выговорил он и опять расхохотался.
«Идиот!» -невольно подумал Аксель, покидая перебравшего толстяка. Кретин! За такие шутки положено морду бить. Если бы не стрессово-пьяное состояние шутника, он бы так и поступил, но на сей раз решил ограничиться осуждающим молчанием. Поднимаясь на лифте, Хук невольно подумал об Анне и тут же поймал себя на желании очутиться с ней рядом, но сразу припомнил прощальные слова Николь: «Теперь я твоя женщина и посмей только забыть об этом!» Он тут же выбросил из головы крамольные мысли и вышел на свежий воздух.
Никогда прежде Сол не думал, что современная наука при всей своей мощи не в силах избавиться от шума и вибрации — этих неизбежных спутников работы любого механизма. Правда, он и прежде посещал машинные залы звездолетов, но там ситуация иная: реактивная масса взрывается, исходя из дюз корабля раскаленной газовой струей. Здесь же процесс совершенно иной, а ощущения те же.
Зато на поверхности царила полная тишина. Аксель запрокинул голову. Какая красотища! Всего тысяча с небольшим метров атмосферы позволяют небу оставаться бархатно-черным и необыкновенно глубоким. Россыпи непривычно ярких звезд разноцветными льдинками мерцают в холодной тьме, а посреди висит гигантский диск Нептуна, больше всего похожий на слепленный из только что выпавшего снега снежок. Черная кромка котловины жестко разграничивает пригодное для существования пространство с ледяным вакуумом остальной поверхности Яна.
Сол прошелся до места, где три часа назад обнаружили труп испанца. Кровь грязными кляксами выделялась на полиметаллических глыбах. Только сейчас Аксель осознал, что склоны он продолжает называть скалами, а отдельные обломки камнями, а не слитками. Ну и ладно. Сол некоторое время рассматривал поверхность склона и без труда обнаружил путь, которым, судя по всему, взбирались зомбированные погибшие. Он вскарабкался на уступ, шагнул выше, по косому карнизу достиг горизонтального выступа и здесь остановился. Оказалось, что он поднялся на добрых пятнадцать метров.
Отсюда внутренность котловины открывалась как на ладони. Прямо под ним распластался по поверхности приплюснутый купол реактора. Справа, примерно километрах в двух, примостилась у склона приземистая коробка диспетчерской космодрома — вотчина Роя Спаркса, меланхоличного поедателя невкусных бифштексов собственного приготовления. На севере от диспетчерской раскинулась шахматная доска космодрома. Девять металлокерамических квадратов термического покрытия, по углам каждого маяки автоматического наведения. Странно, что космодром способен принять только два планетолета. Впрочем, вполне может статься, что его проектировали с расчетом на дальнейшее расширение.
Прямо через купол располагался жилой блок. Еще дальше — металлодобывающий комплекс. Обитаемое пространство освещалось равномерно расставленными фонарями, а большая часть объема котловины тонула во тьме. Если кто-то и впрямь задумал недоброе, то всего в километре за освещенным пространством можно разместить любую аппаратуру, в каком угодно количестве, и даже комфортно устроить обслуживающих ее технарей. Причем проделать все это втайне от персонала базы. Если так, то в отсутствие необходимого техобеспечения его поиски заранее обречены на неудачу. Мог не улетать с Земли.
