Прямо через купол располагался жилой блок. Еще дальше — металлодобывающий комплекс. Обитаемое пространство освещалось равномерно расставленными фонарями, а большая часть объема котловины тонула во тьме. Если кто-то и впрямь задумал недоброе, то всего в километре за освещенным пространством можно разместить любую аппаратуру, в каком угодно количестве, и даже комфортно устроить обслуживающих ее технарей. Причем проделать все это втайне от персонала базы. Если так, то в отсутствие необходимого техобеспечения его поиски заранее обречены на неудачу. Мог не улетать с Земли.
Он усмехнулся. Ну нет. Слишком просто получается. Просто и глупо, а все они дураки, начиная с него самого, Мтомбы, Токадо и десятков, если не сотен других, неизвестных ему людей, уже ломавших головы над свалившейся на них проблемой. Нет, это не то, что он ищет. Сол начал потихоньку спускаться. Спуск оказался явно труднее подъема, но прошел гладко. И все-таки Хук обернулся, еще раз проследив взглядом трассу подъема. Извилистая тропа уходила круто вверх, словно специально вырезанная в тяжелом металле планетоида. Лампы освещали стену на высоту не более двадцати — а не пятидесяти, как он думал,— метров, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: лучше здесь не падать.
Аксель вернулся к жилому блоку, вывел из ангара электрокар. Неуклюжая на вид машинка оказалась шустрой на ходу и удобной в управлении. Быстро обогнув купол энергостанции, он по прямой повел экипаж к диспетчерской космопорта. Дорога оказалась гладкой как стекло. Интересно, дно котлована ровняли специально или это очередной, наряду с самим существованием Яна, казус?
Здание диспетчерской оказалось именно тем, чем выглядело со стороны: уродливым параллелепипедом снаружи и таким же изнутри, с той лишь разницей, что внутренность оказалась настолько плотно набита электроникой, что на оставшемся свободным пространстве с трудом разместились одноместная кушетка, рабочее кресло и небольшой столик. Сидевший в кресле радист стремительно развернулся. Солу показалось, что проделал он это за мгновение до того момента, как сам Хук вошел в помещение. Взгляд у Роя был тяжелый, неподвижный, словно смотрел он не на вошедшего, а сквозь него, на одному ему видимый предмет за спиной гостя. Впрочем, очередная смерть не могла не сделать молчуна еще молчаливее.
— Я бы хотел поговорить с вами, мистер Спаркс,— без околичностей начал Соломон.
— Прошу вас, мистер Хук,— радист приглашающим жестом указал на кушетку и кисло улыбнулся.
— Вы знаете, что произошло сегодня утром. На ваш взгляд, с Альфредо случилось то же, что и с остальными? — то ли спросил, то ли утвердил Аксель.
— Абсолютно то же,— ответ прозвучал по-военному четко и лаконично. Хук почувствовал себя репортером, берущим интервью у застуканного с проституткой конгрессмена.
— А вы не пытались понять, что здесь происходит? — Сол изо всех сил старался сыграть роль «своего парня».
— Конечно, пытался,— неожиданно охотно откликнулся Спаркс.
Прекрасно! Может, хоть здесь повезет?
— Ну и как? — воодушевленный первым успехом, поинтересовался Сол.
— Никак,— кок посмотрел на собеседника и впервые улыбнулся нормальной человеческой улыбкой.— Я испробовал все, что приходило в голову. Как вы, наверное, уже заметили, здесь достаточно много аппаратуры,— широким жестом он обвел окружающее пространство, и Аксель ограничился молчаливым кивком.— Можете мне поверить, мистер Хук, я прозондировал все околопланетное пространство… по крайней мере ту его часть, что доступна локатору,— поправил он сам себя.— Ничего,— в подтверждение слов радист отрицательно мотнул головой.— То же самое с котловиной. Мне было пришла в голову мысль: а одни ли мы здесь, на Яне? Оказалось, что одни. Больше идей у меня не возникло. Одно вам скажу определенно: ни дня лишнего я на базе не останусь. Как только за вами вернется «Неудержимый», первым взойду на борт. Вы ведь должны забрать нас с Яна? — вполне искренне поинтересовался он.
— Только тех, кто пожелает прервать контракт,— ответил Сол, ожидая, что сейчас последует обвинение в небрежении человеческими жизнями. По крайней мере такое заявление выглядело бы вполне обоснованным, но Спаркс, похоже, ни о чем подобном и не помышлял.
— Они все пожелают, можете не сомневаться,— вместо отповеди заявил он. Менее эмоционально, зато более практично. Что ж, вполне укладывается в характер молчуна.
— Я понимаю…— поразмыслив над ответом радиста, задумчиво промолвил Аксель.— Но это единственное, что я действительно понимаю в создавшейся ситуации.
— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Вот разве что…— после паузы неуверенно добавил Спаркс.
— Да? — насторожился Хук.
— Попробуйте поговорить с Анной.
Солу показалось, что совет прозвучал неохотно. А что, собственно, повар-радист может иметь против доктора? Помимо того, что он — мрачный, неразговорчивый субъект,— вряд ли пользовавшийся благосклонностью женщин. В особенности женщин хорошеньких, к когорте которых относилась Анна. С другой стороны, последняя причина, мягко говоря, сверхдостаточна.
— Я, знаете ли, нелюдим, а она красавица и по долгу службы постоянно встречается со всеми,— будто подтверждая справедливость размышлений Сола, добавил кок.— Быть может, кто-то высказывал ей свои подозрения?
— Это мысль! — Аксель встал. Кое-что он получил, хотя перед началом разговора вряд ли мог на это рассчитывать.— Ну что ж, спасибо за подсказку. Встретимся за ужином.
— Не думаю,— кисло усмехнулся Спаркс.
— Что так? — насторожился Хук. Быть может, ему повезет и он услышит еще что-то значимое?
— Мою стряпню здесь не жалуют, и каждый готовит сам для себя,— словно жалуясь, произнес кок.
— И тем не менее — до встречи.
— До встречи,— ровным голосом попрощался Спаркс и проводил Хука той же кривой усмешкой, которой час назад встретил.
Сол не пошел к Анне. Накануне вечером они встречались, и ничего для себя полезного он не услышал. Возможно, конечно, он просто не сумел добиться от девушки нужной степени откровенности, но едва ли что-то кардинально изменилось за ночь. Разве что смерть Альфредо невольно сблизила их, введя Акселя в мрачное сообщество гибнущих один за другим людей.
Нэш Леон сидел в своей каюте, являя собой пример отрешенной сосредоточенности. На столешнице перед ним лежала разложенная замысловатой картиной колода карт, по-видимому занимавшая все его внимание. Тем не менее он услышал, не мог не услышать, звук открывающейся двери и кивнул обозначившемуся на пороге Солу в сторону кресла, стоявшего по другую сторону стола.
— Присаживайтесь, мистер Хук,— с видимым сожалением оторвавшись от своего занятия, молвил экзобиолог.— Насколько я помню, вчера мы договорились обо всем.
