До зоны, в которой ранее располагалась планетарная система Маданги, они добрались за двое суток. Катер неподвижно повис в пространстве, освещенный ярким светом звезд – система находилась практически в ядре галактики.
Стовер вспомнил, что на Маданге по-настоящему темно бывало лишь осенью, когда небо покрывали облака, но и они все равно слабо светились… красиво. Это действительно было красиво.
А сейчас на их небосклоне звезд не видно вообще. Черный, непроницаемый купол без единого проблеска. Единственная звезда – их собственное солнце, которое ушло в капсулу вместе с планетой. Самая надежная тюрьма из всех возможных. Из нее никто и никогда не сумеет вырваться. Кто, интересно, это придумал первым – официалы или Контроль? Контроль, наверное. Сволочи, конечно, знатные, но умные, да, этого у них не отнять. Однако лирика лирикой, но что же дальше?
– Агор, Аран, теперь объясните, что вы имели в виду, когда мы сюда только отправлялись. Мы на месте и что нам теперь делать?
– Ждать, – ответил Аран.
– Ждать – чего? – возмутился Стовер. Проклятая расчетная группа! Сколько лет он просил, чтобы они не говорили загадками, но нет – они святой обязанностью считают, по их собственному выражению, «заставить собеседника думать». Стовер думать не хотел, он хотел ответов на поставленные вопросы, причем ответов максимально четких и по делу. Как же, эти по простоте и слова не скажут…
– Ждать станцию, разумеется, – сжалился Агор. – Микаэль, вы хороший человек, но уж очень нетерпеливый. Мы же сказали вам, что времени предостаточно, помните? Станция – во временной капсуле, вместе с системой. Капсула откроется – вот вам и станция. Или на планете, или вне, если успеет выйти.
– Подождите, подождите, – запротестовал он. – Вы хотите сказать…
– Да, капсула сбоит, она в мерцающем режиме, – подтвердил Аран. – Иначе станция вообще туда бы не попала.
– А разве такое возможно? – Клайд подсел к ним и с интересом уставился на математиков. – Вы уверены в том, что сейчас сказали, уважаемые?
– В обычных условиях – невозможно, – покивал Агор. – Но в нынешних, изменившихся – видимо, да. Этот процесс, про причины которого мы ничего толком не знаем до сих пор, внес в существующий порядок свои коррективы.
– Но вы-то откуда знаете, как эти коррективы повлияют на ту же Мадангу?
– Мы еще больше трехсот лет назад теоретически доказали, что подобный процесс возможен, – Аран посмотрел на Стовера своими темными, непроницаемыми глазами. – Мы пытались говорить об этом в родном мире, но нам никто не поверил. Мы ушли в другой мир, но нам не поверили снова. Мы пошли к официалам, но нас объявили шарлатанами и отказались даже выслушать. Официалы связаны с Контролем, и мы поняли, что разговаривать с нами не хочет именно Контроль, при котором и существует эта Официальная служба. Мы несли информацию, а ее признали деструктивной и вредной. И запретили. Во всех мирах, в которых мы находились, нам не было дороги.
– А теперь вы наблюдаете то, что мы тогда предвидели, в действии, – закончил Агор.
– То есть вы знали, что это произойдет? – оказывается, палач тоже подошел к беседующей группе и пристроился на подлокотнике кресла, в котором сидел Клайд.
– Нет. Мы знали, что подобное явление может существовать в принципе, – уточнил Аран.
– Так что же вы… почему вы до сих пор молчали? – недоуменно спросил Стовер.
– У нас до сих пор, – Аран сделал ударение на «до сих пор», – нет уверенности в том, что этот процесс – именно то явление, которое мы предвидели. Сходство присутствует в очень многих моментах, однако есть и различия. Всего предусмотреть невозможно. Мы анализируем, но о результате говорить пока рано.
– Но ведь часть уже сошлась, верно? – спросил Клайд.
– Верно, – согласился Аран.
– А вы Контроль именно поэтому так сильно не любите? – ксенолог улыбнулся, обезоруживающе и ласково.
– Нет, не поэтому, – сухо ответил Агор.
– А почему?
– Вас это не касается, – невозмутимо сказал Аран, вставая. – Разговор окончен.
– Подождите, вы же не сказали самого главного, – запротестовал Стовер. – Сколько нам ждать?
– По меркам вселенной – сущую ерунду, – ответил Агор, тоже вставая.
– А по нашим меркам?..
– Две недели.
– Твою мать… – выдохнул Клайд. – Ну и дела…
– Скучно бывает только тому, у кого пустая голова. Умному человеку скучать некогда, он всегда найдет, чем занять себя, – Агор с достоинством посмотрел на ксенолога. – Имейте терпение, юноша. За терпение всегда воздается сторицей.
* * *
Скучать им не пришлось, работа нашлась для всех. Катер оказался действительно великолепной машиной, и Стовер с командой потратили образовавшееся свободное время с большим толком. Во-первых, с помощью матрицы удалось частично перевести право управления на Грегори. Во-вторых, математики сумели досконально разобраться в системах наблюдения и слежения, и уже через трое суток доложили, что пораженное пространство вовсе не безжизненно, и поблизости находится чей-то весьма обширный флот, но чей – узнать пока невозможно. По крайней мере, это точно не флот официальной службы, и вообще, его нет ни в одном реестре. Перед флотом решили не светиться до времени, но взять на заметку, что он там есть. В-третьих, Ричи разобрался с системой и обнаружил, что катер может не только синтезировать практически любую еду, но так же может еще и весьма неплохо лечить и диагностировать. Биолог был в восторге и несколько дней ходил сияющий.
– Какая машина, нет, ну какая машина! – с восхищением говорил палач, глядя, как Стовер ради тренировки гоняет катер в модели по опорным точкам. – Ее еще сто лет потрошить нужно, чтобы узнать, чего она на самом деле может. На нем можно такие вещи делать, что никакая организация не нужна будет. А, Микаэль?
– Организация нужна в любом случае, – нехотя отозвался тот. – Катер тут совершенно ни при чем. Катер – это, прежде всего, инструмент. И наша задача – научиться им грамотно пользоваться. Организация же…
– Микаэль, Теуша и всех прочих тут нет, – улыбнулся палач. – Вы можете говорить совершенно спокойно.
– Михаил, идите вы в задницу, – ласково ответил Стовер. – Потому что говорить я ничего не буду. И не потому, что боюсь. Меня совершенно не волнует, побежите вы по прибытии домой к Теушу на доклад или нет. Говорить я не буду только потому, что не хочу говорить на эту тему. Ни с вами, ни с Теушем, ни с кем.
– Почему? – живо спросил палач.
– Почему не хочу?
– Ну да.
– Вы же телепат, – поддел его Стовер. – Вот и прочтите мои мысли… если сумеете.
– Знаете, Микаэль, я, кажется, начал понимать, почему за вами идут люди, – усмехнулся палач. – Вы очень сильный человек. По-моему, вы не догадываетесь сами, насколько сильный. Вас ведет не приказ, а какая-то идея… я прав?
