— Мы получили его с коммюнике, высланном астропатами флотилии из системы Шексия и повторно отправленном из Антозир Проксима. Авторизация — «Занти», это одна из распорядителей флотилии. Шексия и Антозир Проксима — следующие друг за другом пункты на пути к Гидрафуру из приграничных секторов, где скончался старик. Отметки времени на посланиях говорят о том, что флотилия движется быстро.
Опершись на стол у двери Кальпурнии, претор-когнатис Амри крутила в пальцах инфопланшет, но отбарабанила доклад, не сверяясь с ним.
— Быстро? Торопятся, значит?
Это сказал Кайл Одамо, эдил-сеньорис с тяжелым подбородком, тридцать два года прослуживший в ударных бригадах арбитраторов, включая восемь на крейсере-перехватчике Арбитрес, до тех пор, пока несчастный случай на корабле не лишил его обеих ног. Аугметика недостаточно хорошо прижилась, чтобы вернуть его в полную боевую кондицию, но, переведенный на планетарную службу, он по-прежнему интересовался космическими полетами.
— Я не так уж много знаю о том направлении из первых рук, но слышал, что там достаточно легко быстро проскочить. Им придется полегче, чем тому, другому бедолаге. Там порой поднимается жуткое волнение из-за колодца, проходящего мимо Кнейпа и прямо из центра галактики.
— Этого мы точно знать не можем, — ответила Амри, подбросив и поймав планшет. — В общем-то, это сообщение — все, что мы от них получили. Информаторов во флотилии у нас нет. Вокруг по-настоящему древних торговцев разрастаются целые замкнутые сообщества, так что бесполезно и пытаться пропихнуть туда своего человека или завербовать одного из них. Я бы сказала, это практически невозможно. Если не будет на то воля Императора, — благочестиво добавила она.
— Но у кого-то же есть свой человек, — сказала Кальпурния. Она была без брони, в простой рабочей одежде, и сидела, скрестив ноги, на мягком мате перед книжным шкафом. — Мы это знаем, потому что мониторим окружение Варрона, по крайней мере, так мне говорит Куланн. Куланн?
— Да, мэм. Как и сказал арбитр Одамо, между Гунарво и нами есть волнение, и чтобы послать туда коммюнике от главнокомандующего, понадобилось несколько попыток. Но, тем не менее, флотилия, может, и не торопится, но наследник, этот Варрон Фракс, несется, как богохульник с подпаленной задницей. Его посетила представительница дома навигаторов Дорел, и через двенадцать часов он уже свалил из системы. Потратил довольно много денег, чтобы спешно раздобыть корабль. Больше, чем он мог себе позволить по нашим прикидкам, хотя не то что бы он сильно обеднел.
— В этом как-то замешан дом Дорел? — спросила Кальпурния. По опыту она знала, что очень немногое из того, что делали Навис Нобилите, являлось именно тем, чем казалось изначально.
— Этого я не знаю, мэм, — Куланн был единственным, кто продолжал называть ее «мэм» на частных собраниях — ему, похоже, сложно было избавиться от этой привычки. — Но мы знаем, что некоторые запросы на ускоренный выход из системы, когда они покидали Гунарво, были оплачены не самим Фраксом. Один из астропатов, движущихся с ними, входит в сеть осведомителей командующего участком, поэтому у нас есть пара соображений насчет того, что он нам смог прислать. Деньги поступили из казны транспортного синдиката, имеющего связи с домом Йимора, не Дорел. Были и другие деньги, которые перемещались по финансовым домам в доках Гунарво. Тамошний Дом Правосудия только начинает выводить их на чистую воду, но похоже на то, что они платили взятки, чтобы дать зеленый свет «Ганн-Люктису» — это их корабль — чтобы он выбрался из системы и вошел в варп так скоро, как только возможно. В астропатических журналах Гунарво нет записей ни о каких официальных коммюнике касательно встречных требований.
— И я полагаю, что мы не рассказали им это сами? — спросила Кальпурния. — Конечно же, нет.
— Нет, — подтвердил Одамо. — Я воспользовался вашей делегацией, чтобы затребовать подтверждение этому. Наши собственные залы Астропатики точно ничего такого не посылали, и ректор Ведьминого Курятника говорит то же самое. Ой, — добавил он.
— Вот именно, ой, — сказала Кальпурния. — Я уже объясняла, что думаю по этому поводу. Пожалуйста, используйте одно из более уважительных названий.
Она перевела взгляд на Амри.
— Итак… Что там со встречным требованием?
— Сожалею, но по-моему, на данный момент мы знаем о нем ровно столько, сколько было озвучено на этом собрании, и нам придется ждать, чтобы выяснить что-то еще. Чем хартия старше, тем больше держатели стремятся спрятать их от глаз любых Адептус.
— И тем не менее, — вставила Кальпурния, — я хотела, чтобы мы прошерстили всю доступную информацию. И как у нас с этим?
Амри посмотрела на планшет и постучала по клавише.
— Передачи были отправлены всем лидерам Арбитрес из списка, который я вам дала, а вторичный список сейчас у криптомехаников арбитра-майоре, которые готовят его к отправке, — она повернулась к остальным. — Чтоб вы были в курсе, первичный список — это главы всех целевых групп и участков на всех мирах и маршрутах патрулирования, с которыми, по нашим сведениям, флотилия вела какие-то дела на протяжении последних тридцати лет. Вторичный список — это набор их возможных, но неподтвержденных остановок. Мы запрашиваем у них всех какие-либо записи или наблюдения, которые могут пролить свет на то, кто такой этот новый загадочный претендент на наследство и какую силу имеют его притязания на хартию.
— Что нам нужно, — сказал Одамо наполовину самому себе, — так это как-то заставить этих людей поделиться с нами своими записями. Если бы они поставляли нам информацию о всех событиях и переменах, которые могли бы влиять на хартию…
— Я полагаю, что подобное существует, — сказала Кальпурния. — В сегментуме Ультима было несколько крупных вольных торговцев, чьи хартии содержали требование сотрудничать с инспекторами и архивариусами. К несчастью, это условие, как правило, должно наличествовать в хартии с самого ее создания.
— Если у нас есть право руководить передачей хартии, мэм… — начал Куланн, но Кальпурния сразу покачала головой.
— Руководить передачей — и только. Мы можем применить свою власть, чтобы хартией Фраксов завладел правомочный наследник, а если неясно, кто таковым является, то мы можем рассмотреть это дело, вынести решение и осуществить его. И это все.
— В этом-то все и дело, — сказала Амри. — Именно те аспекты старых хартий, из-за которых они такие ценные — древность, традиция, высокий юридический статус — делают взаимодействие с ними очень сложным. И в них практически невозможно внести поправки. Я не думаю, что кто-то когда-либо хотя бы думал о том, чтобы изменить любую из по-настоящему древних хартий.
