– Что именно?
Ироха-сан посмотрела мне прямо в глаза и спросила:
– Т ы б у д е ш ь у ч а с т в о в а т ь в у б и й с т в е Д а й и О м и н е и л и н е т?
Это слова она произнесла легко и с улыбкой.
– …Эм.
– Ну?
– Я не буду убивать никого! Неважно, Дайя это будет или кто-нибудь еще.
После этого моего ответа Ироха-сан осталась сидеть, глядя на меня и улыбаясь. Не в силах вынести это безмолвное предостережение, я отвел глаза и опустил голову.
– Ты не понял. Я спрашиваю вот что.
Ироха-сан секунду помолчала, потом продолжила:
– Т ы у б ь е ш ь Д а й ю О м и н е и л и т ы у б ь е ш ь м е н я? – вот что я спрашиваю!
Я поднял глаза на Ироху-сан. Она смотрела на меня, как на неразумного ребенка.
– Не думай, что ты избежишь греха, если не нажмешь на кнопку! Да, нажав на кнопку, ты убьешь Дайю Омине. Но если ты не нажмешь, ты все равно что убьешь меня!
– Это, это…
– Ты можешь верить во что хочешь, но для меня это именно так. Если на меня будет [Покушение], я буду думать, что это ты позволил мне умереть!
– Ухх…
По правде сказать, я знал. Я знал, что невозможно остаться чистым в этой смертельной игре, какие действия ни предпринимай.
– …Я понял, что ты имеешь в виду. Но у меня нет возможности убить Дайю в сегодняшнем блоке <C>. …Конкретно, правда, я тебе сказать не могу.
– Это значит, что твой [класс] не имеет отношения к [Убийству]? …Погоди, неужели выбрали не Омине-куна?
Она смотрела на меня почти сердито, когда спрашивала. Разумеется, ответить ей я не мог.
– Судя по твоему лицу, так и есть! Уаа, слушай! Это ж значит, я наверняка умру!
На это ее странное возбуждение я никак не среагировал. Ироха-сан вздохнула и откинулась на столешницу.
Апатично закрыла глаза руками.
– …Слушай, Хосино-кун.
Не меняя позы, она прошептала голосом совершенно не таким, как раньше.
– Юри была милая, правда?
Не понимая, почему она спросила, я смотрел на нее молча.
– Знаешь, я никогда никому не завидовала, пока не познакомилась с Юри. Потому что была уверена, то смогу достичь, ну, всего. Первым человеком, которого я уважала и которому завидовала… а может, даже ревновала… была Юри.
Ревность.
Я вспомнил слова Марии, что «очарование может вызывать и негативные эмоции».
– Я никому до сих пор не рассказывала, потому что не хотела показывать свою слабость, но лишь один раз за все время, что я училась в старшей школе, я была влюблена. Мы с ним дружили с самого начала… и, в общем, поскольку опыта в любовных делах у меня не было, меня устраивало, что мы друзья.
Затем, горько улыбнувшись, Ироха-сан добавила:
– Пока он не начал встречаться с Юри.
По этой горькой улыбке совершенно непонятно было, что же она чувствует.
– И поскольку я была другом их обоих, я должна была помогать им в развитии отношений. Так что я даже знаю, когда и как далеко у них все зашло! Скажем, когда они впервые взялись за руки или когда впервые поцеловались. И слушая это, я, конечно же, не могла не думать: хорошо бы они разругались.
– …
– И как будто мои мольбы услышали: три месяца спустя они разошлись. Ну разве я не дура? Я надеялась на это, но я ничего не выиграла, когда они с Юри разошлись. Ни за что он не стал бы со мной встречаться; мы даже отдалились друг от друга, ведь я же оставалась подругой Юри… Зачем я молила о такой бесполезной вещи? Иными словами, я всего лишь желала им несчастья! Хотя они вроде как оба дорогие мне люди. Я просто ужасна, и это еще мягко сказано.
Ироха-сан наконец взглянула на меня.
– Ты подумал только что, что это скучная, заурядная история?
Я замотал головой.
– Что ж, значит, даже у меня есть совершенно банальные тревоги. …Ну и в каком месте я супермен?
Переведя взгляд на лампу без плафона, горящую на потолке, Ироха-сан проговорила:
– …Я уже забыла про эти детские тревоги. Правда. Мне достаточно было лишь знать, что Юри – дорогой для меня человек.
Она улыбнулась насмешливо – насмехаясь над самой собой.
– Но когда Юри умерла, я вспомнила. Хуже того, я теперь не могу выбросить это из головы. Такую незначительную мелочь я не могу выбросить из головы. Моя дорогая Юри умерла, а я могу думать только вот об этом.
Ироха-сан медленно повернула голову ко мне.
– Скажи, Хосино-кун, что ты думаешь? – мягко прошептала она. – Я на самом деле – л ю б и л а Ю р и?
Ответить на этот вопрос мне было нечего.
Какое-то время Ироха-сан без всякого выражения смотрела на меня. Но, видя, что я молчу, она вдруг довольно приподняла уголки губ.
– Ху-ху… ну и как тебе? Как моя стратегия?
– …Э?
– Разве тебе не захотелось стать моим союзником, когда ты услышал про мою человеческую сторону?
С этими словами она захихикала.
Но я понимал. Она, может, и пыталась обратить все в шутку, но то, что она мне только что рассказала, – это были ее истинные чувства. Она никому не могла показать свою слабость. Уверен, что даже самой себе не могла. Поэтому она не понимала своего собственного сердца.
Это была ее слабость. И она смогла выпустить ее наружу лишь потому, что действительно готовилась умирать.
Заметив, что я опустил глаза и закрыл рот, Ироха-сан прекратила смеяться.
И затем шутливым тоном произнесла:
– Я только что наложила на тебя проклятие.
Со свежим, обновленным выражением лица.
– Теперь ты всегда будешь помнить эту историю, если я умру.
Ее стратегия принесла успех.
Даже если именно она окажется виновницей всего этого, я не смогу пожелать ее смерти.
► День 2, <C>, [Тайная встреча] с [Дайей Омине], комната [Кадзуки Хосино]
Дайя уселся на стол и принялся возиться со своим плеером.
– Кадзу, ты знал? Плеером не может управлять никто, кроме его владельца.
С этими словами он пошарил в моей джутовой сумке, лежащей на столе, достал оттуда портативный медиаплеер и продемонстрировал, что действительно ничего не может с ним сделать.
– …Ты, похоже, спокоен.
Полная противоположность Преду, в которой явно чувствовалось напряжение.
– В общем, это потому что я знаю, что меня не [Убьют].
– Э?..
Дайя приподнял уголки губ.
– Только не задавай дурацких вопросов типа «откуда я это знаю». Разумеется, я это знаю, потому что это я выбрал цель для [Убийства].
– …Значит, твой [класс]…
– Я [Король].
Он произнес это так естественно, я был готов поверить ему сразу – но напомнил себе, что нельзя. Это наверняка уловка.
Я принялся ворошить мысли, пытаясь найти за что зацепиться.
