Эйдзи Микагэ
Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1
Не то чтобы я забыл. Я, наверно, до сих пор помню это место, мне даже снится этот пейзаж, вот как сейчас.
Просто я не могу вспомнить, когда просыпаюсь.
Не то чтобы я забыл. Нет, просто не могу найти ни одной зацепки, чтобы вспомнить. В реальности нет ничего настолько близкого к тому месту, чтобы я вспомнил. Если я постараюсь, наверняка вспомню, но я не привык оглядываться назад.
Ведь ничто в моей повседневной жизни не напоминает о человеке, который стоит передо мной.
— У тебя есть желание?
Лицо мужчины (или женщины?), задавшего этот вопрос, постоянно меняется, перетекает в другие лица. Мой сон создан моим же собственным подсознанием, и все же я не могу ухватить это лицо. Я видел этого человека, по крайней мере мне так кажется, но он похож на каждого из людей и в то же время абсолютно не похож ни на кого.
Кажется, тогда я дал какой-то пассивный, безвредный ответ. Но не помню, какой именно. В любом случае, когда он услышал мой ответ, то протянул мне какую-то коробочку.
— Это «шкатулка», которая исполняет любое желание.
Да, после того как он сказал — похоже, это действительно шкатулка.
Я прищурился и вгляделся в шкатулку. Зрение у меня неплохое, но тем не менее никак не удавалось ее нормально рассмотреть. Внутри было пусто; это мне казалось странным. Все равно что держать закрытую коробку с печеньем, которую когда потрясешь, она гремит, а когда откроешь — там ничего.
Тогда, кажется, я спросил что-то легкомысленное, типа «почему ты даешь ее мне?»
— Потому что ты мне очень интересен! Я не различаю вас, людей, у вас слишком мелкие отличия. Я не могу сказать, где тот человек, где другой, несмотря на мой интерес к вашему роду. Какая ирония, правда?
Я не совсем понял, что он имел в виду, но вяло кивнул.
— Но тебя я могу отличить. Тебе, быть может, непонятно, что здесь такого особенного, но этого более чем достаточно, чтобы привлечь мой интерес!
Я взглянул на дно шкатулки. Конечно, там ничего не было, и все же на меня накатило какое-то неприятное ощущение, которое словно потянуло все мое тело туда, внутрь. Я поспешно отвернулся.
— Эта «шкатулка» выполнит любое твое желание. Любое, я не буду возражать. Я не остановлю тебя, даже если твое желание уничтожит все человечество. Мне просто интересно, чего ты и другие такие, как ты, желаете.
Я что-то сказал тогда, и он улыбнулся.
— Хе-хе… нет, нет. Это не какая-то особая сила. Люди изначально способны исполнять желания, для этого им достаточно хорошенько все представить. Я могу лишь чуть-чуть подтолкнуть эту силу.
Я взял шкатулку.
Разумеется, я не запомнил этот сон, когда проснулся.
Но я четко помнил, что я тогда о нем подумал. И это впечатление оставалось неизменным из сна в сон.
Какой-то этот тип…
…омерзительный, что ли?
— Меня зовут Ая Отонаси. Рада с вами познакомиться, — произносит новенькая с легкой улыбкой на лице.
— Меня зовут Ая Отонаси. …Привет, — произносит новенькая вяло, без интереса.
— Ая Отонаси, — сообщает новенькая с видом смертельной скуки, даже не глядя на нас.
Я гляжу на стоящую перед классом новенькую, Аю Отонаси, чьего имени я еще не знаю.
— Ая Отонаси.
Лишь это она бормочет, обращаясь к своим одноклассникам. Себе под нос, словно ей наплевать, разберем ли мы ее слова. Тем не менее голос ее звучит ясно.
…Да. Я уже знаю ее имя. Х о т я т о л ь к о ч т о у с л ы ш а л е г о в п е р в ы е.
Весь класс разом перестал дышать. Не из-за ее короткого, простого представления, которое и представлением-то нельзя назвать. Из-за того, скорее всего, что она ошеломляюще красива, явно в иной лиге, чем все, кто сидит в классе.
Все ждут, что она скажет дальше.
И вот она раскрывает рот.
— Кадзуки Хосино.
— …Э?
Почему-то она назвала мое имя. Весь класс оборачивается ко мне вопрошающе. Не смотрите на меня так, я сам без понятия.
— Я здесь, чтобы раздавить тебя.
Такое вот внезапное заявление она сделала.
— Это мой 13118-й перевод в эту школу. Даже у меня кончается терпение после такого количества. Так что для разнообразия я объявляю войну.
Ни единым взглядом не удостаивая моих потрясенных одноклассников, она неотрывно смотрит лишь на меня.
— Кадзуки Хосино. Я заставлю тебя сдаться. Лучше верни мне то, что тебе так дорого, да поскорее. Сопротивляться бесполезно. Почему? Все просто. Потому что я…
Ая Отонаси с улыбкой на лице заканчивает фразу.
— …всегда буду рядом с тобой, сколько бы времени ни прошло.
«Второе марта». Сегодня должно быть «второе марта».
Почему я хочу лишний раз уточнить дату?
…Наверно, потому что все небо затянуто облаками, хотя уже март. Наверно, поэтому. Это погода виновата в моем меланхоличном настроении — все последние дни голубое небо пряталось за облаками.
Черт, эта погода улучшится когда-нибудь или нет?
Я сижу в классе перед началом уроков. Просто сижу, гляжу в окно и думаю.
Наверно, эти мысли у меня из-за того, что мне не очень хорошо. Нет, я не болен. Я чувствую себя так же, как всегда. Просто… мне неуютно. Не могу это объяснить — ну, как будто я вдруг единственный из всех, у кого нет тени. Такое чувство неуютности, вроде «что-то не так».
…Странно. Не могу понять причину. Вчера ничего необычного не происходило, сегодня утром я позавтракал, в поезде слушал новый альбом моего любимого певца, и даже судя по астрологической телепередаче, которую я случайно посмотрел, у меня сегодня обычный, надежный, средне-удачный день.
Решив не ломать больше над этим голову, я достаю из сумки умайбо[1]. Сегодня со вкусом свинины. Откусываю. Сколько бы их ни ел, этот вкус мне не надоедает.
— Снова с умайбо? Ты правда их можешь бесконечно лопать, что ли? А ты знаешь, что если будешь продолжать в том же духе, у тебя кровь станет цвета умайбо?
— …Эээ, это какого цвета?
— А я почем знаю?
Девчонка, которая меня подкалывает, — моя одноклассница Коконе Кирино. Ее каштановые волосы, где-то в промежутке между длинными и очень длинными, собраны в хвост на затылке. Коконе вечно меняет прическу, но, похоже, эта ей нравится. По крайней мере у меня такое ощущение, что в последнее время я только ее и вижу.
