— Ты! Это все ты! Я ведь подарил тебе коня и имение и вот как ты меня отблагодарил?!
— Я глубоко признателен вам за них. Но я ведь простой слуга Харуны…
Говоря это, Канске начал потихоньку отходить в нашу сторону. Рядом с ним стояла Инари, девушка была готова отразить, если Нобутора решился бы атаковать парня с мечем.
— Вы еще приползете ко мне, прося о прощений. Вот увидите.
Сплюнув в нашу сторону, отец пошел с вассалами Имагавы.
Где-то в провинции Каи
Крестьяне после трудного рабочего дня начали собираться в центре деревни.
Обычно, крестьяне собирались по праздникам или когда отмечали свадьбы своих соплеменников. Бывало еще, собравшись после рабочего дня, они устраивали веселье и пели песни. Как не крестьянину знать, что жизнь обманчива. Сегодня ты полон сил и юн, а завтра уже и не молод вовсе…
Но сегодня все было иначе. Слух о переменах в клане Такеда прошелся со скоростью пожара по землям Каи. Все только это и обсуждали.
— Грядут тяжелые времена…
— Точно, не к добру это.
Собравшийся народ только разогревался.
— А я думаю что все верно. Что хорошего мы видели от Нобуторы? Он только и знал, как повышать налоги. А Харуна на эту зиму освободила нас от платы.
— Это так, но…
— Вот ты возражаешь, а подумал ли ты о том, что Харуна не пролила кровь своего отца. В других кланах брат идет против брата, сын идет против родного отца.
Тут и другие голоса начали вмешиваться, поддерживая говорившего.
— Верно.
— Так и есть.
— Тиши, пусть седой да расскажет свое.
Хотя соплеменники называли выступавшего за честь Харуны седым, он не был стариком. Мужчина этот был нездешним, но за толковые советы его народ сразу же полюбил.
— У Харуны доброе сердце, никто из крестьян, наших братьев, никогда не слышали от нее худого.
— Это верно. Но что ты скажешь о Канске. Поговаривают, Харуна слушается только его. Может между ними что-нибудь есть?
— Есть или нет, нам-то какая разница?
— Кхе, кхе. Не скажи, седой.
Голос этот принадлежал старику. Его народ любил за мудрость, только он и остался из старшего поколения. Остальные его ровесники давно лежали в земле.
— Говорят, что Канске слуга Хатимана, бога войны.
— А разве это плохо? — недоумевал народ.
— А что в этом хорошего. Хатиман благоволить воинам, а простому народу ему плевать. Война и кровь, вот что радует этого бога. Ой не спроста, не спроста нашла его Харуна. Это ведь он сопровождал прежнего лорда, Нобутора не вернулся, а он вернулся обратно.
— Все может и так, но пусть лучше Хатиман будет за нас, нежели против. Ведь и нас призовут на войну, еже ли шо…
Глубокий голос принадлежал местному кузнецу. Он похоронил троих сыновей, у бедного мужика осталось две дочери и последний сын, надежда рода.
— Это да. Но учтите, коли слуга Хатимана пришел в наши земли, то скоро пролиться крови и быть войне.
— Ну и пусть. Вот я например мечтаю заслужить почет и добыть себе имение. Так что войны я не боюсь.
— Я тоже.
— Прав седой, пусть лучше мы их будим бить!!!
— Молодые вы и ничего не знаете. Нет запрета богам, и коли придет сам Хатиман, то будет продолжаться война…
Но остальные не предали внимание голосу старика.
И в других деревнях крестьяне обсуждали о переменах. Имя Канске звучали на ровне с именем Харуны. Но если простой народ любя произносил имя Харуны, то Канске вызывал у них страх. Не прошла еще полная неделя, как слухи пополнились достоверными сведениями. Как всегда кто-то что-то увидел и слухи стали еще неправда подобной.
Но во всех этих россказнях, молва признавала Канске организатором и активным участником перемен.
Глава 8
Канске
После недавних событий мое положение стало критическим. Атмосфера напряженности витала в воздухе, и весь негатив был направлен в мою сторону. Вначале слухи, ходившие обо мне, вызывали легкую улыбку, но теперь это меня настораживало. Стоило другим вассалам увидеть меня, как они сразу же прекращали разговоры и начинали смотреть в мою сторону с не скрытой неприязнью. Одно радовало: Косака и Найто по-прежнему оставались на моей стороне.
— Мастер, мы опоздаем, если не поспешим!
Голос Косаки был полон жизни. В отличие от меня, эти двое были рады ходившим слухам.
Мы трое вышли из имения, в резиденцию к лорду. Последнее время Харуна была очень занята, выполняя свои обязанности.
Хоть на улице стояла зима, снег уже начал таять, предвещая наступление весны. Я отправил Инари в селении к Каге. Подготовка к войне шла полным ходом. Через неделю должны были прибыть последние провианты. После, Харуна хотела провести маневры со своей армией.
По правде говоря, война меня пугала. Видеть в фильмах и представлять это одно, а участвовать в ней совсем другое. Харуна не стала распространяться о том, на кого она поведет войско. Так что, не только жители Кофу, но и воины считали, что удар придется по провинции Синано.
В резиденции было много слуг. Многие бегали с приказами и донесениями, в данный момент каждый вассал Харуны был очень занят. Итагаки опят отвечал за провиант, а на плечи Обу и Амари легла подготовка новобранцев. Вся система была приведена в движение, резиденция напоминала муравейник, и в ней наше трио быстро растворилось.
Харуна приняла нас в главном зале, сидя на месте, что некогда принадлежало ее отцу. Я сел напротив, а ребята расположились позади меня. Озираясь по сторонам, я не увидел слуг, обычно, двое или трое слуг сидели по углам, на случай если лорду что-нибудь потребуется. Хотя другие слуги могли находиться за стенами, ожидая указаний.
— Где же твоя спутница? Ты отослал ее подальше?
Я не сразу понял о ком она говорила.
— Вы об Инари? Да, я отправил ее в селение…
— Хорошо. Не стоит тебе во всем полагаться на шиноби, Канске.
После приезда из Сумпу, отношение Харуны тоже поменялось. Было такое ощущение, что она хотела что-то сказать, но не решалась.
— Лорд, позволите ли мне принять командование над поселением шиноби?
Этот вариант был самым удачным. Став связующим между шиноби и Харуной, я мог избежать участия в войне.
— Пока я не могу дать свое согласие. Твоя помощь в войне мне пригодится.
Глаза девушки смеялись, ее веселил этот разговор, она насквозь видела меня.
— Харуна, у меня есть идея, благодаря которой мы смогли бы приобрести тактические и стратегические преимущества в бою.
Вид девушки сразу же преобразовался, стойло ей услышать о сражениях.
— Говори.
— Я думаю нам нужно обучать наших самураев пользоваться щитами…
За последнее время я хорошо изучил воинов самураев. Я был поражен тем, что они не пользовались щитами. Вся пехота билась стенкой на стенку, нет, конечно, что-то наподобие щитов они все же использовали, но только когда шли на штурм.
Думаю, тут сказалась нехватка материалов, ведь для щита нужны шкуры быков или еще каких-то животных. Диски из железа благодаря им закреплялись на деревянных досках, предавая прочность щиту. Да и по правде говоря, лес у японцев был так себе — состоящий из мелких деревьев, да и бамбук был непригоден для массивного производства щитов. Но, не смотря на это, можно было обеспечить малый отряд воинов щитами.
Харуна задумалась ненадолго. По ее глазам я видел, что девушка все поняла.
— Мысль дельная, возможно когда-нибудь мы воспользуемся ею. Но сейчас я не могу использовать ее. Нас сразу же примут за трусов, да и вассалы будут против.
На самом деле, в предстоящей войне я не видел для себя выхода. Кроме щитов, мне не на что было рассчитывать, я не надеялся постигнуть искусство владения мечом.
— Тебя это так расстроило?
— Нет. Просто наши шансы в войне возросли бы, — кое-как смог проговорить.
— Не волнуйся, Канске. На этот раз, тебе не придется сражаться. У меня для тебя будет другое задание.
