Гайто держал её руку. Он отвернулся на мгновение, но потом повернулся и смотрел до конца.
Удар за ударом. Алеф повернулась ко мне, я обнял её. У самого тошнота к горлу подкатила. На моих глазах вырезали сердце у моего друга. И это было необходимо, чтобы сохранить жизнь нам всем.
Что-то с тяжёлым мясным звуком упало на пол.
— Камень! — крикнул Ликрам.
Я отстранил Алеф, взял с пола один из камней и подошёл к трупу Лин.
— Нужно быстро, — прошелестел голос Илайи.
Стараясь думать о чудовищной ране, как о техническом разъёме, я опустил камень туда.
Как и в прошлый раз, в голове стучалась мысль: «Бред! Что может случиться? Я просто кладу алмаз в грудь мертвеца!»
Как и в прошлый раз, несколько секунд ничего не происходило.
— Ну же, — прошептал Ликрам. — Ты не можешь поступить с нами так. Ты не мо…
Камень вспыхнул.
Гайто отшвырнуло первым — он стоял ближе всех. А потом и остальных разметало невероятной волной.
Я слышал, как вскрикнула Илайя, успел даже испугаться за планшет. Потом врезался спиной в стену, и из лёгких мигом вылетел весь запас воздуха.
Я валялся на полу, хватая воздух ртом, и смотрел, как на алтаре бьётся в судорогах тело Лин, освещая пустынный Храм ярчайшим светом.
Свет мерк постепенно. И когда он угас вовсе, Лин замерла. Только её хриплое, тяжёлое дыхание слышалось ещё, наполняя душу покоем. Жива…
Все мы живы.
* * *
— Это проблема, — сказал Ликрам.
Лин всё ещё лежала на алтаре. Гайто держал её за руку. Мы, остальные, собрались у выхода. Илайя занималась планшетом, Алеф смотрела себе под ноги.
— Эй, — коснулся я её плеча. — Не вешай нос. Ты не виновата, что у тебя нет опыта в хирургии. Я бы тоже затупил.
— Крейз, она — боец, — напомнил Ликрам. — Не надо зализывать ей каждую ранку. Расслабиться очень легко.
— Отвали, а? — попросил я. — Со своими сам разберусь.
— Как скажешь. Ситуация следующая. Осталось двадцать четыре камня…
— Что? — вскинула голову Алеф. — Из последнего рейда мы принесли их примерно… миллион!
Ну, не миллион, конечно, однако принесли много, это точно.
— Бесконечно за вас рад, — огрызнулся Ликрам. — Если вы вдруг забыли, то почти сразу после прибытия вы перенастроили энергетику Места Силы на Лин, разгрузить камни я не успел. Вся ваша богатая добыча — там, наверху. Слишком уж быстро начался апокалипсис.
Твою. Мать. А ведь точно. Я вырвал из рук Ликрама камень и вставил его в грудь Лин. А потом всё завертелось, и…
— Немного математики, — продолжал Ликрам. — Мы здесь два дня, этого хватило, чтобы полностью истощить камень. Я ожидал гораздо большего.
— Баэлари на сутки хватало, — буркнул я.
— При Баэлари летали «птички», при Баэлари функционировала база и удерживала Чёрную Гниль. Сейчас мы законсервированы, расход должен быть ГОРАЗДО меньше, однако тот момент, что Лин сама остаётся живой и тратит энергию на себя, видимо, является критическим. Не говоря о том, что Гниль ломится снаружи…
— Всё это неважно, — мотнул я головой. — Я говорил с Хранителями. Как только мы запихаем Чёрную Гниль обратно за контуры, с Лин упадёт бо́льшая часть нагрузки.
— А я к тому и веду, — невозмутимо сказал Ликрам. — Мы ведь тут все умеем считать, так? Два дня — один камень. Двадцать пять камней. Пятьдесят дней.
У меня в животе поселился неприятный холодок.
— Звучит как «всё чётко», — продолжал Ликрам. — Однако мы не уверены, что расход будет таким ровным на всём протяжении — это раз. Мы не уверены, что у нас каждый день будет получаться очистить один уровень. В конце концов, Мальстрём у нас только один, и он не железный. Возможно, ему понадобится перерыв. Возможно, придётся выходить в рейды без него, чисто проредить врагов, чтобы не допустить прорыва…
— Прорыв зреет, — сказала вдруг Илайя. — Их всё больше. С трёх уровней — готовы прорваться.
Это была целая речь для неё. И хоть бы что-то обнадёживающее в этой речи.
— И даже если всё дальше будет чётко — а оно не будет — к концу Лин выйдет на нулях. На сколько ей хватит последнего камня?
Мы с Алеф молча смотрели на Ликрама.
— Нужно сбросить балласт, — сказал он, понизив голос. — Это вопрос выживания…
— Это бред, Ликрам, — покачал я головой. — Я даже не верю в это выживание.
— В смысле? — нахмурился Ликрам.
— Да в прямом. Консервация в полном смысле этого слова сорвалась, потому что говно выплеснулось из толчков наружу. Когда мы затолкаем его обратно — что помешает Месту Силы законсервироваться? Да оно просто всё нахрен погаснет, а все мы либо сдохнем, либо заснём… Но заснём — навсегда. И Лин будет, как Баэлари, лежать здесь трупом. Может быть, останешься ты. Ты будешь раз в сто лет менять ей батарейку. А может, эту честь доверят Гайто.
— Они так не поступят, — мотнул головой Ликрам.
— Ну конечно. Они ведь всю дорогу проявляли чудеса гуманизма, думали о наших чувствах. С чего бы вдруг им просто выпилить всех?
— Прекрати.
— Да я и не начинал, Ликрам. Ты предлагаешь убивать людей, чтобы сэкономить энергию. Тогда как в итоге, скорее всего, убьют нас всех. Мы просто совершим бессмысленное убийство.
— Не убийство, а сброс балласта, Крейз. И тебе не придётся этим заниматься. Я всё возьму на себя.
— Ты нихрена не возьмёшь на себя, понял?! — прошипел я. — Ты будешь утилизировать трупы. Если хочешь — представляй на их месте живых людей. Хочешь — представляй меня. А я тем временем буду искать выход для нас всех.
— Выход?! — уставился на меня Ликрам.
— Да! Я не подписывался сдохнуть в этой консервной банке. Я выберусь отсюда и выведу тех, кто мне верит.
— Ты… серьёзно? — моргал Ликрам. — Если бы ты двинул такую речь перед всеми, я бы понял. Но когда ты говоришь это мнеполушёпотом, у меня складывается тревожное впечатление, будто ты правда веришь в собственные слова, Крейз. Какой «выход»? О чём ты? Мы — разумная пробка в ванне. Мы можем либо ждать, пока нас продавит, либо — открыться. Мы только тянем время при любых раскладах.
— Поэтому ты и хочешь сбросить балласт, — вмешалась Алеф. — Тебе плевать на Лин, на нас всех. Ты думаешь только о том, как выиграть время для Места Силы.
— Для всех оставшихся миров, включая наш родной! — прорычал Ликрам.
— А Крейз хочет окончательно спасти все миры, включая наш родной.
— А маленький мальчик в песочнице хочет построить из песка куличик и накормить всех голодающих детей в мире, — уставился на неё Ликрам. — Однако всё, чего он реально может добиться — накормить песком друзей и отправить их в больницу.
Вдруг Ликрам словно бы вспомнил что-то. Протянул мне руку, и я едва успел поймать плоскую коробочку. Подарок Хирурга.
— Твоё, — сказал Ликрам и огляделся. — Пора возвращаться.
К нам приблизились Гайто и Лин. Лин вполне могла бы уже идти сама, но опиралась на плечо Гайто.
— Мы тут подумали, — сказал он, — может, возьмём камней с собой? На такой экстренный случай.
— Хорошая мысль, — одобрил Ликрам. — Если ты готов лично поручиться за каждого из нижних жителей. Ну, что никто из них не рехнётся и не решит разбить камни или затолкать их себе в задницу, или на что фантазии хватит.
Гайто помрачнел.
— Здесь камни в безопасности, — сказал Ликрам. — По-хорошему, здесь я оставил бы и Лин. Тихо, спокойно, безопасно, нет соблазна много двигаться, что ещё больше сбережёт…
— Да вы совсем уже охренели! — возмутилась Лин.
—…но я понимаю, что с вами этот номер не пройдёт. Здравые суждения — явно не про вас.
— Меня интересует ключ, — сказал я. — Который ты использовал в лифте.
— Он существует в единственном экземпляре, хранится у меня и так будет впредь.
— То есть, мы — что, должны рассчитывать на тебя всегда?
— Крейз, вы только на меня и можете рассчитывать всегда. Я живу, чтобы сохранять Место Силы. И как только Лин понадобится очередная операция, я окажусь рядом в ту же секунду. Закрыли этот вопрос.
