расколоть камень одним ударом.
– Сейчас ты похожа на маленького ребенка, которому не хватает похвалы.
– То, что я теперь быстрее вас, раздражает, правда?
– Нет, мне немного грустно оттого, что время быстро летит. Только и всего. Ладно, Ева, это последний этап тренировки. Будем идти весь день. Возьми с собой воду и все необходимое. Думаю, вернемся только через неделю. Затем наши пути разойдутся.
Еве радостно, но в то же время грустно. Она не предполагала, что за такое короткое время привяжется к Подполковнику. Одно радует: им еще вместе предстоит преодолеть дорогу.
Дорога, по которой они идут, с двух сторон обсажена огромными дубами. В этих краях можно путешествовать только верхом либо на самолетах. Ева взвалила на себя большой рюкзак, Подполковник тоже с потрепанным солдатским рюкзаком.
Довольно долго прошагав молча, девушка наконец спрашивает:
– Кто такой этот Пастух Арутюн, Подполковник?
– Пастух наставлял меня и Человека-зонта. Он немного странный, но невообразимо силен. Можно сказать, он мастер мастеров. В основном дерется с помощью посоха и силовых волн. Круглый год не снимает жилет из овчины. Возможно, он будет резок, не принимай близко к сердцу.
– Да вы тоже вначале мне спуску не давали.
– Спуску не давал? Да нет, мы просто спорили.
– Ну да, просто я в этом споре не участвовала, вы мне запрещали перечить, – отвечает Ева и вздыхает.
После пяти часов ходьбы они присаживаются в тени деревьев. Подполковник вынимает приготовленные Евой бутерброды с сыром, эстрагоном и жареным мясом. Разливает по стаканам холодный тан. Потом надкусывает бутерброд, пальцем запихивает в рот листья эстрагона. Ева смотрит на него с нежностью и заботой. Солнце белым светом озаряет узкую тропу. Камни и песок сверкают.
– Как будто в сказке очутились, – говорит Ева. – Хочу, чтобы она не заканчивалась. Мари очень понравился бы этот лес. Ей нравится все блестящее.
– Ночью здесь все меняется. – Подполковник смотрит на часы. – Мы должны успеть выйти отсюда до заката.
– Расскажете мне о резне на Северном проспекте?
– Да, только шагай быстрее. – Подполковник смотрит на небо. – Много лет назад я и Человек-зонт были в городе по делам. Хотя мы никогда не брали заказов, но однажды пришлось. Это был первый и последний заказ. Мы сидели в баре и пили, когда к нам подошел какой-то старик. Выглядел он паршиво, уставший, не выспавшийся. Все его лицо было обожжено, покрыто ранами. Сел, выпил с нами. Рассказал, что в одном из домов на Северном проспекте за неуплату долгов держат в плену супружескую пару. Что у этих людей есть дети, и скоро на них объявят охоту. Он сказал, что знает нас, и попросил помочь ему. Мы с Челом были как раз в одном из баров в центре, недалеко от Северного проспекта, и по пьяни решили найти эту квартиру. Старик захотел пойти с нами. Мы переглянулись, а старик сказал, чтобы мы не беспокоились: он хорош в бою. Мы с Челом допили последнюю бутылку виски и вышли из бара. Старик с нами. Одним словом, нашли мы эту квартиру, вернее, этаж, где, по мнению старика, держали пленных. Дверь в коридор открыл огромный, метра три на два, полицейский. На этаже никого не было. Мы сказали, что ищем эту чету, хотим вернуть долг. Полицейский ухмыльнулся и проводил нас к квартире. В гостиной сидели десятки полицейских, высокие чины из Герберов, среди них был и Шакалошеф. Мы представились, назвавшись путешественниками, которые хотят увидеть пленников и готовы расплатиться за них. Все рассмеялись. Шакалошеф хлопал в ладоши и дрыгал ногами, как ребенок. На миг мне показалось, что он имбецил. Один из полицейских сказал, что супругов скормили гиенам, а вот их долги, так и быть, они готовы принять. Старик заплакал. Это еще больше развеселило присутствующих. Мы сказали, что не хотим конфликтов, и собирались уйти, как вдруг старик вынул из кармана пистолет и направил на присутствующих. Один из полицейских мгновенно отрубил ему голову мечом-бумерангом. Голова покатилась к нашим ногам. Я и Человек стояли неподвижно и, наверное, испытывали одни и те же чувства. Один из полицейских подошел к нам и потребовал отдать долг. Человек выстрелил зонтами из ладоней, и зонты начали раскрываться, деформируя тело полицейского. С него сошла кожа, и кости вылезли наружу. Шакалошеф снова захлопал. «Вот сейчас хорошенько повеселимся», – сказал он, и на нас набросились со всех сторон. Не помню подробностей, но мы с Челом очутились в другой реальности, на плоскости, где присутствующие превратились лишь в движущиеся объекты. Виски тому причиной или же долг по отношению к старику, не знаю. Нами двигало какое-то неведомое чувство. Стоя спиной к спине, мы за несколько минут всех повалили. Шакалошеф выпрыгнул с балкона. Некоторые из присутствующих еще дергались на полу. Я сказал Челу, что нужно быстро сваливать, пока не пришло подкрепление, и понял, что он не слышит меня, не видит. Несколько дверей на этаже открылись, люди вышли посмотреть, что происходит. Человек-зонт выбрасывал раненых из окон, а ползающих в коридоре полицейских разрубал, буквально орошая стены кровью. Я схватил его за руки и силком поволок по коридору, но он не успокаивался. Из открытых ладоней стрелял зонтами по стенам, по потолку, по вышедшим из квартир людям. В конце коридора одна старуха протестовала против шума, она кричала во все горло, а я просил ее посторониться. Женщина была в халате с перьями, прямо как павлин. Маленькая собачка в ее руках непрерывно лаяла. Человек взорвал женщину большим зонтом. Она в прямом смысле слова взорвалась, кровавые перья медленно опускались на пол, а собачка просто исчезла. В эту ночь мы остались у шшатинок. Узнали, что супруги, которых удерживали на Северном проспекте, были из Парикмахеров. А наш старик выжег свои татуировки, чтобы его не узнали. На рассвете следующего дня мы поднялись в горы. Через несколько дней Человек пришел в себя, он не помнил, что произошло. Ну а историю Шушан ты знаешь. Я был против, чтоб она брала заказ Мэри, но она уже договорилась с шшатинками. Не предупредив меня. Иначе… я попробовал бы спасти ее.
– Знаю, – говорит Ева и останавливается. – Я слышу голоса, Подполковник. Детский плач.
– Быстрее, Ева! Не останавливайся. И не смотри назад. До дома Пастуха Арутюна еще идти и идти.
Они шагают еще быстрее.
– Гиены? – спрашивает девушка. – Разве мы не можем сразиться и убить их?
– Гиены Герберов, да. Среди них есть огромные, мутировавшие особи, схватка с ними требует больше времени и сил. Ночью это их территория. Быстрее, быстрее, Ева! Не оглядывайся.
Она на миг
