боку вроде бы утихла. Хреновое начало, Аксель. Очень хреновое. При ином раскладе я бы просто переждал время, отведенное Иллюзионом на погружение, и проснулся. Нашел бы Точку Перехода в более безопасное место и затаился. Отец, конечно, так бы не поступил. Он всегда говорил:
— Аксель, иди до конца. Но на своих правилах. Меняй реальность, а не подстраивайся.
Менять реальность у меня не выходило даже при высоченном уровне моего ЭМПО. Зато я всегда безошибочно находил Точки Перехода и Кристаллы Памяти. Вот и сейчас, я четко знал, что уже близко. Откатив рукав куртки, глянул на хронометр. Стрелки циферблата застыли на отметке, которую я выставил перед погружением: четырнадцать десять. Другие два циферблата показывали иное время, стрелки то ускорялись, то замирали, а то и вовсе крутились назад.
Я потянул носом раскаленный воздух. Пахло пылью, горячим камнем и запекшейся кровью. Я впитывал в себя окружающее пространство, стараясь отпустить разум. На миг мир сделался серым, все вокруг замерло, и я увидел Точки Перехода. Как и в прошлое погружение их было две. Я направился к нужной Точке. Куда ведет вторая — без понятия. Возможно, когда-нибудь выпадет шанс проверить, что же там спрятано.
Не колеблясь я шагнул в песчаный вихрь.
* * *
Проклятый лес встретил темнотой, морозом и злобой. Я упал на снег, больно ударившись локтем о вмерзший в землю камень. Меня мутило, внутренности жгло так, словно я побывал в микроволновке. Переход оказался даже жестче, чем год назад, когда я и Лина отправились сюда в качестве рейдеров. Значит это не сбой, а обычное состояние данной Точки. Вот и добавилась еще одна странность в копилку, надеюсь, я смогу понять, что здесь не так.
Поднявшись, я запахнул куртку плотнее, чтобы хоть немного сохранить тепло. Мои импланты не работали, даже коготь активировать не удалось. Нога на морозе вовсе сделалась оглоблей и по ощущениям напоминала грубый протез, который забыли подключить к моей нервной системе. Волоча ногу и прихрамывая, я поковылял по снегу в сплетение голых скрипучих ветвей.
— Аксель! Помоги! — смешался с ветром тонкий женский крик.
Лина⁈ Внутри у меня все оборвалось.
Нет, это невозможно, ее здесь не может быть. Лина мертва, а я сейчас не в воспоминаниях, а в грезах.
«Ты уверен, Акс?» — хмыкнул внутренний голос.
Я откатил рукав куртки, глянул на часы. Все те же 14:10 на стрелках основного циферблата, который я остановил при подключении, и 15:01 на двух других, показывающих время Иллюзиона. Я в иной реальности и должен это понимать, иначе сойду с ума. Лины нет. Искин не может сгенерировать ее образ, попросту не имеет права. Более тридцати лет назад Конгломерат корпораций наложил запрет на использование в грезах образов умерших родственников и близких, потому что процент обезумевших граждан, после таких вот неожиданных встреч, был крайне высок. Скай этот запрет никогда не нарушала. Видеть умерших близких разрешено только в воспоминаниях на уровне «Наблюдателя».
— Аксель! Аксель!!! — кричала темнота голосом Лины.
Теперь я четко осознавал, что это не моя жена, мертвые не встают из могил даже в Иллюзионе. Скорее всего меня заманивают в ловушку. Некоторые чудовища способны насылать морок или копировать чьи-то голоса, зазывая вглубь грез. Даже пустынник может воспроизводить человеческую речь, правда его скудный набор фраз ограничивается темой печени. При иных обстоятельствах я бы не клюнул, но сейчас я сам ищу чудовище, так почему бы не прогуляться?
Я поковылял дальше, ориентируясь на крик и полные боли жалобные стоны, которые обрывками доносил ветер. Каждый шаг отнимал силы, хотелось упасть в снег, лечь и заснуть. Только я прекрасно понимал, что больше не проснусь. Во всяком случае, не в этой реальности. Стиснув зубы, я продолжал идти на зов, шел со странным упорством, ведь впереди ждала погибель.
Я даже не понял в какой миг ОНО приблизилось. Из-за паралича и холода, которые отвоевывали все больше и больше моего тела, я не успел уловить изменения, и теперь чувствовал, как нечто необъяснимое давит на мой разум. Ощущение, будто кто-то насильно пытается подключится к моему нейроимпланту. Позади раздались гулкие шаги, от которых надсадно хрустел наст и шатались деревья, их ветви ломались и падали с неестественным звоном. Меня обдало волной ужаса, от которой захотелось бежать. Да, именно так. Я должен развернуться и бежать отсюда. Бежать!
«Стоп! Не поддавайся, нельзя!» Глядя во мрак перед собой, я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы сбить панику. Я не побегу. И тем более не обернусь, хотя очень хочется. Если обернусь — умру. То, что прячется в ледяных ветвях и пытается заставить меня сдаться, не получит желаемого.
— Аксель! Помоги!!!
Я пошел дальше, оставляя в снегу рваный вытянутый след, и наконец вышел к обледеневшей поляне, окруженной высокими деревьями. На дереве, посреди ледяной глади, была распята девушка. Ее черные волосы ниспадали обледеневшими сосульками, обнаженная грудь часто вздымалась, как у загнанного, осознавшего свою погибель зверя. Я не смог разглядеть ее лица, но почему-то отчетливо понимал, что она очень красива.
— Помоги… — сорвалось с покрытых инеем губ.
И в этот миг я услышал победный рев монстра и свист копья.
Не знаю, откуда во мне взялось столько сил, но я резко развернулся и прыгнул, чтобы перехватить копье. Ледяной наконечник пробил мне ладонь. Брызнула кровь. Нестерпимая боль захлестнула все тело.
Подключение прервано!
Боль не отступала. Рука пульсировала и горела, сквозь дерм-повязку сочилась кровь, хотя я использовал кровоостанавливающее. Я буквально ощущал лед воткнувшегося в плоть копья; чувствовал, как острый наконечник пробил кость. Обломок я не стал вытаскивать, а просто обмотал повязкой вокруг, и теперь отчетливо видел, как он выпирает и слегка поблескивает при тусклом свете приборов. Я гнал машину извилистыми дорогами Лост Сити. Нужно как можно скорее попасть в полицейский участок Восьмого сектора, пока доктор Бартон еще там. Сегодня вечер пятницы, и толстяк как раз заседает в кабинете Паука, где зачитывает шефу Восьмерки результаты тестирования полицейских, так что у меня есть шанс застать на месте их обоих. Наконец-то я все докажу! Теперь все узнают, что смерть в Иллюзионе реальна! Я вновь глянул на свою руку — на белой повязке, как на снегу, багровела кровь.
Снег.
Лина.
Кровь.
В ушах зашумело, город за окном подернулся дымкой, начал распадаться на части, будто карточный домик. Реальность дрожала, трещала по швам. Я до боли стиснул зубы. Еще не хватало отрубиться! Я успел передать управление машиной автопилоту и чуть не завалился грудью на руль. Немного отпустило, и тогда я откатил рукав куртки на искалеченной руке, чтобы свериться с часами. Циферблаты оказались заляпаны кровью. Я стер ее указательным пальцем и внимательно проследил за стрелками,
