— Где-то здесь, я же помню… — Раздался из коридора приглушенный голос.
— Да пойдем, Ерш, ее наверное кто-то из ребят уволок. Видишь, номер «24» и никого нет. Значит ее трахнет другой парень…
— Заткнись, Ремис, а то тебя самого трахну… — В голосе Ерша послышалась неприкрытая угроза.
— Ой, да пожалуйста, ищи свою бабу… «Серые глаза, вот такая грудь…»
— передразнил он товарища.
Сэнди поняла, что это ее шанс.
Растрепав волосы и сбросив на лицо несколько прядей, она максимально возможно обнажила грудь, и как бы случайно, выскочила в коридор. Едва не наткнувшись на пиратов, она с криками «нет, нет, никогда», начала, как бы, убегать.
Ерш одним прыжком оказался возле нее и сгробастав в охапку, радостно закричал:
— Вот она, Ремис!.. Я ее нашел!.. — Затем отставил от себя и удерживая вытянутыми руками, восхищенно разглядывал свою добычу. — О, именно такую бабу мне прописал доктор!.. Как тебя зовут, крошка?.. — Почти, ласково спросил Ерш.
— Сэ-сэнди, — ответила агент «Джин» и очень натурально изобразила слезы.
— Пойдем, со мной, Сэнди. С Ершом тебе будет хорошо…
Легко, как пушинку, он поднял девушку на руки и понес по коридору. Он громыхал по лестнице кованными сапогами и думал только о теле своей пленницы, а она — агент «Джин», думала только о «Сахарном». О том, как из пятнадцати модельных красоток вычислить только одну — «Сахарного».
Когда совсем стемнело, огонь костров и факелы продолжал освещать место недавней битвы.
К четырем тысячам тел терума, уложенных треугольником, вышли четыре глашатая, выбранных их рядов дунгар. Они вышли безо всякой одежды и их нагие тела были намазаны волчьим жиром.
Дунгары-глашатаи не выпускали из рук своих мечей, в которых отражались яркие блики костров. Словно зачарованный этим блеском, сич начал медленно смыкать кольцо вокруг четырех глашатаев, неподвижно стоящих в центре треугольника.
Повинуясь некоему внутреннему ритму, воины-сич начали притопывать ногами. Сначала вразнобой, но потом все дружнее и четче.
Бум-бум-бум! — глухо отдавалось колебание почвы от удара пятнадцати тысяч ног. К притопыванию стал прибавляться стук грейганов о щиты. Ритм ударов то ускорялся, то замедлялся. Так продолжалось несколько минут.
Глашатаи, по-прежнему, неподвижно стояли в центре треугольника. Прошло еще несколько минут и, наконец, один из четверых дико закричал. Воины-сич отозвались своими криками. Глашатай повторил крик, а потом что-то быстро залопотал на незнакомом языке — это означало, что он уже погрузился в транс и теперь говорил на языке духов. Притопывания и грохот грейганов о щиты усилились.
Как только первый глашатай закончил свой быстрый монолог, его эстафету принял другой. Его сменил третий, затем четвертый. Дунгары-глашатаи кричали не переставая, сменяя друг друга, но совершенно не перебивая, как будто играли хорошо заученные роли.
Граф Гарди и его капитаны стояли на небольшом возвышении в стороне от места церемонии. Все они видели такое не один раз, но всегда пребывали в некотором оцепенении. Невозможно было унять непонятного волнения и отвести глаз от происходящего действия.
К стуку и притопыванию войска, прибавилось пение. Все воины-сич издавали одну и ту же тягучую ноту.
Глашатаи продолжали свои монологи, время от времени неестественно подпрыгивая вверх, будто выталкиваемые пружинами. Их крики перешли в хоровой речитатив. Они, казалось, беспорядочно размахивали мечами и должны были, непременно, ранить друг-друга, но этого не происходило.
Воины-сич, не прекращая стучать, затянули следующую, более высокую ноту.
Теперь, глашатаи катались по земле и издавали, какие-то, птичьи крики. Иногда они вскакивали на ноги, наносили мечами удары по невидимому противнику и снова падали на землю.
Сич перешел на еще более высокую ноту. В задних рядах послышалось подвывания и всхлипы. Внезапно глашатаи вскочили на ноги и воздели к небу свои мечи. Вокруг наступила абсолютная тишина. Так прошла минута, а потом из штабеля трупов послышался стон. Стон повторился, а потом, среди мертвых тел то тут, то там началось, какое-то, жуткое шевеление. Злые духи, населявшие тела людей при жизни, очень неохотно покидали насиженные места. Мертвецы издавали стоны, клокотание и силились подняться, но блеск костров, отраженный в мечах глашатаев, заставлял духов окончательно покинуть тела.
Одно за другим, опадали тела, вторично умиравших воинов и легкие щелчки, раздающиеся из штабеля тел, говорили о том, что духи уходят.
Наконец, дело было сделано и обессиленные глашатаи свалились без чувств. Сич завыл и, бросая грейганы и щиты, неудержимой волной покатился к штабелям мертвых тел.
Опережая их, дунгары устремились в центр треугольника, чтобы спасти жизнь глашатаям. Их выносили на руках, отражая нешуточные нападения обезумевшего сича. В руках у стрелков замелькали короткие ножи и сич принялся за Сильную пищу.
Они взрезали трупы и, вырывая из них сердце и печень, начинали пожирать их тут же. Только сич вкусивший сердца и печени терума, мог превратиться в терум. Сич-трава, терум-дерево. Поедая Сильную пищу, трава пускала корни, и становилась деревом. Кровь горячела, мышцы наливались силой, глаза наполнялись блеском…
— Ваша Светлость, мы можем идти… — Первым пришел в себя Биррис. Сразу, вокруг него, будто оттаяв, задвигались капитаны, некоторые из которых сами пережили в прошлом счастливое и ужасное превращение.
— Да-да, — очнулся граф, — теперь остается ждать до утра. Биррис, пусть дозор снова отправится на разведку.
— Дозор уже выслан, Ваша Светлость.
— Очень хорошо, тогда все свободны. А я пойду попробую немного поспать. Хотя, после церемонии, мне еще ни разу не удавалось уснуть.
Как и предполагал граф Леонар, он ворочался в своей постели несколько часов, но к рассвету все же уснул. Его недолгий сон был прерван появлением капитана Бирриса.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, что нарушаю ваш драгоценный сон…
— Ничего страшного, капитан, мне удалось поспать не меньше двух часов. Я на это даже не рассчитывал… Какие у нас неприятности на этот раз?..
— Барнейцы, Ваша Светлость. Точнее их дозор. Они столкнулись с нашими дунгарами в двенадцати стадиях отсюда. Дозор столкнулся с дозором. Барнейцев было больше, но наши атаковали первыми и одержали победу… Правда из десяти воинов осталось только трое…
— Так-так, дайте сообразить, капитан. — Граф Леонар поднялся с постели и стал облачаться в привычный походный мундир. — Значит барнейцы не дождутся своего дозора. Так?..
