Я горько усмехнулся.
— Признаться, я думал, что прямо отсюда отправлюсь по доске в океан.
Раньше военных офицеров, нарушивших присягу, выбрасывали за борт. Для этого несчастному нужно было пройти по качающейся доске, нависшей над водой. Если приговоренный отказывался идти или замирал на полпути, его подталкивали в спину гарпуном, пока он не срывался в океан. Конечно, чтобы подвергнуться такому наказанию офицер должен был совершить, что-нибудь поистине ужасное, в обычных случаях приговоренного просто вешали на рее.
— Что за чепуха, — в свою очередь удивился Тар, — как я могу отправить по доске героя Дикого острова? Вы теперь местная знаменитость, поселенцы мне этого не простят.
Адмирал нахмурился, на лбу прорезались морщины.
— У нас впереди много дел, Бур. Колонизация Дикого острова только началась. Когда-нибудь здесь будет тихо и спокойно, поселенцы станут жить в мире с дикарями, а их дети будут гулять по проспектам, ходить в синематограф и кушать мороженное, но до этого благословенного момента еще надо дожить. Уверяю Вас, рано или поздно, племена Муки станут нашими союзниками. У них просто не будет иного выхода. Поэтому очень важно, чтобы его дети помнили, что когда-то именно Вы спасли их от капитана Рока. Мне нужно, чтобы они доверяли Вам и испытывали благодарность.
— Вы уверены, что они живы и вернулись к отцу?
— Да. Это известно совершенно точно.
Я не нашелся, что сказать. Похоже мое предположение о том, что у адмиралтейства есть секретные агенты среди дикарей, было не таким уж безумным. Действительно, а почему бы и нет? В отряде Муки много бывших офицеров, вроде Бао. Интересно сколько из них мечтает вернуться домой?
Адмирал встал. Я понял, что наш разговор окончен и тоже поднялся.
— На сегодня все, идите отдыхать. Дежурный офицер отвезет Вас домой. О нашем разговоре никому ни слова, даже Солу. Лечитесь Бур, очень скоро Вы мне понадобитесь.
— Слушаюсь.
Нужно было идти, но на мгновение я заколебался. Тар ясно дал понять, что официального расследования не будет и все обвинения с меня снимут, но мне важно было понять распространяется ли амнистия на остальных?
— В чем дело, — спросил адмирал, увидев мое замешательство, — Вы, что-то хотели спросить?
— Что будет с Халом и другими офицерами, которые помогали мне защищать город?
Адмирал тяжело вздохнул.
— Я здесь не просто с инспекцией, — сказал он, — я прибыл для того, чтобы уничтожить заразу, выжечь ее под корень. Вы должны понимать, что Рок не мог действовать в одиночку. Он назвал Вам непосредственных исполнителей, но у него были и другие сообщники. Те, кто прятал грузы, снабжал их поддельными документами, загружал в трюмы. В конце концов остались те, кто закрывал на все это глаза.
— Я понимаю.
— Будет следствие и виновные понесут заслуженное наказание, — твердо сказал Тар.
Я видел, что спорить и взывать к милосердию бесполезно. Мне оставалось только надеяться на то, что следствие непредвзято подойдет к каждому подозреваемому и примет во внимание самоотверженность защитников города.
Я вытащил из планшетки тетрадку и протянул адмиралу.
— Что это?
Тар с интересом повертел ее в руках и раскрыл. Несмотря на то, что несколько страниц были испачканы моей кровью, а в середине зияла дыра, оставленная наконечником стрелы, записи можно было прочитать.
— У меня не было судового журнала, поэтому все свои действия я записывал сюда. Это летопись обороны города, здесь фамилии тех, кто остался верен долгу и тех, кто дезертировал.
— Хорошо, — адмирал закрыл тетрадь и положил на стол, — я изучу этот документ.
Я отдал честь, развернулся и вышел. Получилось не очень эффектно, но Тар должен был меня простить, все-таки я получил ранение на государственной службе. Выйдя из кабинета, я прислонился к стене, чтобы перевести дух.
— Вас проводить, господин супер-лейтенант? — спросил дежурный офицер.
— Нет, благодарю. Я сам справлюсь.
Лейтенант козырнул и скрылся в одной из кают, а я медленно заковылял по коридору, вытирая платком, выступивший на лбу пот.
В первый день после прибытия, Тар выслушал доклады руководителей колонии, пообщался с несколькими офицерами, принял представителей торговых компаний и закрылся у себя в каюте. От торжественного ужина адмирал отказался. А рано утром с десантных судов на берег хлынули солдаты. Горожане ошиблись, в этот раз никто не думал о гражданских грузах и адмиралтейство использовало корабли по прямому назначению. Прибывшие с адмиралом интенданты вскрывали склады и описывали имущество, ревизоры нагрянули во все городские службы, а офицеры гарнизона, несшие персональную ответственность за материальные ценности, были арестованы. Все подразделения, стоявшие на границе или на охране городской стены, были отведены в тыл на переформирование, а их место заняли десантники, прибывшие с Таром. Город притих, улицы опустели, а на перекрестках появились усиленные патрули.
— Хала арестовали, Вага тоже, — рассказывал Сол.
Он побывал на пристани и собрал для меня последние новости. После визита к адмиралу я опять слег, из дома не выходил и страдал от отсутствия информации.
— Вот уж теперь Шоб точно обрадуется, — проворчал я.
— Это вряд ли, — ответил Сол, — его арестовали одним из первых.
Я откинул одеяло и сел.
— Если Вас не затруднит, — попросил я доктора, — подайте мне парадную форму.
— Куда это Вы собрались?
— Пойду выручать наших друзей. Надеюсь, что Тар прислушается к моим словам.
— Вздор! Сидите дома. Уверен, что адмирал разберется без Вас. Не забывайте, что Вас тоже частенько сажали на гауптвахту, зато потом отпускали. Вы же знаете, как это происходит, сначала пугают, потом допрашивают, а на следующий день выставляют за дверь.
В сущности, доктор был прав. Слишком долго Дикий остров оставался без присмотра. Року верили и не докучали проверками. Любая комиссия, присланная из адмиралтейства, действовала согласно давно прописанным правилам. Арест офицеров еще ничего не значил. Их могли отпустить в любой момент. Впрочем, могли и отправить в метрополию в кандалах.
— Вы же все рассказали Тару, — спросил Сол, — записи передали?
— Да.
— Значит Вам нечего сказать адмиралу. Нужно лежать и лечиться. Чем раньше поправитесь, тем быстрее возьметесь за дело.
— За какое? — мрачно спросил я, после последних известий настроение заметно ухудшилось.
— Уверен, что адмирал придумает для Вас что-нибудь особенное.
Я вздохнул, лег и с головой укрылся одеялом.
