Сумасшедшая гонщица успела проскочить в крайний правый ряд, а накренившийся фургон несколько мгновений балансировал на двух колесах, словно раздумывая, завалиться набок или нет. И когда окончательно решил не совершать глупость, о которой впоследствии наверняка пожалеет, в его днище врезался потерявший управление мини-вэн, пропоровший покрышки о разбросанные обломки разбитой вдребезги легковушки.
— Ты куда-то торопишься?
Отчаянный визг тормозов и скрежет металла, высекающего искры из асфальта, остались позади.
Обочина дороги, на которой мы оказались после отчаянного маневра, предназначалась для аварийной остановки неисправных автомобилей. Здесь никого не было, поэтому можно было выжать из двигателя максимум возможного.
— Мост!!! — Карусель захлебывалась от наплыва чувств. — Они говорят, если не сделаем этого сейчас, — не сделаем никогда.
— Что — мост? — Ужасно трудно понять человека, находящегося под кайфом.
— Мост — наш последний шанс вырваться из города. — Она не говорила, а скорее декламировала стихи, произнося слова с чувством, толком, с расстановкой.
— Ты говоришь о большом Тельском мосте, соединяющем…
— Да!!!
— А зачем нам бежать из города?
— Они говорят: через десять минут «Решетка Андервайзера» перекроет выходы и мы окажемся в капкане.
— Решетка кого?
Стрелка спидометра достигла отметки 240 километров в час. Судя по всему, это был еще не предел скорости для нашей машины.
— Впервые слышу.
— Я тоже не знала о ней. Они подробно объяснили.
— Те, что сзади? — на всякий случай уточнил я.
— Да. Около двадцати лет назад, работая над усовершенствованием оборудования для удаления татуировок[8], Тэн Андервайзер случайно наткнулся на странный побочный эффект ультрафиолетового лазера. Проведя серию испытаний, ученый добился впечатляющих успехов, создав прототип устройства, генерирующего поле, непреодолимое для живых существ.
— Bay! Как интересно!
Она не обратила внимания на скрытую иронию.
— На первых порах это был примитивный прибор с ограниченным радиусом действия. В дальнейшем, взяв за основу наработки изобретателя, военные довели идею до ума. Пятнадцать лет напряженной работы не прошли даром. Название «Решетка Андервайзера» осталось. А монстр, порожденный ВПК, так же мало походил на предшественника, как современный авиалайнер — на бумажный самолетик, сделанный ребенком.
— Это все ужасно интересно, а как…
— Не перебивай, пожалуйста, я не закончила.
— ОК.
— Восемь передвижных установок располагаются по периметру города, являясь чем-то вроде сторожевых вышек. Вместо высокой стены их соединяет «Решетка Андервайзера» — поле, не преодолимое для живых организмов.
— Это все рассказали они?!
— Да.
В другое время и другом месте я не поверил бы ни единому слову. Наркотический бред, густо приправленный галлюцинациями, не слишком располагает к доверию. Но после предупреждения Демона сомнения насчет пары ноймов я более лояльно отнесся к рассказу. Не исключено, что гремучая смесь «Белого Джонга» и морфия является неким ключом, приоткрывающим дверь в будущее.
Третий глаз. Ясновидение и все такое прочее… Сознание человека — черная дыра, в недрах которой могут таиться не только удивительные возможности, но и самые настоящие демоны.
Определенно в словах девчонки мог присутствовать некий смысл.
— Зачем вообще нужна эта штука…
— Решетка. — Она посмотрела на меня так, словно видела в первый раз.
— Именно.
— Чтобы перекрыть выходы из города, сделав его западней. Через восемь с половиной… — Карусель перевела взгляд на дорогу.
— …минут…
Экстренное торможение — не самая приятная вещь, которая может случиться с человеком, находящимся в машине.
— РУЧНИК!!!
Будь слова материальны, этот отчаянный крик, подобно тяжелому наконечнику копья, пробил бы мой череп, разорвав мозг.
Пикап, включивший аварийную сигнализацию, съехал на обочину. Не успев выключить двигатель, водитель увидел в зеркало заднего вида стремительно приближающуюся машину. Она двигалась настолько быстро, что стало ясно — столкновения не миновать.
— Выпрыгнуть прямо сейчас! — было его первой мыслью.
— РУЧНИИИИИИИИИИК!!!
Со второй попытки я наконец среагировал — и так резко рванул вверх рычаг ручного тормоза, что, казалось, вырву его с корнем.
Карусель вывернула руль до упора вправо.
Паника — не лучший советчик, особенно когда бежать некуда.
«Не успеем затормозить», — понял я, почувствовав себя ребенком, впервые попавшим в летний парк с аттракционами.
— Прочь!!! — Инстинкт самосохранения принял решение, идущее вразрез с намерением водителя.
Мотор возмущенно взревел, выражая негодование чрезмерным количеством впрыснутого топлива, и дернувшийся вперед пикап совершил безнадежную попытку избежать столкновения.
— Не у…
Колесо обозрения сделало полный круг.
С высоты птичьего полета утренний город был виден как на ладони.
Казалось, выше не может быть ничего, кроме неба.
Бескрайнего голубого океана, пронизанного золотой паутиной солнечных лучей.
…спели…
Подумал я. И не ошибся.
Мы действительно не успели.
Жить хочется всегда. А в семнадцать — особенно сильно. Только-только начинаешь постигать окружающий мир, ощущая себя состоявшейся личностью, чувствовать, что мужчины смотрят на тебя по-другому. Уже не как на милую девочку, а как на женщину. Замечаешь то, чему раньше не придавала значения. Постигаешь неведомые ранее тайны взрослой жизни, и вдруг…
Неожиданно накатывает усталость. Начинаются головные боли, тошнота, боли в пояснице. Дальше — хуже. Появляются отеки на лице, моча приобретает цвет мясных помоев. Краски тускнеют, а огромный мир, казавшийся удивительной сказкой, сужается до размеров безликой больничной палаты.
Диагноз — острый гломерулонефрит[9], неприятный, но не смертельный. По статистике, летальный исход при данном заболевании — не больше пяти процентов.
Люди часто болеют. Это не значит, что любая болячка должна свести их в могилу. В семнадцать неблагоприятные варианты развития событий не принимаются во внимание. Этого просто не может быть. И точка. Здесь даже нечего обсуждать.
Нечего…
Только до тех пор, пока лечащий врач не приходит в палату, сообщая голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций, что ему ужасно жаль. Он и коллеги сделали все возможное, но так получилось…
