Как же еще убедить пчелиную королеву? Инга посмотрела на замерших в позах маленьких будд, терпеливо дожидающихся ее действий знакомцев и второй раз в жизни попробовала УБЕДИТЬ. В ее воображении поднялось огромное, но не удушливое облако дыма и окружило дерево с дуплом и пчелами. В тот же миг ей показалось, что предупреждающее пчелиное гудение, которое слышалось, будто не столько ушами сколько раздавалось в голове, неуловимо поменяло свой тон — пчелиная царица собиралась в путешествие.
Обрадовавшись тому что у нее получилось Инга не смогла сдержаться и просто излила эту радость в окружающий мир, послав заодно извинение и как бы сказав — «Простите за беспокойство, мы просто возьмем немного меда и потом можно будет вернуться» и неожиданно получила ответ — будто кто-то невообразимо чуждый обратил на нее свое внимание излучив недоумение, вроде как сказав — «И из за такой ерунды надо было устраивать переполох?» после чего просто отвернулся, престав обращать на нее внимание.
Что там услышали или почувствовали Кисуня и Бой осталось неизвестно, но они мгновенно вышли из своей медитации и рыже-коричневой молнией взлетели вверх по стволу. Первым успел, сунуть лапу в дупло Бой, за что и получил увесистый подзатыльник, на который совершенно не обратил внимания. У него было занятие по важнее — вытащить назад перепачканную в меде лапу с зажатым куском сот, сдуть с нее ползающих пчел и, слизнув стекающие капли, притащить свой трофей Инге.
Тут встал вопрос, а куда девать это богатство, но крынка из-под молока пришлась как раз кстати. Меда правда оказалось все равно больше, и Кисуня мигом надрала мочала и сплела туесок, а потом еще два — потому как они понадобились под странную черную массу, которую мохнатики нагребли с самого дна ограбленного пчелиного дома.
Когда разбойники, закончив эту вакханалию традиционным умыванием, причем Ингу после этой вкуснятины умывали вдвоем, уходили от гнезда, то в гудении наводивших порядок пчел слышалась почему-то не обида, а облегчение. Непонятно почему, но казалась, что пчелиная матка по-своему радовалась, что в доме опять стало просторно и теперь значится, не надо будет никуда переезжать.
* * *
Ночевали в гнезде на дереве. Инга перед тем, разумеется, как положено взрослому и ответственному человеку отбила домой телеграмму что, дескать, — «все в порядке, место для ночлега удобное и надежное, добыча хорошая». Хотела еще добавить что «соседи тихие», но решила, во-первых, не врать, а во-вторых, не грузить родственников излишними подробностями. Будем надеяться, что этого достаточно для того чтоб не сильно за нее волновались.
Ночь прошла весело, так сказать — «в теплой, дружеской обстановке», правда немного толкотно и щекотно, но ощущение охватывающего тепла с цепкими когтистыми лапками того стоило.
А вот утро принесло сюрприз — в виде двух умильных и умытых мордочек, искательно заглядывающих ей в лицо. Оставалось только тяжело вздохнуть, прочитать небольшую лекцию про вред сладкого для зубов и отправится искать цветочную полянку.
Вымогатели вытащили из травы, заранее сплетенные туески и, с радостным писком покатились следом. «Повторение урока» Инга сдала, кажется даже на пять с плюсом — и полянку нашла, причем, совсем другую и нитку привязала с первого раза, и след взяла хорошо, а плюс ей выставили за то что первую пчелу она упустила — надо было дать дорогу семейству полосатиков из мамы и детишек равнодушно скользнувших мимо по каким-то своим делам. Папаша у них, впрочем, тоже имелся — едва родительница с потомством прошествовала мимо, он высунулся из кустов, смерил всех оценивающим взглядом, да и потрусил догонять ушедшее вперед семейство.
Оно и верно — если ты себя ни жертвой, ни охотником не чувствуешь то какой смысл с тобой связываться? Любителей приключений на ровном месте среди зверья поменьше, чем среди людей будет — главное свою позицию уметь до окружающих донести, а это у Инги уже начало получатся похоже без специальных усилий.
Но пока суть, да дело — пчелки и след простыл, пришлось возвращаться. Все остальное получилось вполне гладко. Исключая тот момент, что обнаглевшие мохнатики в этот раз и когтем об коготь не ударили, и на дерево пришлось лезть самостоятельно, вспоминая навыки по альпинизму и основы страховки. Но видимо первым доставленным им куском ее строгие учителя удовлетворились и в оставшейся «зачистке» улья поучаствовали, правда, минимально — туески подержали.
Потом был набег на малинник, из которого с шумом и киданием сучков-шишек пришлось выкуривать непонятно кого. Правда, этот «непонятно кто» был сыт, и место уступил, лишь что-то ворча по-доброму, насчет обнаглевшей современной молодежи, что своим шумом спать мешают. Искупавшись в ледяном ручье, против всяких рекомендаций докторов, завалились спать на полное брюхо. А проснувшись, повторно обнесли малинник, после чего гостью под белые ручки отвели к краю поселка, где душевно попрощались, приглашая заходить еще.
* * *
Дома, от количества добычи, просто впали в ступор, хотя и принесла-то всего неполную крынку из-под молока — остальные туески с добычей знакомцы из каких-то соображений съели или припрятали. Правда немая сцена продолжалась недолго — уставшую добытчицу отвели париться в истопленную баню, а горшочек — на взвешивание, и верно — во всем должен быть порядок.
Уплетая на обед пироги лишь сказала, что может завтра, пойдет опять, но будет ли что — неизвестно, такая удача вообще не часто случается, для этого обычно надо много и беспросветно вкалывать. После чего потискала визжащего от восторга самого мелкого племянника, да и ушла спать под удивленные и немного ошарашенные взгляды.
Человек даже к чуду привыкает, сначала да — ошеломлен, потерян, а потом — глядишь и пегаса в телегу запрягать собрался. Зная такое свойство, сегодня Инга решила с побегом в лес погодить, дома тоже дела найдутся.
Вот и сидит теперь, перемыв гору посуды, после завтрака всей немалой семьи, вместе с теткой под окном — рукодельничает.
Казалось бы, самое успокаивающе занятие для девушки — приданое вышивать, а ей только едва-едва бешенство сдерживать удается. И откуда такая злоба к этому куску ткани на пяльцах, да игле с ниткой. И не в том дело, что она иглу чаще себе в палец втыкает, чем туда куда надо, просто не выходит сегодня ничего, все из рук валится, да и все. И как разговор начать тоже непонятно.
Тетка, смотрящая на все ее мучения добрым взглядом, наконец, не выдерживает — она ведь тоже понимает, что не просто так осталась Инга заниматься совсем не любимым делом. Но решительности племяннице явно не хватает, что ж надо помочь, а то так себя распалит, что вместо разговора запросто неприятность приключится.
