— Ты доця, бросай это дело, не твое оно.
От такого начала, да еще из уст самого большого консерватора в их семье Инга аж на миг дар речи потеряла.
— Как же матушка, — вот и выскочило слово заветное само собой, как так и надо, а ведь раньше его никакими силами в горло не протолкнуть было, — как может быть, чтоб женщина того что ей природой положено не умела, что люди скажут? — От неожиданности у Инги похоже не та дорожка на воспроизведение включилась.
Тетка опустила глаза на собственное рукоделие, но не по делу — там руки уже давно, ни в каком контроле не нуждались, порхая, как казалось, совершенно самостоятельно, а пряча добрую усмешку.
— Ты просто лошадь позади телеги ставишь. То, что положено оно из сердца идти должно, а у тебя совсем другое на уме. Как сердце власть возьмет — так и научишься, а без того например вот как сегодня на всю семью наготовить, да накормить — не счастье, а каторга настоящая.
Марья посмотрела на ошарашенно хлопающую ресницами Ингу.
— Не понимаешь ты меня сейчас, ну да и не время для того пока. Просто не забывай, что сердце оно свое возьмет, и противится ему, не пытайся. Беги уж, сорванец прям, но мои слова не забудь — кто ж еще с тобой такой тайной поделится.
Инга бросила ненавистное рукоделье, но вместо порога бросилась к тетушке и порывисто обняла, покаянно прошептав — «простите меня матушка».
— За это что ли доця? — Марья прикоснулась к начавшему зеленеть по краям синяку. — Так за это я тебя благодарить должна, а то я уж думала — разлюбил меня Кирилл, а вон оно как на самом деле было…
Опомнилась Инга только во дворе — остается признать, что четвероруких зубастых мохнатиков понять проще, чем людей, рядом с которыми ты прожил полжизни — вот такой вот ребус.
* * *
И кто сказал что к чудесам можно привыкнуть? Привыкнуть конечно можно, но есть у них такое свойство — напоминать о себе самым чудесным образом.
Едва все вроде успокоилось, и изучение иного разума обрело некоторую предсказуемость и регулярность, как неугомонная парочка разом перевернула все с ног на голову. Скучно им, видите ли стало, так они полетать решили.
И не так как все люди — с дерева да вниз, или так как сами умели — с дерева на дерево, а так как только в сказках и встретишь — на метле.
Но по порядку — в тот день Ингу никто не встретил возле околицы, и она добиралась до дерева с «гнездом» самостоятельно. Сильно за неугомонную парочку она не волновалась, почему-то была уверенна, что если б что случилось, то она это почувствовала. Может они, как бывает в любой семье, просто поссорились. Правда, были ли ее друзья на самом деле семейной парой, ответить было весьма сложно. Относились они друг к другу с неизменной нежностью, но и к ней проявляли те же чувства, а ничего «такого» между ними она вроде как не замечала.
Вереск и вопли, слышимые за приличное расстояние от «их» дерева версию о ссоре вроде бы подтверждали, да вот не слышалось в них ни злобы, ни раздражения. Скорее восторг и азарт, была и еще странность — звук достаточно быстро перемещался. Душу слегка кольнула совесть — кажется, ее друзья изобрели тарзанку, не дожидаясь пока про такое развлечение, вспомнит одна забываха.
Встречало ее по выходе на полянку некое подобие почетного караула — оба мохнатика, сверкая глазами и задорно топорща шерстку, опирались на метлы.
Не совсем обычные, надо сказать — там, где у метлы находится завязка прижимающая прутья к древку, находился кусок ствола с выдолбленной серединой, куда собственно прутья и уходили, да сам черенок был явно длинноват — почти два их роста. Ах, да — на середине держака в сторону от древка отходили три сучка, сделано так было на обоих экземплярах, так что это была не случайность, а конструктивная особенность.
Наличие двух столь выдающихся вещей моментально вызвало у Инги интерес исследователя о возможном их предназначении. Который был моментально удовлетворен, в ответ на вопросительно поднятую бровь Кисуня моментально привела конструкцию в условно горизонтальное положение, вскочила на нее как пацан на палку и начала разгон по полянке.
Инга начала было снисходительно улыбаться, решив, что видит перед собой результат «культурного обмена» — ее друзья, наблюдая за игрой сельских детишек, решили сделать себе такое же развлечение, но улыбка так и замерла. Кисуня резко подпрыгнула вверх и легла животом на держак, после чего не рухнула вниз, а стартовала как ракета горизонтально. Потом метла взяла резко на подъём и круто развернувшись вокруг самой верхушки почти сорокаметрового дерева крутанула мертвую петлю с верхней ее точки перейдя в пикирование, чтобы приземлится прямо перед севшей от неожиданности на пятую точку Ингой.
Если эта «ракета» и имела двигатель, то работал он без явно видимого выхлопа и совершенно бесшумно, ну или, во всяком случае, за верезгом необычайно довольной Кисуни ничего слышно не было.
Бой тоже решил покрасоваться и просто прыгнул на свое изделие разом вознесясь метров на пять вверх, где принялся «танцевать» делая гигантские скачки вверх-вниз и чуть по сторонам, как на этакой палке-скакалке.
Что ж единственному на всю округу ксенологу «без высшего» но с неполным средним образованием, оставалось только поднять двумя руками отпавшую челюсть, встать на подгибающиеся ноги и приступить к работе по изучению летательных аппаратов неизвестного типа, благо дали ей их в руки по первому требованию, хоть и с некоторым сожалением.
Ну что можно сказать? Палка как палка, даже, не слишком и обстроганная. По тому месту, где ее отделили от остальной части дерева, и не скажешь, чем это было сделано, может ножом, а может и зубами. Хотя если смотреть на чистоту и качество обработки — то, скорее всего, именно зубами. Хорошие у ребят зубки, острые — любая бритва обзавидуется.
Что еще — странная муфта на конце выдолблена непонятно чем, но, скажем обтекаемо, когти «нельзя исключить», а потом тщательно отполирована. Ветки для «веника» сорваны в ближайших зарослях, вон еще не все почки отвалились.
Сказать что-то еще без испытаний летных качеств или разрушающих исследований невозможно, да и как-то страшновато — вдруг действительно взлетит? Дергать же прутья из веника не решилась, хотя парочка не проявляла ни малейшего беспокойство за свой «аппарат».
Остается что? Правильно — опрос свидетелей.
— Ребята, скажите мне — как это работает? — «Сладкая парочка» синхронно тянет руки к голове и совершенно человеческим жестом чешет в затылках. Интересно, а как бы она сама объясняла им принцип работы визора?
Кисуня пытается объяснить конкретно — вот сюда кладешь руки, вот сюда — ставишь ноги, животом на палку и — «Поехали!». Проводив взглядом старт этого «безмоторного летательного аппарата» с трудом удалось подавить желание почесать в затылке самой — действительно все очень просто.
