— Ага. Понятно. Тогда вы знаете, что его конечная цель не изменилась. — Лисандр нахмурился. — Меня кое-что тревожит, полковник. Этот… Блейн не хочет называть происходящее восстанием, но мы можем так назвать. Если плантаторы придержат урожай, что будет с бюджетом Лермонтова?
— Положение будет тяжелым. Потому-то Блейн и не может этого допустить.
— Да. Я так и думал. Ставка — нечто большее, чем Блейн с его реформами. А какую часть урожая скрывают?
— По крайней мере четверть. Может, даже треть. Лисандр негромко свистнул.
— Полковник, это выходит… половина операционного бюджета Флота?
— Не совсем. Большой Сенат по-прежнему кое-что выделяет на операции. Но фонды, которыми адмирал Лермонтов распоряжается самостоятельно, это, конечно, подорвет.
— Не могу сказать, чтобы меня это беспокоило. Но все же, полковник, что они могут сделать со своим урожаем, если не продадут его правительству? Они ведь не выполнят свою угрозу и не уничтожат его?
Фалькенберг рассмеялся.
— Когда столько денег на кону? Вряд ли. Боюсь, что существует большой рынок, принц Лисандр. Кое-кто согласен платить больше, чем правительство.
— Но…
— Наиболее вероятный покупатель — компания, принадлежащая семейству Бронсонов.
— О. Понятно. Член Большого Сената Бронсон. С его защитой…
— Совершенно верно. Его фракция не владеет большинством в Сенате, но ему это и не нужно, верно? Ни у кого нет большинства. Говорят, там постоянно идет торг.
— Да. — Лисандр посмотрел на дальнюю стену. Та была увешана голографиями. На одной легион, идущий парадом, с развернутыми знаменами и победными вымпелами. — Тем не менее, кажется, вы не предвидите никаких неприятностей с возвратом урожая.
— Я всегда ожидаю неприятностей, ваше высочество.
— Полковник, позвольте мне быть откровенным. Вы вовлечены в планы адмирала Лермонтова, но мы вовлечены еще сильней. Все, что способно изменить эти планы или отодвинуть их осуществление… все это будет очень серьезно воспринято на Спарте. — Он широко развел руками. — Конечно, я только посыльный. Я не уполномочен вести переговоры.
Фалькенберг приподнял бровь.
— Ну, если вы так говорите… Но вы — гонец к важным людям. Ваше высочество, вы должны понять мое положение. Я уверен, что вопрос с оппозиционными плантаторами будет решен в несколько недель, в крайнем случае месяцев. Так должно быть. После этого полк не сможет долго оставаться на Таните. И уж точно не пять лет. Местная экономика нас не выдержит, и к тому же я не могу обречь своих людей на пять лет в этой дыре.
— Что вы будете делать?
— У нас есть предложения. Придется принять одно из них.
— Предпочтительно такое, которое не свяжет вас надолго…
— Предпочтительно, — согласился Фалькенберг. — Но решения принимает совет полка.
— Полковник, мой отец… мы все сожалеем, что поставили вас в такое положение.
— Не сомневаюсь, — ответил Фалькенберг. — Сколько вы пробудете на Таните?
— Еще не решил, но… скажем, несколько недель. Максимум — месяцев.
Фалькенберг улыбнулся и кивнул.
— Хорошо. Думаю, вы захотите посмотреть местность за пределами столицы. Я попросил капитана Роттермилла подготовить для вас путеводитель, если хотите.
— Вы очень добры. Это поможет. — Лисандр нахмурился. — Полковник, а каковы ваши впечатления от губернатора Блейна?
Фалькенберг усмехнулся.
— Рискуя оскорбить, скажу, что он очень похож на тех, кто основал ваше правительство. Будем надеяться, что он усвоит урок не хуже вашего отца и деда.
— Понимаю. Думаете, справится?
— До сих пор он держался очень неплохо.
— Полковник, у меня есть причина интересоваться вашим мнением. Я уполномочен сообщить губернатору Блейну кое-что о планах Лермонтова, если вы согласны.
Фалькенберг нажал кнопку на краю своего стола.
— Виски с содовой. Лед. И два стакана, пожалуйста. — Он снова повернулся к Лисандру. — Повторяю. До сих пор он держался неплохо.
— При поддержке вашего легиона. А что будет, когда вы улетите?
— Вот в чем вопрос, не так ли? — Фалькенберг включил приборы в ящике стола. Серая поверхность стола превратилась в ярко раскрашенную карту окрестностей Ледерле. — Главная оппозиция планам Блейна вот здесь, в буше. До недавнего времени у них не было никакой эффективной организации. Но теперь она есть. Они даже наняли батальон наемников. В основном легкую пехоту.
— Я этого не знал, — признался Лисандр.
— Губернатор Блейн не слишком гордится тем, что дело зашло так далеко.
В дверь постучали. Денщик принес и поставил поднос.
— Что-нибудь еще, сэр?
— Спасибо, нет. — Фалькенберг налил обоим. — Ваше здоровье.
— Ваше. Полковник, я заметил, что вы ничего не сказали губернатору — или, если сказали, он очень скрытен.
— Он действительно скрытен, но на самом деле я ждал мнения вашего отца. Кстати, я был бы очень осторожен, разговаривая с губернатором. В этом кабинете можно говорить безопасно, но не поручусь за кабинет губернатора. Или вообще за его дворец.
— Но кто?
Фалькенберг пожал плечами.
— А какой политик бывает в безопасности? В данном случае утечка информации более чем вероятна. Помните минхеера тен Коопа?
— Конечно.
— Не припомню, чтобы об этом упоминали за обедом у Блейна, но старшая дочь тен Коопа замужем за неким Хайрамом Гирердом — он, между прочим, один из предводителей плантаторов-оппозиционеров. Одна из странностей, с которыми можно столкнуться во дворце губернатора.
— Ха. В таком случае, возможно, стоит подождать, пока разрешится дело с бойкотом, прежде чем принимать решения относительно места Танита в… — Он пожал плечами. — У нас нет названия для плана Лермонтова.
— И не нужно.
— Вероятно. Во всяком случае, полковник, не думаю, чтобы даже батальон наемников устоял против вашего легиона.
— В военном отношении нет. Но они наняли «Бульдогов Бартона», а майор Бартон не дурак. — Фалькенберг рассмеялся. — Даже будь он дураком, я бы об этом не сказал. Когда-то он служил капитаном в 42-м полку.
— О? Почему же ушел из полка?
— Его срок кончился, и нашлось более выгодное предложение, — ответил Фалькенберг. — После этого мы какое-то время были союзниками.
— Понятно.
«Классическая ситуация? — подумал Лисандр. — Два капитана кондотьеров противостоят друг другу, никто не хочет вступать в бой, потому что потери слишком дороги. Длительная конфронтация без стычек. Рай наемников. Но ведь это не игра Фалькенберга?»
— И что вы будете делать?
— Зависит от того, что намерена делать оппозиция, верно? — Фалькенберг изучал карту на столе.:— Одно несомненно. Они должны кому-то передать урожай, предположительно агенту Бронсона. Об этом позаботится майор Бартон. Для него это единственная возможность получить деньги, а они ему нужны.
