— Нужен источник, — еле слышно бормотал он, засунув руки в карманы. — Откуда поступали эти разведданные? Разведка какого фронта? Кто перехватывал, обрабатывал? Что-нибудь уже предприняли или нет? Решено! Доложить придется, и как можно быстрее!
Аккуратно собрав развалившийся сверток, Смирнов вышел из кабинете и поднялся на второй этаж, где и располагался Петр Иванович Орлов, заместитель начальника Разведуправления Красной Армии.
— Что там стряслось, Игорь Владимирович? — Орлов, несмотря на долгий срок работы в разведке, обладал крайне располагающей к общению внешностью. — Вы уже разобрались с делами своего предшественника? Нет! Плохо! Надо бы поднапрячься! Время, дорогой товарищ, как вы знаете, работает ни на нас, а против нас! Пока мы на шаг, нет, на два, а то и три шага, позади немцев!
По тону чувствовалось, что заместитель начальника с трудом осваивался на новом месте.
— С чем говоришь, пришел? — наконец, он сделал паузу.
— Товарищ подполковник, разбирая бумаги, наткнулся на странный архив разведывательных сообщений, — сразу же выдал капитан, выкладывая сверток на стол. — Их источник пока неизвестен, но содержание заставляет задуматься… Здесь (кивок в сторону документов) сообщается, что в районе г. Брест немецким командованием был введен карантин, в ходе которого было изолировано около дивизии солдат и офицеров противника. По сообщениям разведки в целях противодействия распространяющей эпидемии неизвестного происхождения немцами были организованы специальные команды, которые осуществляют уничтожение домашних животных местных жителей. Противником активно применяются огнеметы… Выжигаются целые деревни… В целом, масштабы эпидемии не известны, характер не известен, происхождение не известно, обстановка на сегодняшний день неизвестна!
— Вот тебе на! Раскопал!..! — не сдержался подполковник. — Эпидемия! Район Бреста… Дивизия в карантине, — опытный разведчик мгновенно расставил приоритеты над преподнесенной информацией. — Но, откуда? Подожди-ка… Садись! Надо позвонить, кое-что проверить…
Он выцепил телефонную трубку:
— Девушка, центральный госпиталь, пожалуйста… Да… Подожду! (через пару минут) Алло! Михаил Натанович! Орлов вас беспокоит! Да, я! Нет… в Москве уже как с неделю. Сейчас не могу! Служба! Михаил Натанович, просьба к вам есть одна! Не поможете?! Вы случайно не помните, за пару месяцев до войны в Белорусской АССР под Брестом ничего такого не было? Ну, может инфекции какие? Много заболевших? Что? Вот черт, плохо слышно!
По-видимому, их прервали. Что-то с линией.
— Девушка, госпиталь мне! Да, прервали! И что? А мне наплевать! Госпиталь! Вот бардак! Михаил Натанович! Что?! Так было что-нибудь или нет?! Нет! Так, ясно! Хорошо! Спасибо за информацию, Михаил Натанович…
Положив трубку, Смирнов некоторое время молчал. Его карандаш с синим стержнем что-то чертил на листке бумаги.
— Медицина докладывает, что эпидемий там сроду не было! — наконец, заговорил он. — Мы с ним давно знакомы… Мужик правильный, врать не будет!
— Товарищ подполковник, есть одно предположение, — вклинился капитан. — В сообщениях не раз мелькало, что специальные команды экипированы исключительно в общевойсковые костюмы химической защиты… Понимаете?! А вдруг химическое оружие?
Карандаш замер, не дорисовав кривую. Хряк! Длинный остро отточенный кончик хрустнул и оставил после себя некрасивую загогулину.
— Химическое оружие, думаешь? — Орлов бросил взгляд на капитана. — Знаешь, что такое химическое оружие для нас сейчас? Воот… Оно может стать не просто проблемой, оно может стать Проблемой с большой буквы! Надо бы разобраться в этом во всем…
Несколько секунд он задумчиво разглядывал карту Советского Союза, висевшую за спиной капитана.
— А ты семейный, капитан? — неожиданной спросил подполковник. — Дети есть?
…Партизанский лагерь «Смерть фашистским оккупантам».
— Пашка! Сукин сын! — закричал старшина, вылезая из шалаша. — Пашка Вихров! А ну подь сюды!
Пацан, который сам себя назначил ординарцем командира, как обычно, появился неожиданно, словно джин. Эта удивительная способность появляться будто из пустоты всякий раз до глубины души поражала Голованко, заставляя его поминать нечистого.
— Вот бисов сын! — вздрогнул старшина. — Где же ты был? Только что же никого не было! А?!
— Товарищ командир партизанского отряда, докладывает…, — звонко и четко начал докладывать Пашка, одновременно косясь куда-то в сторону. — О! Товарищ командир, смотрите…
Готовясь вновь на него прикрикнуть, Голованко не сразу среагировал на эти слова.
— Что? Куда? — он повернул голову в сторону той части лагеря, которая граничила с болотом. — Матерь божья! — непроизвольно вырвалось у него от увиденного. — Вода! Так… Пашка, давай мухой по шалашам! Чтоб через пятнадцать минут здесь никого не было! Давай, давай!
Высокий холм, закрывавший от остального лагеря угрюмый вид на покрытую зеленоватой ряской воду и уже давно ставший частью привычного пейзажа, медленно оплывал.
— Твою…, — шептал старшина, припустивший в сторону холма. — Как же так?
На покрытый мелкой травой пригорке с кое-где выглядывавшим песочком то там то здесь появлялись глубокие провалы, в которых неприятно бурлила болотная жижа.
— Вот, черт, — попытавшись перепрыгнуть через небольшой ров, он вдруг оступился и провалился по пояс. — Устроились называется… Лагерь! Приходи и бери тепленькими…
Сапоги через голенища мигом наполнились водой. Однако это было не самым страшным… Старшина переступил с ноги на ногу, примериваясь вылезти из ямы.
— Какого черта? — болото решило поторопиться, и старшина начал медленно погружаться. — Эй!
— Братки, хватай его! — две пары рук вцепились в него и с единым уханьем вытянули матерившегося командира. — Вот и все…
Еще недавно лагерь, сморенный июльской жарой, почти не подавал признаков жизни, а теперь… Небольшая поляна полностью покрылась водой и превратилась в крошечное озеро с островками, на которых метались женщины и дети.
— Вода слишком быстро пребывает, — пробормотал старшина, окинув взглядом бывший лагерь. — Бойцы, слушай приказ. Женщин и детей переправить к старому хутору… Там высоко, вода не должна дойти. Потом оружие! Вот, черт!
Время стремительно убывало. Вода добралась уже до шалашей и ее уровень продолжал повышаться. То здесь то там возникали водовороты, жадно хватавшие всякий мусор. «Мы здесь времени-то с гулькин нос, а мусора — то сколько! — автоматически отметил Голованко, ставя ногу на очередную кочку. — Говорил ведь, чтобы все закапывали! Нет! Чего только не плывет? Ветки, какие-то тряпки…».
— Какие к лешему, тряпки? — вдруг опешил старшина, опуская с плеч ящик с патронами — в воронке судорожно метался узорчатый кусок ткани. — Упал что-ли кто? Ба, девка!
— Леська! Дочка! — вдруг прорезал воздух отчаянный крик. — Доченька! Леська! Помогите! Леська!
— Стоять! Куда лезешь? Иди, иди отсюда! — резко замахал рукой командир, заметив метавшуюся у воды женщину. — Сама утопнешь! Иди отсюда!
Снимая на ходу гимнастерку, он бросился в воду.
— Командир, вон она! — кричал кто-то со спины. — На право! К дереву!
Бух! В воду еще кто-то прыгнул! Брызги накрыли старшину, на мгновение ушедшего под воды. Глубоко! До дна не достать!
— Еще ближе! Туда! — кричали уже с другой стороны. — Под воду ушла!
Где-то с боку мелькнуло что-то красное… Она! Мощный поток подхватил старшину и понес куда-то в сторону. «Сносит, — проносилось в его голове. — Не вытяну! Слишком сильное течение! Надо нырять!». Глоток воздуха и он ушел под воду.
Темнота! Руки с растопыренными пальцами судорожно загребали воду… Какая-то взвесь обволакивала открытые части тела, оставляя после себя неприятное чувство чьего-то прикосновения. «Где же эта девка? — начинал задыхаться старшина, делая еще один рывок вперед. — А! Вот! Что-то есть!». Правая рука по чему-то провела. Он метнулся туда! Нет! Пусто! … Опять! Уже что-то прошлось по ногам… «Не то! Наверх надо! — изогнулся Голованко, пытаясь всплыть. — Черт! Зацепился!». Правую ступню чем-то зажало. В висках отчетливо заломило! Бум! Бум! Бум! «Нож! — мелькнуло у него. — Нож! За голенищем!». Цепкие пальцы вытянули нож и стали кромсать воду… Какой-то корень! «Опять корень! — уж не соображал он. — Одни корни кругом!».
— Держи его! Да, за ногу! Утянет, сейчас! — сознание с трудом возвращалось в тело. — Сюда его тащи! Вот! Ватник подложи!
Старшина чувствовал, как кто-то рвет на нем майку. Потом его перевернули на живот и он опять отключился.
— Тетя Агнешка, он глаза открыл! — Яркий свет ударил по глазам, заставляя веки зажмуриться.
— Дурак! Он закрыл глаза! — другим голосом закричали уже в другое ухо. — Смотри, видишь?! А! Тетя Агнешка, а Пашка дерется! Тетя Агнешка!
