тоже приближались к центру зала, теснимые со всех сторон бесконечной толпой, и даже вдохновляющие слова, которые то и дело пытался произносить Райнер, уже едва слышались за топотом ног мертвецов и хрустом их костей. Оружия ни у кого из стойких сынов Дорна не осталось, лишь кулаки и воля.
Когда братья сомкнули круг, наплечниками касаясь друг друга, началась их финальная битва. Количество тел вокруг них и под ними росло, составляя собой новую почву, неустойчивую и вязкую, и в какой-то момент десятки рук схватили брата Эмерона, чтобы утащить в толпу. Занбар могучим ударом ладони, словно топором, обрубил тянувшие десантника конечности и тут же сам поскользнулся, падая набок в молчаливо скребущую по сверхпрочной броне людскую массу. Вернуть терминатора было уже некому, потому что тяжесть его брони была неподъёмной в их текущем состоянии, и Занбар быстро скрылся под навалившимися на него врагами, еще несколько секунд заметно подбрасывая накинувшихся умертвий. В кругу Имперских Кулаков образовалась брешь и в неё хлынули новые враги, следующим утянув в свою мерзкую массу брата Бертрана, осыпавшего их проклятиями и гневными обещаниями, а после и Райнера. Рядом остались лишь Эмерон и Ансельм.
Гальярд больше ощутил, чем увидел, как на него самого наваливаются десятки тел, а ноги подгибаются под их общим весом и проваливаются в вязкую массу предыдущих останков. Еще немного, и они опрокинут его, а затем порча проникнет и в него, сделав дёрганой марионеткой. Даже заслуженного покоя смерти не будет, что вызывало в груди праведную ярость и заставляло отбиваться вслепую. Имперский Кулак хрипло рычал и пытался сбросить с себя эту отвратительную массу тех, что когда-то были людьми, но ощутил лишь запах горелого мяса и почувствовал повышение температуры. Неужели брат Занбар подорвал свой реактор?
Температура выросла еще больше и на броню Гальярда через накрывающие его тела начал капать раскалённый прометиум, шипя на керамитовой броне. Это определённо был огнемёт!
— Прекратите огонь! — взревел он, перекрикивая теперь уже слышимое им громкое шипение этого смертельного оружия и треск пламени, пожирающего трупы.
Волна схлынула, чего раньше не случалось до приближения перехода в варп, и Гальярд смог сбросить с себя пылающие тела, чтобы посмотреть на спасителей, сражающихся в языках пламени, пожирающих умертвий. Наверняка аварийный маяк, включенный братом Фарэем, таки привёл к ним братьев. Терминаторы первой роты были бы очень кстати, но вместо них он увидел обыкновенных десантников в черной матовой броне далеко не самых новых моделей, очищающих залу парой тяжелых огнемётов, болтерами, плазмой и клинками. Не Гвардия Ворона и не Храмовники, не Ангелы Мести и не Орлы Смерти, на Железноруких и Черных Консулов тоже не похожи.
Пока Гальярд думал, так же выбравшийся из под горящих тел врагов Райнер указал на громилу, орудующего внушительным двуручным клинком во главе пришедшего им на помощь отряда.
— Меч чемпиона Майнхарда! — воскликнул он, явно кривясь от гнева под треснувшим шлемом и подёргивая головой, как от нервного тика.
Майнхард был чемпионом роты в течение полувека, пропав порядка двадцати лет назад при абордаже корабля, принадлежащего банде Повелителей Ночи, и с тех пор ничего о его судьбе и тех, кто ушел в ту атаку с ним, не было известно. Теперь же меч объявлялся в руках неизвестного спасителя, с поразительной лёгкостью расчищавшего зал от умертвий. Гальярд стряхнул с себя обугленную плоть умертвия и посмотрел на поднимающегося в трёх шагах от него Ансельма, чьё лицо превратилось в сплошную обожженную гематому, из которой блестел один здоровый глаз. Кажется, они променяли одну смерть на другую, потому что только Предатели могли выглядеть так, как эти "спасители".
— Отвернувшиеся от света Императора найдут тут лишь смерть! — крикнул Гальярд, взяв из гнева и ярости силы, когда громила, за которым следовала еще пара мечников, приблизился на расстояние рывка, а болтерные и плазменные выстрелы расчистили пространство вокруг Кулаков.
Не сговариваясь, Гальярд с Бертраном ринулись на здоровяка, собираясь голыми руками убить его и вернуть реликвию ордена. Их встретил широкий взмах, способный разрубить десантника пополам, но удар пришелся плашмя и просто остановил обоих Кулаков. Бертран поднырнул под клинок и нанёс удар кулаком в бок громилы, а Гальярд ухватился за гарду и рванул её на себя, собираясь вырвать меч из рук Предателя. Тот слегка вздрогнул от удара в правый бок, после чего резко дёрнул длинной рукоятью меча вперёд, разбив правую линзу шлема Гальярду, а Бертрану врезав коленом в грудь, так что тот отлетел назад и упал на спину.
Эмерон врезался в громилу, заставив того пошатнуться, но меч чемпиона всё еще оставался в его руках. Ансельм нанёс тяжелый удар сверху, едва не сломав Предателю руку, так что в следующий миг меч он таки выпустил, но тут же подоспели трое мечников, пинками и ударами рукоятей мечей оттолкнувшие Имперских Кулаков от своего командира.
Гальярд восстановил равновесие, чувствуя, как кровоточит разбитая осколками часть лица под глазом, а затем увидел что-то черное, протиснувшееся в трещину шлема и припавшее к глазу. Рефлекторно он закрыл глаз и расширил пальцем трещину, раздавив мелкое существо о кость носа.
— Мы Ангелы Ночи, вечно бдящие во тьме, — протянул глубокий голос громилы. — Мы палачи падших и спасители заблудших. Император посылает нас к тем, кто ищет свет, чтобы они жили, а те, в ком лишь тьма, умрут. Вы верны Императору или заражены паразитами?
Гальярд поглядел на свой левый наплечник, чтобы убедиться, что символ ордена всё еще виден, а затем, не вынимая пальца из трещины, чтобы не заскочил еще один мелкий паразит, вернул внимание на Ангела Ночи. Если это была типичная шутка Альфа-Легиона, то сейчас она была неудачной.
— Мы Имперские Кулаки, верные сыны Дорна и ангелы смерти Императора, — произнёс Ансельм, и его слова снова будто по сердцу резанули Гальярда.
"Нет, брат, ты уже нет", подумал он, глядя на направленные на них стволы болтеров и плазменных винтовок, но сказал другое. — А вы Предатели, похитившие меч чемпиона Майнхарда двадцать лет назад. Повелители Ночи, закрасившие свои символы ради новой банды.
Громила сделал полшага назад, заметив, что Райнер подобрал отобранный у него меч, а затем развёл руки в стороны и подался грудью вперёд.
— Убей меня, если я не служу Императору, — призвал он, а его братья отошли назад и опустили оружие.
Это явно было какой-то мерзкой провокацией, обманом, но почему они тогда еще не расстреляли выживших? Взять в плен? Проще это сделать силой, чем уговорами. Гальярд повернулся к Райнеру, гадая, что тот сделает. Райнер, которого он знал, был бескомпромиссным и
