причинах и обстоятельствах потери памяти, желанию обезопасить Фрацию и выполнить долг перед Императором Янтарь добавил такое простое чувство, как месть, потому что давно уже не терял тех, с кем сражался бок о бок, и почтить память погибшего следовало именно так.
— Мы вернёмся за его телом, когда закончим, — пообещал библиарий, поднимаясь и пристально глядя в огромный коридор, из которого пришли Сциллаксы и Покоритель.
Ноа раздражало то, что ему пришлось расстаться с таким хорошим сбалансированным мечом, но, чтобы вернуться обратно, ему хватит и боевого ножа с пистолетом, да даже кулаков. Кулаков. Капитан обернулся, чтобы поглядеть на шагающих позади его отряда полуживых десантников. Их терминатор еле двигался, а остальные четверо выглядели так, будто давно уже должны были умереть. Более менее смотрелся только тот, кто нёс теперь меч Майнхарда. Громила вернул внимание на коридор впереди и продолжил движение.
Умертвия, которых было, казалось, несметное количество, преследовать Астартес не стали, что было немного странно, но штурмовой капитан понятия не имел что могло на это повлиять, потому просто шел дальше по памяти, выбирая те коридоры, по которым они пришли на выручку своим… братьям?.. или всё же кузенам? Обращение Имперского Кулака и то, что они узнали в Ангелах Ночи тех, кто еще не так давно был Предателем, едва не вывело ветерана из себя. В первый миг он даже хотел зарубить их, но верил, что изменения, пришедшие с инквизитором Майев и Тленом, к лучшему, и только поэтому рискнул. Ибо что за убеждения, за которые ты не готов умереть? Пыль под ногами и только.
Однако кое-что всё же беспокоило Ноа в том, что их подозревают. Стоит ему снять шлем, Кулаки увидят его покрытую татуировками голову и сразу поймут, что были правы, а что тогда? Ангел Ночи не мог убить верных Императору воинов, как не мог убить и заблудших, не предложив спасения. Так учил Тлен. Но с таким знанием любой из Имперских Кулаков, вернувшись в орден или к другим Имперским силам, представлял опасность для дальнейшего существования Ангелов Ночи. Даже не только для Ангелов Ночи, но для инквизиторов, решавших этот вопрос на Иатосе, караульных смерти, поддержавших Савелия и его коготь, и теперь уже всех людей Фрации, которым в случае распространения такой информации грозит Экстерминатус.
Штурмовой капитан вздохнул, вспомнив, что хранитель тишины обладал завидным даром убеждения, а магистр способностью договариваться и решать любые сложные вопросы. Им точно удастся решить и вопрос со слишком много знающими Имперскими Кулаками. Эта мысль вызвала на лице громилы широкую улыбку, и он свернул в длинный широкий коридор, когда-то бывший чем-то вроде связующего тоннеля между двумя трюмными отсеками или чем-то подобным. Вдоль всего тоннеля, словно рёбра, выпирали стрелковые укрытия, нужные на случай абордажа, чтобы укрываться за ними от огня.
— Брат-капитан, — подал голос в воксе Экзилус, держащий в руке ауспик, — неясные показания впереди. Слабые тепловые выбросы.
Ноа уже заметил это благодаря способности видеть в полной тьме и опыту, потому, не доходя до очередного ребра, остановился и поднял кулак с зажатым в нём ножом, а левой направил пистолет на ближайшее укрытие, опасаясь увидеть там то, что ждал.
— Выходите, — прорычал он, а остальные члены его отделения мгновенно приготовились открыть огонь.
— Ноа? Брат мой, вот так встреча! — прозвучал голос с той стороны, откуда штурмовой капитан не ждал, и голос этот он узнал.
— Сержант Никар, — сдержанно произнёс Ноа, поворачиваясь к старому знакомому.
Никар "Невидимый", облаченный в доспехи пятой марки цвета полуночного неба и держащий лицо штурмового капитана на прицеле инферно-пистолета, был младшим братом Принца Викара, убитого инквизитором Майев в Цитадели Ночи на Полифемносе перед тем, как они все узнали, что эта чернокаменная крепость на самом деле была верхушкой флагманского корабля некронского лорда Санахта. А еще Никар был одним из тех, с кем в рукопашном бою Ноа сталкиваться не хотел. Более того, заметив выходящих из укрытий других Повелителей Ночи и членов банды Мрачной Резни, нанявшей коготь Никара несколько лет назад для каких-то грязных дел, капитан осознал, что он еще и в меньшинстве.
— Предатели, — прохрипел довольно громко терминатор Кулаков.
Теперь выбора не было.
— Убить Имперских Кулаков, — приказал Ноа.
Никар, признаться по правде, был рад увидеть знакомое лицо в таком пропащем месте, хотя то, что броня Ноа была перекрашена и на наплечнике красовался теперь совсем другой знак, вызывали вопросы. Но вот увидеть бредущих в компании брата Имперских Кулаков было неожиданно. После столкновения с ними в открытом космосе, абордажа, экстренного перехода в варп и попадания внутрь скитальца, сержант Повелителей Ночи лоялистов не видел, а потому считал их всех мёртвыми. Сейчас заместитель сержанта десятого когтя Савелия собирался сделать догадки Никара верными, но с чего бы именно сейчас?
— Погоди, Ноа, — поспешил остановить его Никар, опуская оружие и краем глаза замечая, что подчинённые здоровяка замешкались. Интересно, это они так командира не уважают или опасаются последствий от Мрачной Резни? — Как они вообще с вами оказались?
Вместо ответа громила развернулся и метнул боевой нож в голову Имперскому Кулаку, половина шлема которого была залита герметиком, и тот упал, как подкошенный, а затем тонкий слух Никара уловил тихий щелчок, когда Ноа переключился на внутренний вокс отделения и отдал какой-то приказ. В следующий миг облаченные в черное бойцы его отделения таки открыли огонь по лоялистам в упор, превратив их в дымящиеся трупы.
Никар выдохнул недовольно, но Ноа, кажется, не обратил на него внимания и просто пошел к одному из трупов Имперских Кулаков, забрав из его рук двуручный меч, который тот едва не использовал перед тем, как его застрелили.
— Что это было, брат? — уже жестко спросил Никар. — Два раза это уже выше предела моего терпения, ты знаешь.
Если бы не тот факт, что они оба служили Принцу Викару, а сержантом Ноа был Савелий, с которым ссориться никто из Повелителей Ночи в здравом уме не желал бы, Никар бы уже застрелил ублюдка, но приходилось очень сильно сдерживаться. А сдерживаться он ой как не любил.
— Савелий хотел их живыми, потому мы сыграли лоялистов, чтобы эти скоты сами пошли с нами. Ты всё испортил, Никар, а тащить их на себе я не собираюсь, — ответил Ноа, и это было дерзко. Крайне дерзко. Однако такие перемены в поведении не возникают на ровном месте.
— Савелий теперь командует тебе водить его Коготь, а сам отсиживается в безопасности? — с насмешкой поинтересовался
