Найди они самый настоящий вокзал, если бы и решили пойти в город вдоль "железки", пожалуй, никто бы не удивился, это было бы логично. Но они, не сворачивая, двигались прямо по дороге, которая обещала превратится в обычный городской проспект или широкую улицу.
Поиски вокзала и подробное исследование территории в планы их группы не входили, так что транспорт надо будет искать по пути.
— Что там, как думаешь? — Алексей посмотрел вдаль, взглядом указал на постройки в стороне от основного массива города.
— Похоже на завод или фабрику? — отозвался Данила. — Судя по всему, мы сейчас движемся по промзоне, а там дальше… типа трубы что ли. Ну да, точно фабрика. У нас подобный завод по производству удобрений тоже за городом размещался.
— Похоже на то, — согласился Алексей. — При других обстоятельствах, на них наверняка бы сверкали проблесковые маячки, чтобы какой-нибудь вертолёт сослепу не влетел.
— Это точно. Штука в том, что тут, похоже, уже давно ничего не сверкает. Хр@н пойми, сколько времени прошло с момента… — он подыскивал слово, — местного апокалипсиса.
— Если судить по тому как высохли тела, — Алексей вспомнил тела, которые им довелось увидеть, решив выдать предположение, — а некоторые так вообще до костей уже распались, то минимум лет двадцать. Хотя, я не специалист. Тут судмедэксперт нужен, хотя бы студент медицинского, он бы точно сказал.
— Нет, — покачал головой Данила.
— Что нет? — не понял Плетнёв.
— Гораздо дольше, чем двадцать лет, — пояснил Данила. — При прадеде Афанасия здесь уже всё было так. А тот ему рассказывал, что и во времена его молодости тоже.
— Значит, мы точно не на Земле. — пробормотал Алексей.
— Вот ведь человек! — Данила как-то умудрился расслышать последние слова Плетнёва. — Ты всё ещё сомневаешься, что находишься не на Земле?
— Нет, просто… — попытался оправдаться Алексей.
— Да ладно, забей, я сам поначалу не мог поверить в то, что оказался где-то ещё, кроме Земли. Ко всему был готов: к ЦАР, Конго, Афганистану, да хоть и к Гондурасу, не к ночи будет помянут. Но чтобы оказаться вне родной матушки-Земли! По крайней мере, вне той, к которой мы все привыкли.
— То есть это может быть всё-таки Земля?
— Да Бог его знает. По большому счёту, это не имеет большого значения. Окружающий мир гораздо сложнее, чем мы о нём думаем. Вот мы, например, не видим в ультрафиолете, а кто-то видит. Не слышим инфразвук, а есть животные, которые слышат. А кто-то и магнитные поля видит.
— Всё это верно, только понимать, где ты сейчас находишься, и где можешь очутиться — очень важно.
— Кому надо, тот знает. Твоё дело — исполнять приказы и делать свою работу, — наставительным тоном произнёс Данила.
— Однако, — не успокаивался Алексей, — если уже прадед Афони застал здесь всё таким дохлым…. Хотя я не о том! Получается, что люди, жившие здесь, ушли от нас в развитии гораздо дальше, — продолжил на ходу рассуждать Алексей.
— Ага, обогнали и перегнали, — невесело заметил Данила, оглядывая очередное тело, лежащее на обочине. Через плечо у него была перекинута большая сумка, из которой выглядывали светлые уголки, и Алексей не удивился бы, если бы труп принадлежал местному почтальону.
"Не без этого" — мрачно подумал Алексей, но произносить вслух не стал. "Почтальон" лежал, скрючившись обхватив свой груз обеими руками. Кто-то так и не дождался писем, не прочитал поздравительную открытку, не получил свежую газету…
А ведь, действительно, если здесь сейчас такая безрадостная обстановка, то вольно-невольно задумываешься, сколько же лет осталось существовать их родной человеческой цивилизации. Хотелось бы, конечно, чтобы на его век хватило. И детям его. И внукам.
С другой стороны, почему он решил, что его родной мир должна постигнуть такая же участь? Совсем не обязательно! Пускай, здесь и получилось так, как получилось, но у него-то дома люди могут оказаться поумнее, чтобы не допустить такого же развития событий.
Если… Если только здесь не было вторжения. Можно быть сколько угодно миролюбивым и посвятить жизнь познанию нирваны, но если ты помешал кому-то, кто не озабочен поиском путей мирного сосуществования, кому-то, на чьём пути ты оказался помехой… Мда..
— Как думаешь, это война? Это всё из-за войны? Или местный Чернобыль рванул?
— Без понятия. Я специально не спрашивал, не до того было. Ты, если очень этим вопросом заинтересовался, то лучше нашим по возвращению скажи, а ещё лучше полковнику. Если он решит, то сведёт тебя с кем надо.
Плетнёв принял это к сведению.
Они прошли некоторое расстояние, молча, оглядывая безрадостные окрестности, которые могли вогнать в депрессию самого отъявленного оптимиста, а пессимиста так сразу вогнать в могилу.
Тяжёлые носилки и накапливающаяся усталость не располагали к непринуждённой беседе. Казалось, будто само окружающее пространство вытягивает из них все силы, словно какой-то энергетический вампир. Или ему этот просто кажется? Как знать…
До кучи своей унылостью и беспросветностью их изматывала однообразная окружающая обстановка. Для полного "набора" не хватало, чтобы ещё дождь пошёл, вот тогда точно будет абзац, подумал Алексей, но тут же себя одёрнул — не стоит посылать в космос такие мысли. Дождя как раз здесь и не хватало, ага. Хорошо ещё, если он окажется обычным. А вдруг здесь идут только кислотные дожди? Или каждая капля будет нести хр@нову тучу радионуклидов. Нет-нет, дождя не надо. Слышишь, Вселенная?
Вместо дождя в воздухе, словно желание, искажённое хитрым джином, появился и стал витать, медленно оседая какой-то тлен, который Алексей поначалу принял за пепел, но нет, это был не он, да и на то, чтобы что-то в округе горело, было не похоже. Просто что-то почти невесомое, полупрозрачные серые частицы падали сверху.
Когда их, наконец, сменили, Алексей решил продолжить свои рассуждения на тему катастрофы, которая постигла это мир.
— Меня смущает кое-что, — начал он.
— Что именно? — отозвался Данила. Он разминал затекшую руку, массируя её на ходу.
— Ну, — Алексей подумал, — тела.
Данила взглянул на него сквозь стекла маски и как-то чрезмерно серьёзно спросил:
— Что с ними не так?
Плетнёв подумал, прежде, чем высказать свои опасения. А ведь, окружающая обстановка реально заставляла задуматься, хоть он пока и не мог толком сформулировать причину того, что его исподволь беспокоило. И дело было не только в тотальном вымирании, которое могло заставить призадуматься любого.
— Они, — он вспомнил увиденные тела, — вроде как не гнили. Как думаешь?
— То есть? — заинтересовался Данила.
— Столько трупов, а следов гниения нет. — сообщил Алексей. — Может, я ошибаюсь, но они же буквально высохли, превратившись в мумий, некоторые истлели, но не сгнили.
Они шагали по асфальтированной дороге в чужом мире, а из-под их обуви при каждом шаге вырывались маленькие облачка белëсой пыли.
— Уверен? — уточнил Данила. — Сам же говорил, что тут нужен судмедэксперт, разве нет?
— Если честно, то не уверен. Точнее, не совсем, — размышлял на ходу Алексей. — Так просто, интуитивная догадка. Только… — Алексей задумался, — чтобы человеческое тело превратилось в мумию, должны быть созданы особые условия окружающей среды. Я, конечно, не специалист, но читал чуть больше, чем предусмотрено школьной программой.
— Мумия мумии рознь, скажу я тебе, — произнёс с лёгкой наставительностью Данила. — Я как-то по питерским чердакам и подвалам, в своё время, побегал вдоволь, так что повидал всякого.
— Но должны же быть бактерии, которые бы стали есть мясо? Личинки насекомых, опять же. Должны быть следы воздействия. Где всё это? У меня такое ощущение, что из живого здесь только мы.
Данила пожал плечами и впопад произнёс:
— Знаешь, я сейчас больше всего на свете хочу закурить, а никак нельзя, — он постучал пальцем по стеклу маски.
Алексей усмехнулся, хотя под маской этого толком не было видно, но Данила словно бы почувствовал реакцию Плетнёва.
