командовал я.
Мы вооружились длинными трубами и пытались, как рычагами, подтолкнуть ими трактор. Тот завис над ложбиной, сев брюхом на расколотый унитаз и оставив навесу передние колёса. Огромные же задние не проржавели, как я думал, но всё же елозили туда-обратно.
— Ну же! — подгонял я.
Свет фар приближался к последнему повороту. Мы опаздывали, а трактор, зараза такая, всё никак не соглашался перевалиться через горку. От напряжения болели мышцы, а из груди вырывалось натужное мычание.
— Давай же, ять твою!!! — выплеснул я весь свой гнев, когда фары первой машины вывернули к остановке. — Давай, сволочь такая!!!
И чудо случилось. Трактор поддался вместе с тем куском кучи, на котором застрял. С грохотом двинулся вниз, набирая ход и увлекая за собой потоки отбросов. Пронёсся мимо людей в засаде и выскочил на дорогу ровно в тот момент, когда перед ним была первая машина колонны. На всём ходу смял её вместе с пассажирами и бросил в сторону, заставив несколько раз провернуться вокруг себя.
Оставшиеся два автомобиля с визгом тормозов остановились. Из них выбежали все, кто был.
Тут мои ребята и дали о себе знать. Высунулись из укрытий и накрыли колонну свинцовым дождём. Лупили часто, напоминая хлопками поп-корн на сковороде, но толку от этого было не так много, как мне хотелось.
Лишь половина боевиков рухнули замертво, но остальные рассыпались по укрытиям и открыли ответный огонь. Они не видели нас, полностью сконцентрировавшись на тех одиннадцати бойцах, что были внизу.
Тихонько мы с парнями сползли со склона, обогнули поле боя и зашли к боевикам из Чарки с тыла. Я неспеша прицелился, когда увидел врага.
Это было проще, чем в тире. Самая простая мишень — та, что не знает об опасности. И я выстрелил. Бегло, не задерживаясь, выпустил половину магазина. Тут же с боку послышались хлопки.
В считанные минуты боевиков осталось всего два. Стоять до конца им не хватило решимости. Они выбросили оружие и крикнули, что сдаются.
Я велел скрутить пленников, а потом расчистить дорогу. Сам же, тем временем, осмотрев поле боя, тут же зажегся новой идеей. Раз в Чарке решили, что могут так просто на меня нападать, значит, наказание должно быть соответствующим.
Пленников с завязанными руками за спиной поставили на колени. Я прошёлся перед ними несколько раз, пытаясь понять, кто слабее. Сложная задача. Оба трясутся, как осиновый лист, у одного рог отклеился и повис, как сосулька. Жалкое зрелище что один, что другой.
Раз на глаз определить сложно, я решил действовать наугад. Сел на корточки перед правым, напоказ держа пистолет в руке, и спросил:
— Жить-то хочешь? — тепло спросил, по-дружески. А он уставился на меня, будто я уже резать его начал, и головой закивал. — Наверное, и друзья твои жить хотели? — он опять кивнул. — Зачем же вы к нам поехали?
— Нам приказали, — ответил пленник.
— Знаешь, я думаю, у вас не очень умный хозяин. Приказы какие-то странные отдаёт, людей на смерть посылает. Как считаешь?
— Ну… наверное.
— А ещё я думаю, что вашего хозяина пора заменить.
Пленник поднял на меня глаза с немым вопросом: «Какого лешего ты хочешь? Говори яснее, а то я понимать отказываюсь.».
— Скажи мне, дорогой друг, сколько у вас вооружённых человек в крепости осталось?
— Не говори ему ничего! — закричал вдруг второй пленник. Тот, что с одним рогом остался.
Не раздумывая, я пустил пулю ему в лоб.
— Забавный парень, — усмехнулся, вернувшись к первому. — Твой друг?
Тот сначала закивал, потом яростно головой замотал и совсем сник.
— Что, определиться не можешь? Ну ладно, не переживай. Всё просто. Ты скажешь, сколько вас осталось в крепости и как лучше зайти в неё, а потом мы решим, соскучился ли ты по другу, или вы правда всего-навсего знакомые. Всё понял? Договорились?
Пленник испуганно поглядел на труп товарища, потом на меня и, всхлипнув, промычал:
— Там пять человек осталось.
А потом рассказал всё, что знал об устройстве крепости и её слабых местах. Я Даже удивился, поняв, что «крепость» не просто название. Поселение на самом деле окружали стены. Но поверить в это до конца я не мог.
Когда допрос был закончен, ко мне подошёл Шаман и спросил, что я такое интересное придумал и к чему был весь этот концерт.
— Я хочу крепость себе, — коротко объяснил я.
— Чарку?
— А что? Они бы Шатовку не забрали бы, если бы с нами разделались?
— Нет. Пограбили бы и уехали. А люди бы нового хозяина сами выбрали. Так обычно и бывает.
— А мне или Николаю Алексеевичу почему позволили стать хозяевами?
— Так за вами сила была. Кто б чё сказал?
— Значит, и теперь не скажут. Но крепость я хочу себе.
Шаман посмотрел на меня странным взглядом. Вроде и одобрял такое решение, уважал даже, но что-то не давало ему покоя.
— Главного боишься? — спросил я напрямую.
Он кивнул.
— Если что, я сам перед ним отвечу, не переживай, — успокоил его я, а потом тихо добавил: — Заодно познакомимся.
Автомобили налётчиков из Чарки мы забрали себе как трофеи. На них и вернулись в Шатовку, чтобы пополнить боезапас и собраться с силами для вылазки.
Хоть я патронов я потратил совсем немного, всё же зашёл к оружейнику закупиться, чтобы не остаться безоружным в самый неподходящий момент.
— У меня уже мало таких осталось, — сообщил тот, доставая двадцатый патрон.
Банка и правда заметно опустела, а среди остатков уже почти незаметны стали девятимиллиметровые патроны. Зато оставалось много 5.47. Может, на полтора рожка наберётся, но АК мне разве что снился.
— А достать не сможешь? — спросил я, выложив сорок дюпонов на стол.
— Интересно, где?
— Там же, где и обычно, — пожал я плечами. — Тебе виднее.
— Не, хозяин, патроны — штука редкая. Если и попадётся чего, то это удача будет.
— А нормальные стволы вообще, что ли, не попадаются? Ни одного у вас тут не видел.
— Был бы у меня хоть один ствол, я бы весь город скупил, — мечтательно произнёс оружейник. — Знаю людей, которые за ржавый Маузер пять сотен платили. Только смысл какой? Он и выстрелить-то не сможет.
— Чтобы отреставрировать?
— Ты знаешь спецов? Я со многими знаком, кто оружием занимается, но всего пару человек из них Парабеллум от какого-нибудь Кольта отличить смогут. Говорят, у бесов хорошее оружие, но они им особо не пользуются. А ещё у Тонкого есть какая-то крутая пушка, и даже не ржавая. Но думаю, что брешут. Будь у него что-то подобное, стал
