– Знаете, полковник, я бы не слишком рассчитывал на то, что это случится скоро. Сначала мы должны скорректировать старый проект, форт был построен еще до возникновения базы. Ему лет двенадцать, и сейчас так уже никто не строит. После изменения проекта составим сметы и передадим всю документацию в Округ на утверждение.
– И сколько же времени займет вся подготовка?
– Мы свою работу сделаем за месяц, а вот на утверждение уйдет очень много времени.
– В чем же тут проблема? Очень много проектов на согласовании?
– Нет. Проектов немного, и причины такой медлительности мне неизвестны. Просто из опыта последних двух лет я знаю, что согласования очень затягиваются. На месте Службы Безопасности я бы этим обстоятельством заинтересовался.
– Вот даже как?
Решив, что сказал лишнее, инженер смутился и, попрощавшись, поспешил к вертолету.
Вскоре комиссия убыла, а полковник еще долго стоял на площадке, раздумывая над услышанным.
Вечером того же дня капитан Саскел собрал в жилом помещении всех разведчиков. Даже Шульца с командой, которые хотели «попинать мячик».
– Итак, разведка, судьба Четвертого опорного наконец прояснилась. Восстанавливать его будут, но очень не скоро.
– Не скоро, это сколько: пять лет? – спросил кто-то.
– Не знаю, как насчет пяти лет, но через год там будет то же, что и сегодня. Поэтому год или больше нам нужно будет как-то выживать. Если мы оставим эту брешь без прикрытия, противник активизируется на Лошадиной Голове и будет с комфортом подвозить из лагерей по воде оружие, людей и все что угодно. Даже танки, если они у них будут. Все это приведет к тому, что мятежники усилят давление на Третий опорный.
– Останется еще авиация, – заметил Верди.
– Штурмовики, конечно, оружие мощное, однако, как летчики проводят разведку, мы знаем – анекдот на анекдоте. То им что-то привиделось, а то ничего не замечают. Их отношение к этой работе понятно – они не за разведку деньги получают, а за своевременное нанесение ударов по уже выявленным целям. Однако даже вызывать их напрямую мы не можем. Сначала сообщение идет к диспетчеру, тот докладывает полковнику Соккеру, Соккер докладывает в Антверден, те передают пожелание руководству летчиков, и руководство спускает приказ на авиабазу. На все согласования уходит порядка полутора часов. Самый лучший показатель равнялся сорока минутам. За это время даже самая тихоходная баржа уйдет и спрячется в бухте, которых на озере хватает. Пока стоял Четвертый опорный, мы справлялись, но теперь, если ничего не менять, мы будем постепенно сдавать позиции, и закончится все тем, то мятежники сожгут базу и промаршируют до Антвердена. Чтобы этого не случилось, мы должны изменить все схему действий на участке Четвертого опорного.
– А как ее изменить? – спросил Шульц. – Был форт с автоматическим минометом, наводил на мятежников ужас. Теперь форта нет.
– Пока форт был целым, мы придерживались на этом участке оборонительной тактики. Они – нападают, мы как можем отбиваемся. К этому привыкли все, в том числе и мятежники. Какое-то время они будут перестраиваться, но потом обязательно попытаются осуществить блокаду трех оставшихся фортов. Будут сбивать все вертолеты или жечь их прямо на площадках, сделать это не так уже невозможно, тем более теперь.
– А если поставить вопрос о большой операции, как было три года назад? – предложил Госкойн. – По лесам тогда шастало чуть ли не пять тысяч солдат, а на озеро перебрасывали два бронированных катера на воздушной подушке. Уж они там навели шороху.
– Это так, – согласился капитан. – Но с тех пор мятежники стали умнее. Эти хитрецы больше не ходят по лесу целым армиями и не вступают в генеральные сражения. Они просачиваются небольшими отрядами, собираются в кулак и наносят удар. Так было и в день штурма. Мы знали, что враг движется, но он двигался в нескольких направлениях, и никто до последнего момента не мог указать окончательное место удара. Исходя из всего сказанного я предлагаю сменить тактику на этом участке и перейти от обороны к нападению. Устроим им на озере маленькую войну.
– Что, будем гонять мятежников до их лагерей? – усмехнулся Верди.
– Нет, по закону мы не можем зайти на территорию самоопределяющейся нации, однако и до ее границ достаточно пространства, где можно проявить себя.
– Нас слишком мало, сэр, – возразил Рихман. – Если перебьют разведку, с чем останется база?
– А мы не будем сталкиваться с мятежниками в бою. Мы станем избегать их и работать только наводчиками.
– Чего же мы будем наводить?
– Наши «Си-12». Сейчас у нас есть три борта, два из которых скоро выработают ресурс. Однако Байрон заверил меня, что на складе имеются все необходимые детали и узлы, чтобы продлить ресурс. Далее – два «Си-12» нам положены на замену. Машины, считай, уже в пути – значит, всего будет пять бортов.
– И что, все пять бортов будем поднимать в воздух? – спросил Рихман.
– Нет, но при пяти бортах у нас всегда будет наготове исправная машина. С боеприпасами проблем нет. При постройке базы их столько заложили в бункеры, что хватит на десять лет непрерывных боевых действий. Бомбы, ракеты и даже сменные пушечные стволы. Так что эскадрилья будет укомплектована.
– Что же нам останется делать, если такая силища окажется под боком? – спросил Госкойн.
– Мы будем избегать прямых столкновений и станем работать только как корректировщики огня.
– Кстати, – заметил Верди, – у этих пачкунов на озере есть заправочные пункты. Мы как-то с Шульцем видели, как они тащили в «колбасе» горючку.
Под «колбасой» он подразумевал цистерну с мягкой оболочкой. В такие можно было заливать и буксировать по воде жидкости при условии, что те легче воды.
– Да, – подтвердил Шульц. – И в «колбасе» той было тонн пять, не меньше.
– Вот именно, – согласился Саскел. – Значит, надо будет разведать все эти пункты и сжечь их. Не хватало еще, чтобы у нас под носом мятежники устраивали себе лежки. Вот таким образом я и предлагаю перестроить нашу работу.
– А кто будет на разведку ходить, если мы возле озера шастать станем?
– Разведку бросать не будем, однако прежний объем работы мы, конечно, не потянем. Для этого я предлагаю подтянуть лучших солдат из строевых подразделений. Среди них есть такие, что можно еще целый разведвзвод собрать. Мы сделаем очень просто: поскольку они и так прочесывают первые два километра, пусть тянут все пять, а уж мы двинем дальше.
– Если мы будем ходить далеко, сэр, времени на работу останется мало – одна дорога, – сказал Рихман.
