По пути им встретилась небольшая, домов на двадцать, деревушка, однако выглядела она не такой ухоженной, как та, из которой они сбежали, а жители ее смотрели из-за покосившихся заборов с такой злобой, что у Клауса с Ригардом не оставалось сомнений – лучше спать под открытым небом, чем напрашиваться на ночлег к таким людям.
– Наверняка все они там разбойники и воры, – предположил Ригард, когда они устраивались в заброшенном шалаше на небольшой выкошенной делянке.
– Да уж, – согласился Клаус.
Под пластами перегнившего сена сновали мыши, приятелям пришлось перебрать всю уцелевшую подстилку, чтобы убедиться, что в шалаше не осталось ни одного гнезда.
Походив в сумерках вокруг нового убежища, Клаус нашел подходящую тесаную палку, которая вполне могла сойти за оружие.
– Думаешь, отобьемся этим колышком? – спросил его Ригард, когда они укладывались спать.
– Это для спокойствия. Лучше бы нам вовсе ни от кого не отбиваться.
– А как думаешь, Клаус, этот мужик за нами не увяжется? Вдруг мы уснем, а он из леса выскочит?
Клаус вздохнул и, помолчав немного, сказал:
– Заткнись и спи. Никто за нами не шел, я все время оглядывался.
– Что-то я не видел, как ты оглядывался.
– Я таясь оглядывался.
– Ну ладно, – согласился успокоенный Ригард и повернулся на бок, вспугнув еще нескольких мышей, а Клаус нащупал дубинку и придвинул ее поближе.
Но дубина так и не понадобилась, а с первыми лучами солнца сонные и голодные путники уже были на дороге, чтобы поскорее оказаться в ближайшем городке.
Едва солнце поднялось над лесом, путников нагнала ломовая телега, запряженная двумя битюгами и нагруженная тесаным камнем на пять футов вверх.
На самом верху сидел возница, рыжий мужик в деревенской шапке.
– Доброе утро, ваша милость! – поздоровался с ним Клаус. – Не подскажете, далеко ли до города?
– Далеко не далеко, а к обеду буду на стройке, – ответил возница, польщенный уважительным обращением со стороны богато одетых молодых людей. – А вы куда путь держите, господа хорошие? Почему пешком?
– Поиздержались, – ответил Ригард.
– И в кости проигрались, – добавил Клаус.
– А работать приучены?
– А чего делать надо?
– Дык грузчики наши поотстали, у девок каких-то запьянствовали, а самому мне эти камни разгружать долго. Да и подрядчик ругаться станет – почему без грузчиков приехал.
– А чего платишь за разгрузку? – поинтересовался Клаус.
– Дык не я плачу, а подрядчик, господин Форест. Разгрузка стоит два по три крейцера.
– Ух ты, серебряный полуталер! – обрадовался Ригард.
– Да где же полуталер? Вот кабы одному, был бы полуталер серебром, а коли на двоих, только медь одна.
– Если дашь немного хлебца, едем с тобой, добрый человек! – сказал Клаус, улыбаясь.
– Забирайтесь. Хлебушка не вожу, а ржаных сухарей и лука у меня пропасть. На грузчиков ведь рассчитывал, а они запьянствовали…
– Ой, подсади меня, Клаус, а то после вчерашней живодерни у меня руки-ноги болят, как отбитые.
– Давай уже, цепляйся, конь недокормленный. Да не за морду! Не за морду!
Город, до которого ломовая телега доехала вскоре после полудня, оказался поменьше Денвера, зато его пригороды, представлявшие собой сомкнувшиеся воедино деревни, были в разы шире, чем в родном городе Клауса и Ригарда.
У моста через глубокий крепостной ров пришлось встать за такой же длинной телегой, груженной толстыми досками. Та, в свою очередь, упиралась в другой экипаж, а тот – в третий. Таким образом перед постом скопилось не меньше десяти возов, и все чего-то ждали.
Возница соскочил с высоты своих камней и побежал вперед, выяснить, отчего задержка, а Клаус с Ригардом стали осматриваться.
Впритык к дороге стояли запыленные заборы, за которыми висело на веревках белье, дымились дворовые печи и звенели молотки жестянщиков.
Торговцы выживали из города мастеровых, и те оседали за крепостной стеной, выкупая деревенские дома и устраивая на их месте мастерские.
Между возов бегали грязные дети и перебрасывались тряпичным мячом, выкрикивая взрослые ругательства.
– Шпионов ловят, потому каждую телегу проверяют! – громко объявил вернувшийся возница, взбираясь на камни.
– А каких шпионов-то? – спросил Ригард, беря из мешка очередной ржаной сухарь.
– Шпионов лорда Ортзейского.
– Ортзейского? – переспросил Клаус и переглянулся с Ригардом. – А чем им Ортзейский не угодил, он ведь с лордом Брейгелем воевал, а не с вашим!
– Вот уж не знаю, чем не угодил, только в Слимбурге завсегда лорда Ортзейского боялись. Сколько помню, всегда шпионов искали – Ортзейский то, Ортзейский се… Ужас просто. А вы чего такие вздрюкнутые? Вы что, из Денвера?
– Нет, мы не из Денвера. Мы из Рейделя, – соврал Клаус, вспомнив историю Ядвиги.
– Да-да, из солнечного Рейделя! – поспешил заверить Ригард.
– Ну так нечего и беспокоиться. Это денверских ловят, а другим тут не страшно.
Клаус с Ригардом еще не успели обменяться мнениями о возможных проблемах, как возы тронулись и стали проезжать через ворота.
Несколько телег были пропущены стражниками без досмотра, но воз с грузом лыка неожиданно остановили, и Клаус с Ригардом увидели, как к нему подошел человек в овчинном капюшоне и стражники замерли, ожидая, что тот скажет.
Он произнес какие-то слова, после чего воз пропустили, а к воротам подъехала ломовая с грузом досок, и все стало повторяться.
Следующей была телега Клауса и Ригарда, и они затаили дыхание, не зная, чего ожидать. Их ломовая остановилась прямо на перекидном мосту, внизу было видно дно сухого крепостного рва, в котором, кроме битых черепков, валялись какие-то кости.
– А кто этот человек в овчине? – спросил возницу Ригард.
– Это надежа и защита лорда Роборна, мессир Квестор. Он может проникать в мысли людей и определять их потаенные замыслы.
– И что, получается у него? – спросил Клаус.
– Еще как! Я тут как-то о бабе думал, у меня в деревне полюбовница есть, вдова кузнеца. Так он прямо так и сказал – женись и прекрати блудить.
Передняя телега прошла проверку, возница ударил вожжами, заставляя своих битюгов двигаться дальше.
Ригард дернул напарника за рукав:
– Что делать, Клаус?
– Думай о чем-то отвлеченном.
– О чем?
– Думай про Ядвигу.
– Да? Я попробую.
Ригард глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, начал «отвлекаться». Тем временем ломовая остановилась в воротах и к ней придвинулась шеренга строгих стражников и с ними человек в овчинном капюшоне.
Едва взглянув на него, Клаус почувствовал, как на лбу выступает испарина. Что-то будет!
Битюги нервно дернули, возница их удержал, извинившись перед стражей, но никто на него даже не посмотрел. Все стражники следили за мессиром Квестором, который, Клаус в этом ничуть не сомневался, пытался выведать все его потаенные мысли.
