Подошли ближе к коновязи, которая располагалась прямиком перед зданием, простираясь на половину его длины. За коновязью стояли кормушки с сеном и питьевые корыта. К ней уже были привязаны с десяток лошадей, и мы не долго думая, спешились и проделали с нашим транспортом тоже самое, одним словом — припарковали. Глеб оставил все свои вещи на лошади, ничего не взяв с собой, кроме той бумаги в кожаном портмоне. Я же не рискнул оставить рюкзак, хотя и понимал, что обворовывать лошадей, привязанных у административного здания, никто не станет, это глупо. Оставил только длинноствольное оружие. Глеб рассказал, что в этом помещения располагается администрация города и комендатура, куда нам собственно и надо.
Зашли в здание, и попали на проходную. Там сидел не молодой мужик, с густыми и длинными усищами, закрученными к верху. Не менее густые брови, скрывали усталые выцветшие карие глаза, которыми он посмотрел на нас из-подо лба, не выражая никаких эмоций. Он был седой, с коротко остриженным ежиком, в застиранном или заношенном кителе на желтых металлических пуговицах. Перед ним лежал большущий журнал, куда он и записывал посетителей.
— К кому пожаловали господа? — Спросил он нас, скорее подолгу службы, чем из личного интереса.
— В комендатуру. Комендант у себя? — кинул Глеб, глядя ему в глаза, почти не моргая.
— У себя. Где ж ему еще быть? С чем пришли? По делу или по личным вопросам?
— По делу и на регистрацию. — Продолжил отвечать на вопросы дежурного Глеб.
— На регистрацию это можно, даже так сказать, нужно. — Поднял он, указательный палец вверх, одобряя наши стремления.
— Проходите. По коридору налево, до конца и сразу направо, там еще одна проходная. Скажете, что к коменданту, дальше разберетесь.
— Разберёмся. — Подтвердил догадки вахтера, Глеб. — Не сомневайтесь. Мужичок хмыкнул в усы, качая головой, изображая, что-то вроде укора, типа: «Как же, разберутся они. Умные все, какие стали». Но Глеб не обратил на него никакого внимания, и после записи нас в журнал, он потопал к коменданту. Я с Ильей молча, последовали его примеру.
Подошли еще к одной проходной. Глеб поговорил еще с одним дежурным, уже более молодым, примерно моего возраста парнем, в такой же форме, как у старика, но заметно новее. Не забыл Глеб показать ему и бумагу, привезенную из Лагана. Тот покрутил ее в руках, особо не вчитываясь, кивнул и ушел доложить о нас коменданту. Затем вернулся, сказал, что можно проходить. Глеб повернулся к нам с Ильёй и сказал, что пойдет сам. Затем нас вызовут. Мы остались в коридоре ожидать, воспользовавшись вежливым предложением охранника, присесть на не очень удобные, деревянные табуреты. Глеб был у коменданта с полчаса, затем вышел, махнул нам рукой, чтобы мы заходили. Мы встали и направились к деревянной двери, на которой была резная, деревянная же табличка с надписью: «Комендант». Я зашел вторым, пропуская Илью вперед, немного смутившись, не зная, как себя принято здесь вести. Илья проскочил в кабинет и уселся на стулья, расположенные у боковой стены. Я вошел следом, но стал рядом с Глебом.
Убранство кабинета было очень простеньким, без излишеств и претензий на богатство. Большой деревянный стол, выкрашенный морилкой или её местным аналогом, вишневого цвета. Особо ничем не заставленный стол, с простым гранёным стаканом, в котором были карандаши и линейки. Стены, выкрашенные в темно коричневый цвет, были в основном пусты. Но на одной из них, между двумя шкафами со стеклянными дверцами, заполненными папками и бумагами, висело много оружия. Красивым полукругом, рожками, направленными вниз, как полумесяц у мечети. На ней располагались клинки, кинжалы, кортики, всевозможные другие вариации холодного оружия и даже меч, похожий на те, что были у крестоносцев. Объединяло их то, что они все были неописуемой красоты, начищены и отполированы. Явно за ними велся надлежащий уход. Комендант был очевидным ценителем сочетания смертоносности и красоты оружия. Как в прочем и я, особенно когда это касалось холодного оружия. Комендантом был немолодой, серьезного вида мужчина, с волосами пепельного цвета, зачесанными назад. Одет он был в военные брюки неизвестного мне образца, местного пошива, с коричневатым отливом, заправленных в высокие сапоги, похожие на обувь жокеев. На тело одета, рубашка из парусины кофейного цвета мелкой вязи, с закатанными по локоть рукавами и глубоким треугольным вырезом на груди. Сквозь вырез виден был нательный крест, из какого-то металла, но с воронением, на такой же, черной цепочке. Он сидел за письменным столом, а за спиной у него было окно, завешанное полотном из полупрозрачной ткани. Перед ним лежала большая папка, из плотной бумаги, в которой он делал какие-то записи. Поздоровались за руку. Он вернулся в кресло, добротно сделанное и явно мягкое. Не знаю, чем набитое, но обтянутое затертой кожей, темно серого цвета. Предложил нам последовать его примеру. Мы согласились. Звали его Захаром Александровичем Крыловым. Я тоже представился, хотя Глеб уже сделал это вместо меня. Он вежливо попросил меня рассказать историю нашего путешествия, переспрашивая, уточняя детали и записывая все на бумагу. Его лицо не отражало никаких эмоций, без подозрения или недоверия, но и без явного удовольствия от услышанного рассказа. Выслушав меня до конца, вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая, все ли я рассказал. Я утвердительно кивнул. Затем он принялся расспрашивать Илью, уже не так подробно и наверно чисто из-за формальностей. Когда мы обрисовали картину целиком, и у коменданта не осталось вопросов, он сказал нам, что направит на хутор отряд из ополчения, а с ними фото специалистов и дознавателей. Нам же он рекомендовал в ближайшее время не покидать город, на что мы согласились. Глеб уточнил, что будет здесь пару недель по делам, Илья и вовсе будет жить у дяди, идти ему больше некуда. Я же подтвердил общее мнение, основанное, на желании здесь поселиться на некоторое время, а возможно и на ПМЖ. Комендант поблагодарил нас за дисциплину и мужество в ликвидации опасных преступников и велел дежурному проводить к выходу.
Признаться, честно, за время, проведенное у коменданта, я изрядно перенервничал. Нет, скрывать по большому счету мне нечего. Ах да, кроме моего маленького секрета, как я оказался в этом мире, но Глеб меня прикрыл, что дало мне немного времени разобраться с ситуации. Мы вышли, подошли к лошадям, Глеб начал отвязывать свою, а мне сказал, что пора прощаться. Напомнил мне про Илью, еще раз попросил проконтролировать, чтобы мальчик попал к родне. Я ответил, что все помню и, не зная, что ему еще сказать, начал отвязывать свою лошадь. Илья последовал моему примеру.
