Вожак прыгнул, размазавшись в воздухе тенью ударив в грудь и заставив человека растянуться по земле. Лист перекатился на бок, выхватил из прикрепленного на ноге чехла нож и наотмашь махнул перед зубами волколака. Запястье ободрало жесткой, словно металлической, щетиной и он перекатился через голову:
«Зачем убивать? Неужели нельзя по-иному?»
«Мясо, такое же мясо, как и остальные, ничем не лучше других»
Волколак снова прыгнул, Лист упал на землю, и стая ликующе взвыла. Из последних сил удерживая оскаленную пасть, он пнул вожака коленом в живот и, воспользовавшись замешательством, дотянулся напряженными пальцами до оброненного ножа и воткнул его в горло волколака. Волколак захрипел, выплескивая черный поток крови в лицо человеку, рванувшись в последней попытке перегрызть горло. Ощущая на шее горячее, смешавшееся с кровью дыхание, скользкими от крови руками Лист судорожно оттягивал неистово клацающую острыми клыками пасть. Ярко горящие глаза внезапно померкли, по телу зверя прошла крупная судорога и он замер. Лист спихнул с себя тушу волколака, встал, пошатываясь и вытирая рукавом лицо и внезапно хрипло, утробно зарычал в сторону стаи. Псы притихли, принюхиваясь к крови волколака, а потом, поджав хвосты, бросились в кусты. Он поскользнулся на мокрой траве, подползая в сторону автомата, что лежал под одним из псов и перевернулся на спину:
- Живое, все живое, по-иному живое, не так как мы… Враждебное, безжалостное… нам не понять пределов жестокости, пока их кровь не смешается с нашей… и, может, даже жестокость научится милосердию, а безжалостность состраданию.
Он опасливо покосился на темнеющее, покрытое проблесками всполохов небо, опираясь на руки тяжело поднялся, подобрал автомат, отыскал в зарослях полыни рюкзак и, шатаясь, направился в сторону зданий. Спустя несколько минут звон в ушах прошел, мир обрел четкость и он услышал частые одиночные выстрелы и невнятное хрипение. На ржавом составе, сплошь покрытом мочалами жгучего пуха, сидело несколько человек, и вело прицельный огонь. Лист отпрыгнул за дерево и, подняв автомат, стал рассматривать сквозь оптику неизвестных стрелков. Странная униформа, когда-то тщательно и скрупулезно подогнанная, сейчас была изорвана, бронежилеты в глубоких прорехах, свидетельствующих об изношенности, но разительнее всего были равнодушно-стеклянные глаза на бледных отрешенных лицах.
Звездочет скрючился в канаве, прячась от пуль и лихорадочно пытаясь вытрясти из винтаря перекосившийся патрон, наблюдая, как косолапые зомби, хрипя и паля из стволов, подходят все ближе. Надо же, перекосило в самый неподходящий момент, может Брама подсунул кривые патроны? Да какая разница, вот идет уравнение всех проблем, пошатываясь, и сипя извечно зомбяцкое – «только вперед…», главное успеть вырвать из крючковатых рук автомат и молится о том, чтобы в магазине осталось хоть несколько патронов, а там по обстоятельствам. Он вытянул короткий широкий нож и приготовился к прыжку, но зомби неожиданно развернулись и начали палить в другую сторону. Проводник рискнул высунуться из-за укрытия, успев разглядеть как шпик, уронив винтовку, рухнул с состава, через мгновение следом за ним полетел другой. Оставшийся снайпер, притаившийся в зарослях пуха, успел развернуть винтовку в сторону неизвестного стрелка, но, получив пулю в лоб, тяжело кувырнулся через спину, слетая с крыши. Выстрелы раздались ближе, послышалось предсмертное хрипение, кусты перед проводником проломились и неизвестный, перекатившись через голову, кувырком влетел в рытвину. Следом простучала очередь, срезая ветки заставив обоих вжаться в землю.
- Спасибо брат, еще минута и меня задавили бы массой…
И тут он пресекся, изумленно рассматривая повернувшегося к нему покрытого кровью Листа:
- Ты? Живой? Но как? Погоди, надо остановить кровь, я сейчас.
Он потянулся за аптечкой, но ведомый перехватил его руку:
- Не моя. Все объяснения потом, этих я пристрелил, но там полно других, ползут сюда от тоннеля, надо уносить ноги.
- Не твоя, ты их что, зубами рвал?
Звездочет выпрыгнул из канавы, высунувшись из-за дерева подобрал первый попавшийся автомат и, срезав очередью неосторожно выглянувшего из укрытия выворотника, указал на небо:
- С минуты на минуту эта иллюминация над нами рванет так, что и костей не соберем. Главное не отставай, трасса тут уже проверена, целый день туда-сюда мотался.
Проводник забросил на спину винтарь, и дал короткую очередь в сторону подползающих зомбей:
- До самого здания почти чисто… не оглядывайся на мертвяков, зомби, особенно старые, стрелки не важные. Все что они умели при жизни постепенно стирается из памяти, истлевает.
Под прикрытием исполинских, покрученных тополей, в которые с хрустом вгрызались разрозненные очереди, они бросились к зданиям, успев перемахнуть через шлагбаум блокпоста, когда небо над ними содрогнулось, зарокотало, осветив пространство режущим сиреневым светом.
- Не закрывай глаза, задействуй светофильтр на полную мощность, мы почти добрались – закричал проводник на ухо Листу, перекрикивая гул развернувшейся стихии.
Изображение мигнуло, потеряло едкую остроту и, разлепив слезящиеся глаза, они вихрем понеслись по территории НИИ, перепрыгивая через завалы брошенного, незавершенного строительства, что тонуло в длинных угольных тенях. Выскочив через пролом в заграждении Звездочет, кинулся по протоптанной в бурьянах путниками тропе к люку. Как и обещал Брама, запасной вход в катакомбы оставили открытым. Пропустив Листа вперед, проводник бросил последний взгляд на разгорающуюся, пульсирующую «сверхновую» поспешил за ним, закрывая тяжелый люк изнутри. Едва он достиг средины колодца, как беснующийся ураган перешел в завывание и неожиданно стих, потом подземелье качнуло волной оглушающего рева. Земля содрогнулась, сверху упало что-то массивное и, разжав руки и цепляясь о металлические скобы, Звездочет тяжело рухнул вниз, поспешно откатываясь в сторону на случай, если люк продавит и колодец засыплет обрушившимися вниз обломками. Но люк выдержал, через несколько минут грохот прекратился, «сверхновая» выплеснулась в пространство неистовой испепеляющей волной, и Звездочет заворочался на холодном полу, потирая ушибленные бока и озираясь в полутьме освещаемой редкими тусклыми лампочками:
- Лист, ты как там, живой? Ага, ну и отлично. Однако нас и тряхнуло, никогда не видел «сверхновой» в действии и больше не хочу. Не дай Бог нам узнать нам принцип ее действия, ядерный арсенал можно смело списывать в утиль как морально устаревший. Стой! Не прикасайся к стенам, они тут запросто могут быть покрыты едкой плесенью, сядет такая зараза на комбинезон, и через несколько дней он на тебе в хлам развалится. Как всегда в самый неподходящий момент.
