на вовремя сданные контрольные работы и рефераты. До моей сложной жизненной ситуации ей не было никакого дела – она считала, что раз я пришла в университет, то должна каждую секунду посвящать учебе. Впрочем, проблемы с Антониной Ивановной возникали у всех работающих студентов.
Я пробежала взглядом по последним формулам, написанным на доске.
– О разложении в ряд Тейлора основных элементарных функций? – предположила я и, похоже, угадала, потому что, поджав губы, женщина отвернулась обратно к доске и продолжила писать формулы.
Я сделала вид, что усердно внимаю сказанному, и какое-то время записывала едва ли не слово в слово.
Сзади ткнули карандашом, и я обернулась.
– Сделала реферат Бертычу? – шепотом поинтересовался Мишка, заядлый игроман и косплейщик. Если он чем-то увлекался, то отдавал себя без остатка. В последний год он подсел на Ведьмака и теперь ходил с длинными покрашенными под седину волосами и с желтыми линзами. Помнится, недавно я шарахалась от его нового образа, но после Угрюма он выглядел вполне прилично.
Кивнув, я хлопнула по лежащему рядом рюкзаку.
– Пятнадцать страниц, – шепотом доложила я. – Думала, сдохну вчера, пока доделаю. А что, Бертыч сильно зверствовал в последнее время?
– Да он в отпуск вышел! Говорят, только на зачет завтра придет, и снова лови его. Анька вон уже три дня пытается ему дозвониться, чтобы контрольную переписать.
– Может, уехал куда? – неуверенно предположила я.
Если честно, то сдавать физику кому-то другому не хотелось. Максим Альбертович был строгим преподавателем, но справедливым, и если студенты путались в ответах, всегда пытался помочь. Да у него самый заядлый двоечник к концу семестра мог на тройку ответить! И мы хотя бы приблизительно знали, какие вопросы будут на зачете…
– В любом случае, через час узнаем, – однокурсник посмотрел на часы и поспешно вернулся к конспекту.
Под конец семестра все студенты старались выглядеть паиньками, и не хотелось, чтобы Антонина Ивановна заметила наше шушуканье и сделала замечание.
К радости нашей группы, на следующую пару физик всё-таки пришёл. Попросил всех складировать рюкзаки и телефоны на заднюю парту, а сам раздал чистые листы и ручки с зеленой пастой.
– Так как половина из вас, я уверен, подготовила «бомбы»*, то давайте пропустим шаг, когда я их отбираю, – широко улыбнулся Максим Альбертович, когда с раздачей было покончено, и показал всем оставшиеся у него в руках лист и ручку. – Я принимаю работы, написанные данным цветом и только на этой бумаге. Десять вопросов на доске, по всем пройденным темам. За ответ вы можете получить от нуля до трех баллов, дословно одинаковые ответы у двух студентов не зачту – разбираться, кто у кого списал, я не собираюсь. Наберете двадцать баллов – будет зачет. Приступайте.
Он сел за стол, а среди студентов началось шушуканье. Самые хитрые вытаскивали обычные шпоры, самые скромные честно пытались написать ответы самостоятельно.
А я смотрела на доску с легким недоумением. Единственная шпора, которую я умудрилась написать за вчерашний вечер, так и не пригодилась – я с удивлением поняла, что более-менее подробно могу ответить на все вопросы. Всё-таки не зря мучилась, выслушивая лекции Макса в дороге и на каждом привале! Я сделала себе мысленную пометку поблагодарить напарника при следующей встрече – вдолбленные им правила с легкостью ложились на листок, даже вспоминать особо не пришлось.
Час пролетел, как один миг. Мы сдали работы, и Максим Альбертович пораньше отпустил всех, под радостное гиканье, в столовую. Я задержалась – несмотря на написанную работу, реферат всё равно надо было сдавать.
Только сейчас, когда страсти после зачета улеглись, и у меня перестали трястись поджилки в ожидании того, какие же вопросы достанутся, я отметила, что выглядел Максим Альбертович неважно. Синяки под глазами выдавали недосып, привычный румянец на щеках заменила мертвенная бледность. К тому же, не присущая ему рассеянность… Видимо, преподаватель посчитал, что все ушли, потому что позволил себе непозволительную слабость в моем присутствии – перекрестил руки на столе и положил на них голову, будто собирался вздремнуть.
Я кашлянула, привлекая к себе внимание.
– Алёшина, ты еще тут? – физик встрепенулся, быстро принял нормальную позу и строго посмотрел на меня. – Что-то хотела?
– Сдать реферат, – я положила задание на стол. – Вы сказали написать, раз я пропустила последнюю лекцию.
– Точно. Совсем забыл. Молодец, что сделала, – он пролистал реферат, но вчитываться не стал. – Кратко расскажешь, о чем написала? – сцеживая зевоту в кулак, предложил он, указывая на парту напротив.
Пришлось сесть, хотя я надеялась, что расспрашивать он не станет.
Поначалу мне показалось, что он меня вообще не слушает – преподаватель уставился в какую-то точку за моей спиной, и мне до жути хотелось обернуться и посмотреть, не происходит ли там чего-то интересного. Но стоило ошибиться в докладе, как Бертыч тут же меня поправил. К концу объяснения благодаря наводящим вопросам я сама стала понимать тему намного лучше.
– Ладно, принято. Иди, – когда я закончила, махнул мне Максим Альбертович, и с радостной улыбкой я подорвалась с места. Столовая ждала меня! Конечно, полноценно позавтракать я уже не успевала, но на чашечку кофе времени хватало.
– Ленка, где задержалась? – махнул мне рукой Сережка, тот самый бедолага-геймер, «влюбившийся» в брутального мужика. За столиками в столовой сидело по шесть человек, и у их группки как раз оставалось свободное место.
Взяв кофе со сладкой булочкой, я подсела к ребятам.
– Сдавала долг Бертычу, – я с довольным видом откусила кусок от булки.
– Он тебе странным не показался?
– Усталый какой-то, – я пожала плечами. – Может, у него случилось что. Обычно в отпуске отдыхают, а не выглядят так, будто всю ночь вагоны разгружали.
– Ночью не только вагоны разгружать можно, – выразительно подвигал бровями Мишка.
– Может он в игрушки рубится по ночам, откуда вы знаете? – предположил Сережка, и все зафыркали.
Представить серьезного Максима Альбертовича в той же Альтамире, гоняющегося за мобами, было невозможно!
– Кстати, Лен, как там твоя подработка? – поинтересовалась Анька, не меньше меня пропадающая в игре. Вот только если я зарабатывала там деньги, то она их тратила, благо папа – преуспевающий бизнесмен – выделял дочке кругленькую сумму на карманные расходы.
