ни в коем случае! От крови потом очень сложно было бы отмыть, да и ошмётки бы остались, их невозможно до конца вычистить. Следователи потом точно нашли бы.
— Ясно, — ответил я, и добавил, обращаясь к медведю: — Оль, ты можешь подняться. Подожди нас на уровень выше, пожалуйста. Нам этих ещё раздеть надо.
— Ну блин! — с досадой выдохнул Денис, — так и думал. Хотя да, по-хорошему надо бы — в одежде синтетики много.
Раздевая «своего» молодчика, я обнаружил, что он обгадился после смерти. Странно, но это открытие у меня вызвало не столько брезгливость, сколько тоскливое чувство досады.
Вот родился человек, первые годы жизни не соображал ничего, так же под себя гадил, в подгузники. Его, наверно, любили, ухаживали за ним. Не ясно, насколько хорошо — но, по крайней мере, достаточно, чтобы он вырос. И вот он из каких-то своих соображений в один момент вдруг решает убить мальчишку. Ребёнка. А потом, почти без колебаний — незнакомого иностранца. Как так вышло? Что произошло в его голове за тот промежуток времени между моментом, когда он ничего не соображал, и сейчас, когда он, уже остывший, лежит на холодном полу в тёмном подвале?
— Ну всё, — сказал Лаолян, бросив тревожный взгляд в темноту, — лучше бы нам уйти. А то крысы и на живых напасть могут, почуяв добычу.
Мы направились в сторону бетонной лестницы. Стоя на уровень выше, Оля светила нам под ноги, чтобы идти было легче. Очень кстати — одежду с умершего приходилось держать на вытянутых руках.
Поднявшись на уровень, мы вышли из технического пролёта к выключенному травеллатору, который вёл с парковки. И тут я заметил кое-что странное. Будто бы проблеск в одной из бетонных стен. Словно зелёненький, яркий огонёк мелькнул.
Я остановился, приглядываясь.
— Что там? — спросил Лаолян с тревогой.
— Странно, — ответил я, — будто что-то мигнуло там.
Я указал кивком направление. Лаолян посветил туда своим фонариком.
— Ничего не вижу, — сказал он, пожав плечами, и уже хотел было отвести луч.
— Стой! — сказал я.
Я отчётливо разглядел в стене силуэт двери.
— Похоже, там какой-то проход есть, — сказал я.
Лаолян поводил фонариком по стене.
— Нет-нет, прямо там было! — сказал я, — не видите?
Я почувствовал странную теплоту в кармане туристических штанов — он закрывался на молнию, и там я хранил звезду, подвеску в форме сердца и камень. Тепло было достаточно ощутимым.
Положив одежду на пол, я засунул руку в карман и достал подвеску. Она слегка светилась красным, будто раскаляясь.
— Ух ты! Дверь! — произнёс Дэн.
Лаолян снова посмотрел на стену и приоткрыл рот от удивления.
Теперь дверь стало видно отчётливо, не только силуэт на стене. Это была основательная конструкция из полированного дерева с увесистой на вид медной ручкой.
Оставив одежду на полу, я медленно направился к ней.
— Са-ша, — окликнул меня Лаолян, — мы не знаем, что там. Но её раньше здесь не было. Я хорошо знаю эту парковку.
Я посмотрел на него в ответ, но ничего не ответил. Мысль, что можно просто уйти, так и не посмотрев, что же скрывается за этой дверью, даже не пришла мне в голову.
— Он говорит не ходить, да? — вмешался Дэн.
И в этот момент появилась Оля.
— Ух ты! — Сказала она, улыбаясь, и тоже направилась к двери.
Как-то так само собой получилось, что ручки мы коснулись одновременно.
— Это ведь необычная дверь, да? — спросила она, глядя на меня. Её глаза возбуждённо блестели в ярком свете светодиодного фонарика, которым Лаолян светил на стену.
Я согласно кивнул.
— У меня странное чувство… похожее на то, что было там, возле Храма, — сказала она.
И действительно — в полированной деревянной поверхности было что-то очень притягательное. Однако я не чувствовал опасности, совсем.
— Может быть, — ответил я и надавил на рукоятку.
Дверь чуть слышно скрипнула и распахнулась.
Я осторожно посветил внутрь. Небольшая комната, вдоль стен стоят стеллажи с какими-то фотографиями. На потолке что-то вроде лепнины и вычурная люстра с оплывшими остатками свечей. На полу — паркет, складывающийся в какой-то сложный узор.
Мы переглянулись и одновременно вошли внутрь. Я направился к одному из стеллажей, доставая фонарик.
— Эй! — окликнул Дэн.
Он стоял в двери, засунув носок между ней и косяком.
— Она бы захлопнулась! — пояснил он.
— Спасибо, — кивнул я, — подержи, пожалуйста. Мы пока осмотримся.
На стеллажах стояли фотографии в рамках, на которых были изображены разные заброшенные объекты: от огромных заводов, до небольших деревенских домов. Некоторые заброшки я опознал, они были довольно знамениты. Но большинство было мне совершенно незнакомо.
— Интересно… — сказала Оля, разглядывая фотографии на соседнем стеллаже, — ты видишь какую-нибудь закономерность?
Вместо ответа я пожал плечами. На мой взгляд, фото располагались совершенно хаотично. Впрочем, я не силён в географии — может, они были размещены по регионам.
— Тут много знаменитых заброшек, — она озвучила то, что я и без того уже заметил, — и ни одна из них не взята.
— В смысле, в каждой должно быть сердце? — уточнил я.
— Ага, — кивнула Оля, — так и есть.
В этот момент дверь снова скрипнула. Я посмотрел в сторону входа. Денис отступил в сторону, чтобы пропустил Лаоляна.
— Ребята, я бы не стал касаться этих вещей… — сказал он, — и говорить кому-то об этом тоже… и нам бы лучше поспешить с одеждой, а то крысы могут прийти на запах — те, кому мало досталось.
Я прислушался. Где-то в отдалении слышался возбуждённый крысиный писк. Меня невольно передёрнуло.
— Да, — кивнул я, — пожалуй, пока что пойдём.
Лаолян с облегчением улыбнулся.
Сначала мы пытались попасть в помещение консульства, но, выслушав на охране суть нашей проблемы, один из клерков предложил встретиться вне помещения представительства, аргументируя такое решение «повышенными требованиями безопасности» и тем, что «вообще сейчас у нас ремонт, переговорок свободных просто нет».
Поэтому помощник консула встретил нас на фудкорте одного из небольших торговых центров, расположенных недалеко от российского представительства. Этот полный, жестко страдающий от жары человек был одет в слегка помятый светлый костюм, на ногах — что-то вроде матерчатых туфель.
Помощник глядел на нас со смесью раздражения, жалости и брезгливости.
— Кретов. Владимир Кретов, — представился он, привставая и протягивая пухлую руку, — можно без отчества.
Я нехотя пожал его влажную ладонь, пожалев, что на столике нет влажных салфеток.
— Я понял вашу ситуацию, — продолжал помощник, — вы же понимаете, что времени на принятие решения у вас остаётся не так много. Уверен, китайским властям уже всё известно. Поскольку у вас с собой есть официальные документы, пускай и внутренние, которые подтверждают российское гражданство, мы, безусловно, будем оказывать всемерную поддержку. Но другого выхода, кроме как сдаться местным властям, я в этой ситуации не вижу.
Оля выразительно посмотрела на меня. Она единственная была против официальных контактов, но мы с Денисом смогли её переспорить. Видимо, зря.
— Чем это нам грозит? — спросил я напрямую.
— Незаконное пересечение границы, не связанное с другими правонарушениями — до двух лет. Но, скорее всего, обойдётся предупреждением, после нашего вмешательства. Конечно, дело бы сильно облегчилось, если бы вы рассказали о том канале, котором воспользовались.
— Мы рассказали всё, как было, — вмешалась Оля.
— Ну, да, — помощник консула пожал плечами, — сейчас вы телепортировались. А на допросе расскажете, что вас доставили инопланетяне. Сути это не меняет: ваша скрытность не облегчает нам задачу по вашей репатриации.
— Ясно, — сказал я, — до двух лет. И есть шанс, что могут отпустить раньше, верно?
— Верно, — кивнул помощник, — скорее всего, после нашего вмешательства обойдётся формальным наказанием. Но несколько дней в изоляторе вам провести придется. Если, конечно, не вскроются другие обстоятельства.
— Какие? — спросил Денис.
— Ну, например, вовлечение в незаконную деятельность местных граждан. Укрывательство. Само по себе это может потянуть на десятку. А если дело связано с тяжкими преступлениями, вроде убийства или наркотиков — то тут уже речь может идти о смертной казни. В общем, чем меньше вы контачите с местными и чем раньше сдадитесь — тем лучше для вас.
Мы опять переглянулись.
— Но вы же не обязаны о нас докладывать? Местным властям? — спросил я.
— Формально, конечно, нет, — помощник пожал плечами, — мы не обязаны проверять законность пересечения границы нашими гражданами. Но фактически, повторю: времени на раздумья у вас не очень много.
— Ясно, — кивнул я, — спасибо за информацию.
— Не за что, — помощник пожал плечами и отхлебнул холодного пива из запотевшей кружки, — звоните на общий телефон после задержания.
Мы вышли из торгового центра
