Грузовик остановился, Брейн лихо взобрался до раскрытой дверцы и, усевшись на кожаное сиденье царского размера, сказал:
– Ну что, поехали?
– Поехали, чувак! – отозвался водитель и, вдавив педаль газа в пол, начал погонять свою тысячу лошадиных сил.
– Родился я в Сковерде, это такой город на окраине материка – там еще скалы имеются – Колотские скалы, так их у нас называют. Округ совсем небольшой, всего два шерифа на сорок тысяч населения. Отец работал в небольшом порту – в основном там рыбу принимали, а реже – морской камень – это у нас так коралловый массив называли. Из него в крае и дома строят, и дворцы мормонов, и крепости наркоторговцев, и даже здание городского суда – тоже из коралла, хотя добыча камня считается незаконной…
Брейн слушал и кивал. Было видно, что с хорошим слушателем водитель «тысячника» общался давно и ему требовалось выговориться.
Брейн честно слушал дорожные откровения два с половиной часа, после чего водитель и сам устал и, повернувшись к попутчику, спросил:
– Ты еще не хочешь пристрелить меня, парень?
– С чего это? Я только узнал, что твоя бабушка ловила на льду озерных крыс и так зарабатывала на свое приданое. Так она заработала или нет?
Водитель засмеялся и сказал:
– Подержи руль, я пойду отлить, а потом продолжим разговор – честно говоря, я и сам не знаю всего про свою бабушку, просто еще не было случая дойти до этого места.
Через полтора часа они остановились у небольшого городка в специальном отстойнике для грузовиков.
– Ну что, угостить тебя обедом? – спросил водитель. – Сам-то ты, наверное, не при деньгах, раз путешествуешь автостопом.
– Спасибо за предложение, дружище, но мне нужно наведаться в город.
– Надолго? Я проторчу здесь не меньше часа.
– Нет, спасибо, что подвез. Приятель обещал тут работу. Место, конечно, не столичное, но на первое время сгодится.
– Ну, давай, рад был помочь тебе.
Они пожали друг другу руки, и видно было, что водителю жаль расставаться с хорошим попутчиком. Брейн виновато улыбнулся и пошел в сторону остановки, где начиналась муниципальная транспортная сеть. Однако в город Брейн вовсе не собирался. Ему лишь требовалось сменить транспорт, чтобы ехать по другому шоссе и в другую сторону. Это было необходимо, чтобы хоть немного путать следы, в противном случае его бы быстро вычислили.
Его и так вычислят, в этом Брейн не сомневался, однако облегчать своим преследователям задачу он не собирался.
Сделав крюк и выйдя к другому отстойнику, Брейн быстро нашел подходящий грузовик, водитель которого уже отобедал и дремал в кабине. На лобовом стекле грузовика имелась табличка – «Возьму попутчика, умеющего слушать».
Брейн тихонько постучал по стеклу, водитель открыл глаза, и Брейн указал на табличку.
– Садись, – махнул водитель и завел двигатель.
Брейн забрался в кабину, и водитель уточнил:
– А точно умеешь слушать?
– Слушать – это то, что у меня получается лучше всего.
– Ну, тогда поехали в…
– Роутбидж.
– Роутбидж? Это ж всего три часа пути. Я-то сам в Слим-Леоне мотаюсь. Йогурт, блин, вожу. Ты любишь йогурт?
– По-разному, – пожал плечами Брейн, не решаясь высказываться более определенно.
– А вот другие жрут его просто ведрами.
– Так вам же это хорошо для бизнеса.
– Для бизнеса хорошо, но я не согласен в принципе.
Брейн не понял, но кивнул. Они остановились на выезде, пропустили пару автомобилей, и водитель нажал на акселератор.
– Сорок лет моей лайбе, представляешь?
– Не знаю, но выглядит хорошо.
– Дерьмово она выглядит, а не хорошо. Вот у знакомого моего такая же лайба и такого же возраста, но выглядит…
– Хорошо?
– Ха! Если бы! – Водитель хлопнул по рулю. – Хуже, чем эта. Хотя движок у него пароводородный и коробка безмасляная.
Примерно полчаса длилась странная беседа, и, как Брейн ни старался угодить водителю, пытаясь ему поддакивать, все получалось с точностью до наоборот, поскольку у этого парня была какая-то собственная извращенная логика.
Однако все неожиданно прекратилось, когда водитель сообщил, что пришла пора попутчику его послушать, и вдруг запел.
Только тогда Брейну стал понятен истинный смысл написанного на табличке.
Водитель пел песню за песней, местами попадая в ноты, но чаще жутко фальшивя. Когда улыбка на лице Брейна стала совсем уже кислой, водитель сделал перерыв и спросил, каково на вкус попутчика это пение.
– Ну, вы же не профессиональный певец, а для любительского уровня очень даже неплохо.
– Очень даже неплохо, – повторил водитель со странной интонацией. – А я, между прочим, и есть профессиональный певец, а этот йогурт вожу только пять лет. До этого восемь лет отработал в филармонической труппе при транспортно-пассажирской компании «Веспа».
– Известная компания.
– Не то слово. Компания – гигант.
– И что же вы там делали?
– Пел. Профессионально. Тенором. А потом, как-то раз, отмечали мы чей-то день рождения и хорошо приняли в камбузе на капитанском ярусе. Дорвались до бесплатного буфета, и пошло-поехало. За каким-то хреном нас потащило в сцепной бункер – может, затошнило кого, может, еще что. А там же холодно – на стенах иней.
– И вы простудились?
– Это было бы слишком просто, – горько усмехнулся водитель и, прибавив газу, лихо обошел легковой автомобиль. – Так получилось, что мы готовились пристать к порту снабжения, а вся сцепка, она автоматическая, понимаешь? И что-то пошло не так. Давление прорвало магистраль и ударило в бункер. И всех поглушило – мы стали, как контуженные. Вот нас пятерых всех и списали, а ведь я оперный колледж заканчивал, и все псу под хвост.
– Вы потеряли музыкальный слух?
– Слух? – усмехнулся водитель. – Вот произнеси слово «мама».
– Мама, – сказал Брейн, несколько озадаченно поглядывая на водителя.
– Вот ты говоришь «мама», а я слышу «бебео». А ты говоришь слух. Если бы только это.
Добравшись до Роутбиджа, Брейн поблагодарил странного развозчика йогурта и, дождавшись, когда грузовик уедет, вышел к автобусной остановке, где было пусто и под пластиковой лавочкой среди окурков спала дворняга, прижимая к себе лапой отполированную до блеска кость.
Брейн купил в автомате проездной чип и, дождавшись подхода автобуса, скромно пристроился на задней площадке, стараясь сойти за местного.
Это оказалось несложно, поскольку на нем были поношенная мятая куртка и вытертые штаны. Брейн был широк в плечах, и все это вместе делало его похожим на грузчика, которых в здешних краях хватало.
