— Погиб?
— Ага. Но не сразу. У нее привычка гадкая: отхватит кусок, и бросает человека. Потом возвращается. Вот он и успел покричать. А толку? Плот побоялись посылать — все равно его уже не спасти, тем более Анфиса после того как нападет на кого-нибудь, злая становится. А плот у нас хлипкий — страшно, что разнесет.
* * *
До залива за разговорами добрались быстро. Жора, с высоты рифа осмотрев окрестности, заявил, что на спокойной воде делать нечего: в тех местах, где дровяка много, полезной живности наоборот мало. Тень от водорослей, наверное, не нравится. Зато по другую сторону гряды, там, где волны накатываются на камни, места более перспективные. Глубины не слишком большие, дно неоднородное: коралловая поросль, камни и ровные песчаные проплешины — то, что нужно.
Макс в вопросах ловли моллюсков был дилетантом, и ему ничего не оставалось, как согласиться с мнением опытного приятеля.
Первые погружения заставили в очередной раз пожалеть об отсутствии маски или очков. С ними в такой чистейшей воде обзор был бы великолепным, но…
Осторожно проплывая над дном, Макс жадно всматривался в каждый камешек, но тщетно: лишь пару пустых половинок двустворок достал. Еще и адреналин вырабатывался периодически — в смутном мареве, расстилавшемся за пределами области видимости, из-за отблесков от волн то и дело мерещилось угрожающее движение. Это не добавляло позитива.
Дровяк заготавливать на порядок комфортнее — там хоть с видимым смыслом рискуешь.
Но Макс не падал духом и на свою неумелость не пенял. Тем более у Жоры успехи оказались не лучше — такие же нулевые.
В очередной раз вынырнув, Макс устало заявил:
— Здесь ничего нет. Никаких ракушек.
— Странно… место ведь вроде хорошее, — сокрушенно ответил сосед.
— Вот только ракушки об этом не знают. Надо другое искать.
— Большой рассказывал, что здесь ребята неплохо собирали.
— Давно?
— Да с месяц назад.
— Вот и собрали все — нам не осталось.
— Наверное…
— Давай перебираться. Вон, дальше гряда рифов большая — там, наверное, тоже неглубоко.
— До нее топать далеко, а потом еще плыть придется!
— Ну и что?
— Так с корзиной…
— Я ее сам доволоку.
— А если добыча будет, то что? Как потом полную назад тащить?
— Вот если будет добыча, тогда и подумаем.
— И то верно — чего загадывать зря.
* * *
Новая рифовая гряда ничем не отличалась от старой, разве что не была завалена сохнущими водорослями. Но Жора, забравшись на высокий камень, обрадовался:
— Макс! Там под водой гривка идет! Вон! Смотри — просвечивает! Узкая, но нам сойдет. Жаль с той стороны это не разглядели — даром плыли. До самого мелководья вернуться по ней можно будет. Правда, по шею в воде придется топать… наверное. Но все ж лучше, чем плыть!
— Вот и нашелся способ перетащить назад полную корзину. Теперь дело за малым: осталось ее наполнить.
— Дно вроде ничего — пестрое. Перспективно это. И глубина не очень. Правда дальше понижается. Хорошее место — можно попробовать. И ребята вряд ли здесь прошлись — не любят наши в такие капканы соваться.
— Капканы?
— Безопасного перехода нет на соседние рифы, или пути посуху. Если акула приплывет, то окажешься от берега отрезанным. Разве что в отлив шансы останутся…
— Посидеть немного и сама уплывет.
— Ага… Анфиса один раз такого хитрого неделю караулила.
— Странно — меня вроде не поджидала, хотя пацаны говорили другое. И что с ним стало?
— Да ничего. Спятил он от жажды и всего этого — сам в воду кинулся. Наши тогда как раз и пытались с плота ее прибить. Выручить хотели, прорывались к нему. Анфиса хитрая тварюга — не пустила их. После того случая плот переделали — укрепили серьезно.
— Хватит про нее вспоминать — накликаешь!
— Да главное не шуметь. На шум она сразу заявится. И если поранился, то работу прекращай сразу — кровь издали чует. Тут порезаться легко — кораллы, края раковин, выступы острые на скалах. Рассказывают, давно дело было: чувиха одна стирала на мели — зашла в воду по пояс. А у нее месячные были. По сторонам вообще не глядела и попалась. Обычно акулы на такую глубину не заглядывают. Это как вообще можно было не заметить такую тушу?! У нее, небось, спина из воды выглядывала.
Макс, не обращая внимания на болтовню приятеля, огляделся, приметил подходящее местечко — заводь меж двух длинных рифов. Дно вроде ровное, поросли коралловой немного — ядовитым гадам в прятки играть нелегко будет. Нырнул.
Первая попытка прошла впустую, но он не огорчился — интуиция подсказывала, что здесь непременно что-нибудь попадется. Да и дно понравилось — действительно почти ровное: на таком даже без маски легко ориентироваться и подмечать каждую мелочь.
На второй попытке углядел широкую плоскую раковину. Ухватил, разочарованно отбросил в сторону — бесполезная половинка. Рядом похожая, стоящая вертикально. Есть! Обе створки на месте!
Поднявшись, подкинул в руке — приятная тяжесть подтвердила, что добыча не пустая.
— Жор! Гляди, что я нашел!
Товарищ, небрежно изучив ракушку, вынес вердикт:
— Монетка. Крупная, зараза.
— Монетка?
— Ага. Называем их так. У нее всегда одна сторона выпуклая, а вторая совсем плоская, будто монетка. Несимметрично устроена.
— Съедобная?
— Безвкусная, но есть можно. Там больше не было?
— Проверю.
— Они обычно по одной ползают, но мало ли. И под скалами осторожнее — не забывай, что если трещина или дыра темная, то ну ее нафик.
— Ты прям как мамочка заботишься, — усмехнулся Макс.
— Без меня в стакане утонешь, — серьезно произнес Жора. — Я с другой стороны попробую проверить — там вроде местечко на вид ничего.
Нельзя сказать, чтобы Максу удача повалила крупными порциями, но корзина начала потихоньку наполняться. Главным образом благодаря его усилиям — от Жоры фортуна отвернулась: его добыча была скудна и скромна габаритами. Макс подозревал, что дело здесь в глубине работ — приятель пловец неважный и выбирал места помельче. А он все, что не доставало до четырех метров, за море не считал — отсюда и увесистость результатов.
Если подумать — ведь профессионалов-подводников в поселке нет. Возможно, круче Макса здесь пловцов не имеется. Хотя… Раз есть ребята, которые два года живут в море, день за днем из воды не выбираясь, то, наверное, сравниться с ними будет нелегко. С другой стороны они голые практики — у них не отработаны стили, они понятия не имеют о хитрых дыхательных упражнениях, их легкие не закалялись с раннего детства, раздуваясь вширь. Да и природных предпосылок к нырянию могло не быть, в отличие от Макса — плаванием он ведь не зря стал заниматься: талант заметил хороший тренер, высмотрев в толпе, резвящейся в бассейне, перспективного мальчишку.
