Мусоровоз остановился. Зажужжал манипулятор. Значит, вот-вот сверху свалится еще мусор — прямо на Ивана, и уж тогда найти искомое будет куда сложнее, если вообще возможно!
Он принялся лихорадочно шарить вокруг, забыв о брезгливости, о боязни поранить ладони, погружая руки в дрянь чуть ли не по локоть.
Привод манипулятора загудел натужнее, предупреждая, что вес взят, захваченная добыча вот-вот попадет в пасть.
Тоскливо сжалось сердце. Впору отчаяться, но Жуков-младший лишь удвоил старания. И едва не крикнул «Ура!», когда пальцы нащупали баллоны «подвески».
Он никогда еще так быстро не надевал амуницию для пробежек и выскочил из кузова за миг до того, как внутрь обрушилась лавина из упаковок, протухших очистков и прочего хлама. Сердце в груди колотилось, адреналин зашкаливал.
Вниз по лестнице? Ха! Иван спрыгнул с оранжевого короба. Забыл, что компенсаторы на подошвах приказали долго жить — вот и спрыгнул. Впредь надо бы осторожней.
Его заметил водитель мусоровоза, одетый почему-то в желтый РЗК с шлемом и тем еще горбом — аппаратом дыхания. Открыв дверцу, водила чуть ли не наполовину высунулся из кабины. РЗК — радиационный защитный комплект — Жуков-младший видел в учебнике по гражданской обороне. Зачем надевать защиту в Москве?..
Из-под шлема донеслось:
— Эй, парень, ты чего там делал?
В ответ Иван улыбнулся и помахал рукой. Затем метнулся к стене ближайшего дома и проворно полез по ней вверх, прыгая с балкона на балкон.
Минут через пять он был на месте.
* * *
Может, совсем переехать в бункер? Там хоть как-то заснуть получается…
Гурген Аланович так и не смог сомкнуть глаз, хотя и заел снотворным жены пяток таблеток иммуностимулятора — последних в пластиковом цилиндре, крышечка которого выскользнула из пальцев, когда коммуникатор завибрировал. Серпень сообщил, что знает, где скрывается сын Жучары. Вот только прошло уже больше часа, а новых вестей все нет. Неужто опять неудача?!
Бадоев в сердцах приложил кулаком по прикроватной тумбочке. Жена, конечно, не проснулась, даже не всхрапнула — привыкла к ночным бдениям супруга. К тому же коктейль из фенобарбитала и осказепама на нее действовал безукоризненно — живьем можно резать, ей хоть бы хны.
Сметанно-белая пижама натянулась на очень неплоском животе — визитной карточке министра восстанавливаемых ресурсов. Уж липосакцию он мог себе позволить, но не считал нужным делать. Прихватив коммуникатор, Бадоев проследовал в дальний угол опочивальни, к бару. Связаться, что ли, с Серпнем? Нет, слишком много чести для ищейки, пусть сам докладывает что и как. Да и портить себе настроение плохими вестями не хотелось.
Плеснул коньяка — настоящего, дореволюционного. Выпил, не почувствовав вкуса.
Нет пацана — нет его связи с Лали, а значит, нет цепочки от Жучары к Гургену Бадоеву. Вот только в том и проблема, что есть пацан. Живучий сучонок.
Налив себе еще немного, полстакана всего, Гурген Аланович приложил ладонь к коммуникатору. Экран «проснулся», показал белые вершины в лучах рассветного солнца. Память. Не та микросхемка, что в коммуникаторе, а та, от которой одна лишь головная боль да бессонница. Если б умели удалять из нее то, что гложет, много лет не дает покоя… Надоумить бы Сидоровича, пусть озадачит своих умельцев-живодеров. Нужен расходный материал для экспериментов? Так в лагерях этого добра полно — хоть младенцев пусть берут с мамашками, хоть стариков… Родные горы. Под ними аул, где родился крохотный Гургенчик, где он вырос, где остались его родители, вся его семья… Те самые горы, что отказались подчиняться новой власти. Те, по которым Герой Революции Гурген Аланович Бадоев приказал нанести ядерный удар. Его родители, его семья — дядья, тетки, двоюродные братья — все они испарились вместе с ледниками, превратились в пепел.
— И так будет с каждым сепаратистом! — Гурген Аланович врезал кулаком по барной стойке, стакан опрокинулся. Хорошо, что уже пустой, иначе залило бы коммуникатор.
И не уже пустой, а еще.
И не пустой уже, а полный теперь.
— До дна! — скомандовал сам себе Бадоев. — Не чокаясь!
Надо спустить пар. Уничтожить кого-нибудь, сломать карьеру, а лучше — жизнь. Когда на него «находило», в министерстве появлялась вакансия. А то и парочка вакансий. Но этой ночью он решил поступить иначе. Хлебнув прямо из бутылки, пододвинул коммуникатор. Чем там занимаются бездельники из службы безопасности? Несколько пассов — и на экране появилось полтора десятка окошек с видами с камер наблюдения. Так-с, тут порядок. Тут ничего интересного. А вот тут, вместо того чтобы бдеть и служить, бойцы затеяли карточное сражение. Попались, жертвы! Пора устроить чистку рядов!
И тут внимание его привлекло странное движение на одном из окон. Ткнул по нему пальцем — окно развернулось во весь экран.
Бадоев обмер. Холодок пробежал по спине, ноздри затрепетали.
Лишь неимоверным усилием воли сохранив самообладание — хотелось разбить коммуникатор о стену, — он вызвал охрану.
Бутылка брызнула в руке осколками. Слишком сильно сжал.
* * *
Быть особенным положено по статусу небоскребу, облюбованному министром восстанавливаемых ресурсов.
Во-первых, здание обслуживали вчетверо больше персов, чем любое иное, включая Новый Кремль. И охранялось оно так, что куда там Кремлю. У основания его произрастали настоящие джунгли из пальм, лиан и орхидей. Над зарослями возвышалась мачта с флагом Союза, трепещущим на ветру. Потоки воздуха гнал вентилятор, хорошенько спрятанный в «тропиках». На ветвях сидели попугаи с подрезанными крыльями, мартышкам не позволяли разбежаться по городу тонкие, но крепкие цепочки.
По стенам скользили сверху вниз голограммы-лозунги: «Мы вместе! Мы — победители!», «Революция — это мы!» и «Будь бдителен, враг не дремлет!». Вот вместе с очередной наглядной агитацией Жуков-младший и спускался к окнам квартиры Бадоевых, которые, кстати, не светились. То ли никого нет дома, то ли спят уже. Второе — вероятнее.
Пригнувшись, он перебрался на нужный балкон и замер, зыркая по сторонам. Просторно, ничего лишнего — ни полок, ни горшков с цветами, только сумка, в которой Лали хранила «подвеску». Чего в свою комнату не занесла?.. Иван выглянул с балкона, осмотрелся и навострил уши: вроде тихо, вторжения не заметили, тревогу не подняли. Его ведь разыскивают, тут надо особенно осторожничать — Гурген Аланович помешан на безопасности. У министра даже дома взвод охраны круглосуточно дежурит. Как бы не спутали с преступником… Иван невесело хмыкнул — с его-то нынешней репутацией спутать легче простого. И потому, пожалуй, не стоит опасливо оглядываться и бояться каждого шороха. Надо заявить о своем визите!
