То, что дочка еще и газеты читает, было для Валентины Аркадьевны новостью.
— И что?
— А то, что в твое время поступать за счет родителей было стыдно. А кто так делал — тот о том помалкивал в тряпочку.
— Но сейчас же другое время, дочка, — попыталась увещевать Поликсену Валентина Аркадьевна.
— Время — оно всегда одинаковое, что сейчас, что в те годы, что тогда, — Поликсена показала рукой на учебник истории. — Между прочим, сейчас полшестого, а мне надо это еще и на компе набирать…
— Тебе бы с клевыми чуваками гулять, а не за компом глаза портить, — не выдержала мать. — Сидишь тут, киснешь! Думаешь, я не знаю…
— О чем это ты? — Поликсена впервые подняла глаза на мать.
— Про Лешу и про Свету, — Валентина Аркадьевна решилась, наконец, на лобовую атаку.
— А вот это — мое дело, — зло сказала дочь. — С кем не хочу — с тем дружить и не буду. Да этот Леха, если уж ты откуда-то про него знаешь — он дебил форменный! Да и Светка! Хорошая будет пара, я за них рада! Все только о тряпках да о тряпках. Рядится, как чучело — розовые джинсики, оранжевый топик. Зато все дорогое!
— Ох, не знаю, дочка. Может, так и надо? Молодыми-то будете не всегда, — вздохнула Валентина Аркадьевна. — Да и потом — если этот Алеша тебе не пара, ну есть же мальчики поприличнее.
— Есть. Наверное. Где-то, — протянула Поликсена, собираясь все же взяться за науку и оставить этот разговор.
— Ну, а раз так. Знаешь, что я тут выдумала?
Поликсена не знала, поэтому молчала, хмуро глядя на мать.
А Валентина Аркадьевна достала из шкафа анкету и полушутя-полусерьезно протянула ее дочери.
— Ну и что это? — недоумевающее спросила Поликсена. — Какая-то старообразная француженка. А может, она и вообще не из Франции — знаешь, как все эти рекламы теперь делают. А вопросы ты кружками обводила?
— Ну, да, только я это послала… как бы на твое имя?
— А зачем это? — Поликсена была искренне удивлена. — Ну ты, мама, даешь! Погоди, и вопросы ты сама нарисовала?
— Ну, да!
— Сейчас посмотрим… Ага, любовь, новые друзья… Ну-ну, мне и от прежних-то… — она невольно изобразила рукой знак, который отмечен даже в «Некрономиконе» (чего Поликсена знать никак не могла). Но в «Некрономиконе» это знак для отправки в бездну (если безумный араб аль-Хазред и его переводчики ничего не напутали). В немагическим мире он тоже означает отправку — на хорошо известный всем краткий адрес.
— Это ты сейчас так говоришь, — примирительно проворковала Валентина Аркадьевна. — А потом, Поликсеночка, пройдет немного времени…
— …и я провалюсь на экзаменах, да? — ответила Поликсена. — Смотри-ка, тут и про учебу есть — так ты про это как раз забыла. А вообще-то, не верю я во все такие вещи. Ерунда это все. Знаешь, девчонки в классе любят гадать — так даже не думают, сбывается потом или нет. А еще — все эти знаки зодиака. Просто смех!
На том «конфликт отцов и детей» и завершился.
Убирая в шкаф анкету, Валентина Аркадьевна грустно подумала, что дочка у нее совсем не такова, какой она сама была в школе. Ерунда, скажите пожалуйста!
Она еще раз взглянула на фотографию Стефани Фабиан, и ей показалось, что французская колдунья благожелательно улыбнулась ей — мол, нечего беспокоиться, все будет очень хорошо, а то, что Поликсена считает ерундой, на самом деле, работает, да еще как.
Справедливости ради надо сказать, что права в конфликте на сей раз оказалась все-таки Валентина Аркадьевна. И вовсе это не было ерундой, как думают маленькие девочки из практичного мира Оборотной Стороны.
Глава 12
Дележ территорий
Санкт-Петербург, сентябрь 2010 г
— Мне хотелось бы знать только одно — а что ты делаешь на этой территории? — голос парня, представившегося Кари, не был наполнен дружелюбием — ничего хорошего он не обещал.
Понять, кто он на самом деле, Жаклин смогла сразу же. Это был вампир, довольно молодой, но по своей силе превосходящий ее. И держался он уверенно, по-хозяйски.
— А с чего это я должна отвечать? — Жаклин попыталась говорить столь же насмешливо, но получилось у нее неважно.
— Хотя бы с того, что это — моя территория, — произнес Кари. — А у хозяев можно и разрешения спросить.
— Я здесь не охотилась. — Было понятно, что от этого типа не отвязаться.
— Ну, это так, — признал Кари. — И не пробуй охотиться здесь, особенно в Запределье, не думай даже выходить туда в этом месте. За остальные — не скажу.
— Я в этом городе вообще не с целью охоты, — сообщила Жаклин. — И, если хочешь знать, донорская кровь…
— Понятно, понятно, — кивнул Кари. — Сами почти таковы.
Он несколько смягчился. Кажется, необходимый ритуал был исполнен, теперь можно просто поговорить. Все-таки, не каждый день можно встретить собрата.
— А зачем ты здесь? — он все еще с некоторым подозрением косился на нее.
Жаклин решила, что он спрашивает, зачем она оказалась здесь, на Новой Голландии.
— Здесь приятно. Людей нет, — сказала она.
— А, люди тебя достали… Понятно. — На сей раз Кари улыбнулся вполне дружелюбно. — Меня — тоже. Поэтому и живу здесь неподалеку. Только в Запределье, конечно.
— Разве это не опасно?
— Кому как. Мне — нет, тебе — наверное, да, — лаконично ответил парень. — Хотя там, знаешь ли, тоже есть кому достать. — Он невольно сжал кулаки, и Жаклин почувствовала, что будет лучше всего, если этот тип никогда не станет ее врагом. А впрочем, враждовать-то им совершенно незачем.
— Погоди-ка, — парень снова сощурил слегка раскосые глаза. — А сколько же тебе лет?
С человеческой точки зрения, такой вопрос, да еще и обращенный к женщине, неприличен до невероятия. Но не с точки зрения нелюди. Понятно же, что Жаклин выглядит молодой — и всегда такой была. Возраст вампира или оборотня определяется не внешностью.
— За двести, — она слегка кокетливо улыбнулась.
Тоже мне, строит из себя чуть ли не мастера вампиров, какие порой встречаются, но только в людских книгах, а сам-то — невеликого возраста.
Теперь Кари смотрел на нее почти что с уважением.
— Не шутишь? Хотя, какое там… Ты ведь — нездешняя, да?
Она кивнула.
— Да. И сюда приехала по делам. Хотя здесь нравится.
— По делам? Проблем у тебя нет? С законниками нашими, например?
— Вроде, нет. — Жаклин понимала, что речь идет вовсе не о человеческих законах. Но что касается «законников», то есть магов, решивших взять на себя ответственность за защиту человечества, то с ними она и в самом деле не сталкивалась. И даже жалела о том — было бы неплохо, если бы они узнали о некоей… как там ее сейчас зовут?.. о Стефани Фабиан, то есть, о твари. Хотя оно, пожалуй, и к лучшему — совершенно не следует посвящать в эту проблему кого бы то ни было. «Это моя война, — твердо решила Жаклин, — только моя — и ничья больше».
