— ЧЕГО? Пф-ф-ф, да не пори чуши, — весело отмахнулся Питер.
Сердце Саяры ка мгновение ухнуло в пятки.
— Ну пусть пять сотен твоя косметика. Пусть пять сотен бельё. Пусть две тысячи одежда, чтоб все варианты. А то и правда, вдруг дождь пойдёт, — поёжился Штавдакер. — И будешь на кладбище переминаться… В общем, я пока даже пяти тысяч не вижу.
— Пяти тысяч и не будет, — твёрдо сказала Саяра, глядя на парня. — Это очень много.
— Ну тогда и о лимите говорить толку нет, — легкомысленно отмахнулся он. — Если ты в несколько тысяч по-любому укладываешься. Оно же тебе не на один раз? Ты же потому эту одежду, бельё, что там ещё, и дальше сможешь использовать?
— Конечно.
— Ну тогда бери, что надо…
— В рамках пары тысяч, я могу заказать уже не бижутерию, а вполне нормальный металл и камни. — Саяра решила не упускать тактического преимущества в беседе и реализовать ситуацию по полной. Видя, что Питер опять напрягся, она пояснила. — Золото, серебро, рубин, сапфир.
— Пф-ф, З А К А З Ы В А Й. — Питер явно утратил интерес к теме и потерял терпение. Выбив ещё что-то на виртуальной клавиатуре, он добавил, не отрываясь от комма. — Пять тысяч. Твой виртуальный кошелёк — пять тысяч. Закончатся — свисти. Пополню. Не будем тратить время на херню, — пробормотал он уже себе под нос, не обращая внимания на тщательно наблюдающую все его эмоции Саяру.
— Пять тысяч — это очень большая сумма. — Учащаяся Исфахани наконец оседлала правильную волну в беседе.
И теперь вела главную партию в разговоре, как опытный гонщик — машину по давно выученной напамять трассе.
— Не сейчас, не для нас, и не на этом этапе, — пробормотал Штавдакер, не отрываясь от ответа на какие-то срочные сообщения. — Смотри. Ты — бывшая невеста Виктора. В будущем — моя невеста. Жить у нас, скорее всего, будем тоже вместе в одних апартаментах. Как думаешь, надо ли экономить на твоём внешнем виде? И на твоей уверенности в себе?
— Спасибо, — ровно ответила Саяра.
А потом не сдержалась и прильнула к Питеру всем телом, запечатывая его рот поцелуем.
Одно дело — что-то, как-то, где-то, на словах.
И совсем другое дело — похороны официального наследника клана в роли его несостоявшейся половины, и в роли будущей половины его старшего брата одновременно.
Что бы ни сказали за спиной завистники и морализаторы, её лично рыночную стоимость это поднимает в разы. Открывая дорогу совсем к другим вершинам…
Которые, может быть, даже и не понадобятся. Если действительно с Питером закрутится что-то серьёзное. А пять тысяч лимита электронного кошелька, пополняемые по первому слову, это серьёзная заявка на будущие отношения.
— Это правда небольшая сумма для тебя? — походя спросила Саяра перед следующим поцелуем.
— Доля Виктора теперь моя, — погрустнев, ответил Штавдакер, чуть отстраняясь. — Матери сейчас будет не до дел. У отца вообще своя ветка бизнеса, он к нам не лезет. Так-то, помочь он всегда поможет, но у него свои дела с Министерством Обороны, на федеральном уровне; на нашу торговлю и ширпотреб он даже не смотрит. Типа, орлы крошек не подбирают. Так что, ответ «нет». Не много.
Саяре очень хотелось спросить, а сколько именно приносят две розничные сети Штавдакеров хотя бы в рамках муниципального центра; допустим, в неделю. Но она была далеко не дурой, и от этого вопроса удержалась. Понятно, что к делам своего парня она рано или поздно подключится. Тогда и выяснит.
Нельзя дёргать удочку раньше времени, чтоб не спугнуть рыбку. Пусть хотя бы крючок получше закрепится у неё во рту после первой поклёвки.
Оставалась, правда, ещё мамаша-Штавдакер (насчёт своих способностей понравиться их отцу, Саяра не сомневалась). Пусть мать и не могла повлиять на выбор сына, но понравиться старой матроне надо было во что бы то ни стало. Эти старые классические семьи порой очень плохо воспринимают любовь с первого взгляда, либо аналогичные пылкие чувства.
Особенно в таких вот обстоятельствах, м-да.
Обняв Питера за плечи, Исфахани младшая впервые за всё время расслабилась и думала, чтоб бог всё же есть. Из любой плохой ситуации надо делать хороший профит. Кстати, если поколупаться в собственных чувствах даже наедине с собой, кажется, к Питеру она и правда неравнодушна. А уж как её чувства к нему будут расти, зависит уже от него.
Если судить по пяти тысячам лимита кошелька, это уже любовь. Причём полностью взаимная.
_________
— Да твою ж маму… — Матеуш, нимало не стесняясь голографической проекции моего куратора в салоне, плюя на правила, с визгом покрышек и за полсекунды на всём ходу разворачивается через двойную разграничительную линию.
Бак позвонил ему только что из суда и попросил вернуться с половины дороги: что-то у подполковника в юстиции не заладилось. Ну или наоборот, заладилось, это как посмотреть: вид он имеет счастливый и довольный, но при этом говорит, что делать ему в суде больше нечего. Потому что нужного ему человека и функции сегодня нет.
Ровно через полторы секунды после лихого манёвра доктора, сзади раздаётся пиликанье полицейской сирены и голос копа через громкоговоритель командует нашему черному универсалу принять к обочине.
Точнее, пытается скомандовать. Потому что Матеуш, не сбавляя хода и даже не делая попыток перестроиться, показывает в открытое окно средний палец левой руки; а затем одним касанием отстёгивает с груди увесистую бляху ветеранского значка и поднимает её в окно же.
Ещё через две секунды полицейская сирена выключается и копы отстают.
— Здорово, — с уважением кошусь на его железку, которую он беззаботно забрасывает в бардачок. — Если не секрет, ветеранский знак что, имеет настолько большой вес в правоохранительной системе?
— Там не имеет вообще никакого веса, — весело отвечает врач. — Но сработал расчёт. За рулём ветеран: у копов оптика на лобовом стекле и они отлично видели, что у меня в руках. Если за рулём армеец, значит, машина тоже может быть армейской. Они тут же сманеврировали и глянули на регистрационные знаки. Увидев, что машина тоже армейская, они и отстали.
— Ух ты. Получается, с ветеранским знаком или с армейской машиной можно вообще не подчиняться дорожной полиции? — от неожиданно открывшихся на ровном месте перспектив, у меня даже дух перехватывает. — Куда бы ты ни ехал, и что бы ты ни вёз… Доктор? — поднимаю взгляд на Матеуша, глядя на него совсем другими глазами.
— ЗАБУДЬ! — отвечает он, перебивая меня и продолжая смеяться. — Тебе оно ничем не поможет. Во-первых, раз на раз не приходится; и тебя могут реально обогнать и посмотреть, кто за рулём. Во-вторых, если ты будешь везти что-то такое, что проходит по срочным полицейским ориентировкам, — тут он на мгновение отвлекается от дороги и серьёзно смотрит на меня, — они могут дёрнуть и военную полицию. Сопровождая тебя на дистанции, не останавливая. Но проверку организовать могут. Ну и, самое главное, лично я езжу на служебной машине Бака довольно часто. Меня тоже периодически тормозят. Так что, если за рулём будет пацан… которого они не знают в лицо…
_________
Бака мы находим возле суда, гуляющего под деревьями и беззаботно попинывающего сучки на дорожке. Увидев нас, он мгновенно занимает место рядом с водительским и какое-то время они с врачом обсуждают что-то, понятное только им двоим.
— Блин. Не успели до конца рабочего дня, — констатирует Матеуш через четверть часа, когда на магистральной городской дороге номер два мы попадаем в плотный затор (и начинаем двигаться со скоростью улитки).
— Да ладно. Ты всё равно типа при деле, — фыркает ему подполковник. — А я сейчас назад пересяду и буду работать. Нашему юноше тоже наверняка есть чем заняться, да? — он смотрит на меня в зеркало заднего вида.
— Сижу и кое-что делаю по культуре и языкам, — говорю чистую правду, поскольку кучу книг и материалов давно с помощью Алекса закачал себе в чип.
