По всей видимости, слухи о принципиальном командире отделения дошли до человека составляющего наряды и больше отделение Феррума в наряды на патрулирование города не ставили. Их стали ставить на стажировку на КПП на воротах в стаб или на внутренние наряды в ВЧ. Половина отделения на усиление одних ворот, а вторая половина на усиление других или все отделение на внутренний наряд. Старшина не имел точной информации, кто составляет эти наряды для новичков, но имелось подозрение, что сам Хартман. Следовательно, тем или иным способом, но он узнал о случившемся и предпринял кое-какие разграничительные меры, но отчего-то не провел беседы с Ферром. Этот факт вызывал у старшины еще больше тревожных мыслей, хотя сам по себе ничего еще не показывал.
Прошло еще два месяца. Стажировка в ВОХР близилась к полному завершению. С течением дней тревога отступила. Оставалось каких-то десять дней. Старшина со своими бойцами ходил на ворота с каждой неделей все чаще и соответственно, все меньше ходили во внутренние наряды в ВЧ. Его команда отлично справлялась с дежурствами КП и претензий к ним не имелось. Поэтому и ставили.
С их участием на входе и выходе случилось несколько задержаний мелких преступников не знавших, что об их преступлении уже стало известно. Тормознули мужика, пытавшегося протащить в стаб предметы, фонящие радиацией. Феррум стал там своим, уже считался практически равным другим отделенным, поэтому часто оставался и за старшего в наряде. Его отделение стали ставить целиком на одни ворота и не в дополнение к основному наряду, а вместо его части, чтобы освободить бойцов для других дел. Случалось, что из-за накладок они заступали вместо учебных дней и в выходные. Правда выходные дни им позже компенсировали финансово или отгулами. Учебные же дни в компенсации не нуждались. По сравнению с ними дежурство на КПП ворот считалось чуть ли не отдыхом.
В тот раз их тоже поставили на ворота не в свой черед. Получилось так, что тот наряд, что должен был стоять, задействовали на выезде во внеплановый рейд. Новичков, не выслуживших трёхмесячный срок, в рейды не брали, только выводили за пределы стаба на непродолжительные учения, для профилактики трясучки. В процессе таких учений их разве, что самих не охраняли так же плотно как гражданских, а так все меры безопасности соблюдались. Вычищенный кластер вблизи стаба. Мобильные патрули из опытных бойцов на вооруженном транспорте во внешнем кольце. Дальше уже собственное охранение.
День шел своим чередом. Утром выпускали рейдеров на пикапах и других переделанных машинах. Изредка попадалась настоящая военная техника, принадлежащая милитаризированным частным объединениям вроде уничтоженной на Болоте группы Гранита. Потом поток выезжающей техники иссяк. Приезжал автобус от Форпоста 3 и привез толпу иммунных. Раньше времени, откуда-то вернулась группа рейдеров на машине со следами когтей на борту. Нарвались на развитого монстра и понесли потери, да получили раненых. Правда и тварь завалили, так что хоть не зря пострадали.
Ближе к обеду появилась машина на выезд. Сам факт появления не вызвал каких-то подозрений. Машины на выезд иногда все же шли, хотя после «утреннего хода» их было меньше в разы. С шести утра примерно, до девяти, машины и пешеходы шли потоком (что и звалось утренним ходом), а после по одной-две в час. Однако Ферруму сразу показалось, что водитель ведет себя как-то нервозно и он решил досмотреть машину. Машины, выезжающие из города, досматривались выборочно на усмотрение наряда, так что можно было и пропустить, но чуйка и ментовская натура говорили что нельзя.
Поверхностный досмотр ничего не выявил. Обычная дооборудованная как получилась Буханка и пятеро рейдеров, не в лучшей экипировке. На пятерых два автомата и три пистолета. Причем два пистолета у автоматчиков. У одного бойца вообще, кроме топора и ножа никакого оружия. Обычная картина. По ближним кластерам вообще пешком и без стволов бывает шарятся и ничего. В общем, все выглядит нормально. Придраться не к чему, да только парни уж больно нервные.
Старшина уже хотел списать все на синдром безопасного места. Так называют мандраж, который испытываешь, когда покидаешь укрепленный стаб. Было такое раньше и с ним самим. Правда, последний раз это случалось еще на Болоте, а с тех пор как-то поутихло. Он и списал бы все на этот синдром, но Хотэй подал знак, обозначавший, что что-то не в порядке. Один из рейдеров в Буханке заметил этот знак. Он схватился за оружие и собирался открыть огонь. Автомат у этого рейдера был, как и положено, с отстёгнутым магазином, так что, сообразив, что ничего с автоматом не выйдет рейдер потянулся к кобуре с пистолетом Макарова.
Феррум оказался быстрее. Снаряд из гвоздя пригвоздил ладонь человека к его же бедру. В следующую секунду старшина держал салон буханки на прицеле автомата, а Хотэй угрожал оружием водителю. Незадачливый стрелок смотрел на свою руку с выпученными глазами, но не проронил ни звука. Остальные рейдеры замерли, не помышляя о сопротивлении. ВОХРовцы, не понимавшие что происходит, тоже один за другим взяли машину на прицел. В бойнице шевельнулся крупнокалиберный пулемет.
— Выходим из машины по одному! Кто дернется, машина превратится в решето, а вы в фарш! Я не шучу! — прокричал Ферр, отступая от Буханки на несколько шагов.
Люди выходили и бросали оружие. Их укладывали головами к стене и обыскивали, но ничего сверхъестественного не находили.
— Что случилось? — из помещения выскочил второй отделенный, что был тоже из новичков и сегодня подчинялся старшине как заместитель.
— Что не так Хот? — спросил Феррум, сам не знавший в чем причина всего происходящего, но горевший желанием это узнать.
— Их в машине шестеро. Я вижу шестерых. Кто-то прячется, — пояснил сенс, никогда не ошибавшийся в таких вопросах.
— Обыскать машину. Этих в клетку, — клеткой Ферр назвал камеру предварительного задержания.
Приступили к обыску машины и практически сразу же, нашли в тайнике под длинной лавкой-сидением молодого человека. Парень, почти подросток, оказался связан по рукам и ногам. Во рту у него торчал кляп. Но все эти меры оказались подстраховкой, поскольку парня чем-то обкололи и он находился в наркотическом сне. Это легко определялось по состоянию шевелящихся, но ничего перед собой, не видящих глаз. Даже не поднимая веки можно было увидеть, как под ними двигаются глаза. Феррум же поднял веки, чтобы своими глазами оценить размер и состояние зрачков.
Юношу тут же отправили в госпиталь. Не медля сообщили о происшествии по спец телефону в КБС. Раненого бандита первым поволокли на допрос к ментату. Это нужно было, чтобы получить предварительную информацию еще до прихода комитетских. Возможно ситуация была такой, что любая секунда промедления смерти подобна.
На месте ментата сегодня сидел Гранул. Мужик с телосложением борца и коротким ежиком волос. Своей внешностью он совершенно не походил на Викария, но дары у них для не сведущего человека казались совершенно одинаковыми. В общем, допрос можно было проводить в достаточно вольной форме, а не подбирать вопросы, предусматривающие односложный ответ.
Феррум с Бугаем приволокли преступника в кабинет для допроса. Они не ушли, а молча встали позади него готовые, если что применить физическую силу или оружие. В допрос старшина вмешиваться не собирался. Гранул имел достаточно опыта в этом вопросе, чтобы все сделать самостоятельно и без каких бы то ни было подсказок.
— Как тебя зовут? — задал первый вопрос ментат, глядя на стандартные стабские документы, взятые у задержанного.
— Сапог, — отозвался человек, испуганно поглядывающий на Бугая.
— Как зовут парня, которого вы пытались вывести? — живой детектор лжи отложил документ в сторону.
— Не знаю, — сглотнул Сапог, решивший, что сейчас его будут бить.
— Рассказывай, как он оказался у вас в машине, — велел Гранул.
— Это не наша машина. Нам ее дали сегодня и велели выгнать за территорию стаба. Мы не знали, что в ней есть человек, — отвечал задержанный.
