приятель Кислицына, так и не выпуская из рук чемодана, сел рядом с Марией, а сам медленно офигевающий советский разведчик примостился рядом со мной. Через пару минут второй энкавэдэшник подал голос.
– Куда мы едем? – прямо выплюнул он.
– В то место, где всем нам будет хорошо и безопасно, – как можно нейтральнее сказал я, крутя баранку.
Неудобная все же одежда у этого таксиста и на пару размеров меньше. Тесная куртка стесняла движения, пришлось ее расстегнуть. Сам бывший хозяин автомобиля полностью поместился в неудобном для него багажнике. В случае войны или другой какой неприятности типа стрельбы пусть пулеуловителем поработает. Ему уже все равно, а мне, глядишь, жизнь спасет – я планомерно уничтожал сотрудников РОВС.
Подпоручик Дербенев был одним из самых беспредельных палачей в контрразведке Севастополя, а в Париже выполнял любые поручения покойного барона и являлся связующим звеном между руководителями РОВС в городе и его ближайших окрестностях. Спасибо Марии Витольдовне – просветила, а потом с дикой радостью плюнула на трупешник бывшего подпоручика, с удовольствием разглядывая скрюченное тело в багажнике его собственной машины.
– Учтите. Если что не так – первая пуля ваша, – опять выдавил из себя злобный напарник Кислицына.
Вот есть такие люди, только взглянув на которых, хочется дать им в морду, ну или, по крайней мере, плюнуть на начищенные до зеркального блеска ботинки. Вот и сейчас справа сзади меня сидело такое мурло. Интересно! Он и правда не понимает, что ему в бок сейчас уперт «браунинг» Марии?
– Господи! Первая пуля? Насмешили, право слово. Ваша пуля будет даже не в первой тысяче. Этих пуль было уже достаточно, чтобы изрешетить эту машину сотни раз, а я, как видите, даже кручу баранку этого рыдвана. Кстати. Вы притащили за собой «хвост». Это ваши люди, или их можно убить? – резко сменил я тему разговора.
– Это не наши люди, но стрельба нежелательна – у нас дипломатические паспорта, – судорожно оглядываясь назад, нервно сказал сидящий за мной энкавэдэшный «тормоз».
– Ну, нежелательна так нежелательна, – пробормотал я, сворачивая в проходной двор.
Сразу после проезда моей машины один из племянников Моисея Шлемовича со своей бандой обрушили на проезжую часть и так узкого двора груду мусорных ящиков. Разбирать будут часа три – ящики связаны между собой короткими веревками. Мы проехали еще пару проходных дворов и остановились.
– Прошу за мной, – бросил я, выходя из заглохшего автомобиля.
Неприметная дверь черного входа отгородила нас от улицы, короткая лестница привела на второй этаж, длинный коридор провел через весь дом, опять короткая захламленная лестница, выход на соседнюю улицу и другое такси с гостеприимно распахнутой дверью.
– Лихо! – оценил наши старания Кислицын, только сейчас увидевший, что хорошенькая девушка нас уже покинула, а вместо нее процессию замыкает молодой парень.
– А то! – в тон ответил Евгений.
Кислицын опять вздрогнул, по голосу узнав человека, доведшего до дикой неконтролируемой истерики барона фон Винзборга.
Впрочем, ехали мы недолго. Опять несколько проходных дворов, очередная куча ящиков, с грохотом перегородившая очередной сквозной проезд, следующая неприметная дверь, снова лестница и просторная квартира на третьем этаже, совсем недавно занимаемая семьей одного из родственников Шмуля Гершевича, ныне направившей свои стопы в далекий, но безопасный город Стокгольм.
Забирать мебель эти предприимчивые люди не стали, а продукты в квартиру мы загрузили сами. Как только наше временное пристанище покинет последний человек, его сдадут обратно хозяину дома, а мебель ему уже продали. Мы просто забыли отдать хозяину этого многоквартирного дома один комплект ключей, а сама квартира еще на неделю оплачена прежними жильцами, которых даже при большом желании найти во Франции уже невозможно.
Едва мы скрылись за дверями подъезда, автомобиль, так удачно довезший нас до места, укатил, ведомый одним из наших многочисленных помощников. Он встанет на прикол в сарае на соседней улице.
– Располагайтесь. Мы проживем здесь несколько дней. Слишком многое нам следует обсудить. – Я распахнул дверь в гостиную и указал своим спутникам на кресла, опускаясь в одно из них.
– Мы не останемся здесь ни на одну лишнюю минуту, – опять выступил спутник Кислицына.
– Вы кто такой? – резко спросил я.
Пора было показать этому энкавэдэшному «тормозу» зубы. Скромно молчавший Кислицын был намного благоразумней.
– Я уполномочен передать деньги руководителю организации «Свободная Ирландия», – с пафосом заявил этот индюк.
– Уполномочены, так отдавайте. Какое это имеет отношение к нам? Пересчитаем, и вы свободны. Посидите на кухне, пока я общаюсь с умным человеком.
– Я отдам деньги только под расписку руководителю организации. Я уполномочен провести переговоры…
Больше разглагольствовать этому дурачку я не позволил.
– Ты здесь никто и звать тебя никак. Ты тупой, как угол дома, чемодан на ножках и не более того. Ты уполномочен передать деньги руководителю и провести переговоры с ним? Так пойди и найди его. Расписку тебе написать? У меня десятки имен и столько же паспортов. На какое имя тебе написать расписку? В прошлый раз вашей стране передали бесценные сведения стратегического характера, просто так поверив на слово человеку, которого мы никогда не видели. Человеку, достойно ведущему себя в плену и в самой безнадежной ситуации, которую только можно придумать, а сейчас нам вместе с этим мужественным человеком присылают слюнявого идиота, требующего у нас расписку в получении иностранной валюты.
Наличие у дипломата любой страны мира крупной суммы денег это не компрометирующие материалы. В то же время такая бумажка, подтверждающая, что Советская Россия финансирует боевиков организации террористического толка, действующей во Франции, полностью и навсегда скомпрометирует вашу страну. Ты с головой совсем не дружишь? Ты требуешь расписку во враждебной тебе стране и от незнакомых тебе людей. Если тебя возьмут с этой распиской, ты выйдешь из тюрьмы только тогда, когда она развалится от старости. Ты действительно не понимаешь, что требуешь? Я напишу расписку, ты уберешь ее в свой карман, сюда зайдет полиция, и твоя страна окажется в такой заднице, что дальше просто некуда. Дипломатический скандал – это минимум, что получит страна Советов из-за простой закорючки, которую требует ничего не соображающий в оперативной работе за границей сотрудник НКВД. И хорошо, если это будет простой скандал. Легко можете нарваться на разрыв дипломатических отношений, которые с громадным трудом удалось установить.
Кислицын! Кто прислал сюда этого барана? У вас совсем не осталось профессионалов? Интересно, что скажет Лаврентий Павлович, когда прочтет мой рапорт о поведении этого кретина? Вам нужны координаты месторождений? Хотите, я в рапорте укажу только широту, а долготу забуду, и подробно объясню, почему я это сделал? Вы готовы прийти к правой руке товарища Сталина
