рука преобразиться и осмотрел её. В прошлый раз как-то не удалось, голова немного не гнулась, а глаза не так выступают из черепа, чтобы видеть всё на триста шестьдесят градусов.
Рука выглядела… интересно. Примерно начиная от середины предплечья она с цвета моей кожи меняла свой окрас, сначала перетекала плавно в серый, а из серого в чёрный. Чёрный начинался уже ближе к локтю. Дальше… эта чернота словно переплеталась, будто обволакивала мою руку, покрыв её поверх оригинала. Заканчивалась она пятью пальцами-когтями, острыми, очень острыми на самом конце. Правой рукой я проверил их прочность, попытался согнуть. Они были словно кость именно на самом конце… но были прочнее, я это чувствовал, я это понимал. И, что мне понравилось, я не чувствовал их, а значит, во время удара не буду чувствовать боль.
— Интересно… — задумчиво произнёс Главный. — И так, начнём с самого простого. Деревянные конструкции… хотя нет. Попробуй просто победить иллюзорного противника. Если у твоей системы есть моделирование… то попроси её смоделировать что-нибудь.
А это была интересная идея. Я отправил несколько мысленных запросов системе, но та даже ничего не ответила, просто… молчала. Это говорило об одном — такой функции у неё точно нет и не будет ближайшее время. Хотя в своей камере есть смысл попробовать сформировать подобную функцию. Если получится… то время в пустую тратиться перестанет, а я смогу нормально тренироваться. Благо, камера у меня достаточно большая, есть где разгуляться.
Я начал двигаться, представляя в своей голове новых, пока неподвижных врагов, пытался представить, как они разлетаются на части, как брызжет кровь во все стороны… но это было сложно сделать. Я не видел в действии мою новую руку. А ещё на фоне ржал этот кусок… хрен пойми чего. Это сильно отвлекало, но я всё равно старался тренироваться, напрягаться, делать рывки и выпады. В какой-то момент мне это даже начало нравиться, я уже не реагировал на его смех, я кромсал и рубил, наслаждался агонией воображаемых врагов.
— Ладно, ох… — захлёбывался от смеха этот урод. — Всё, вставай в самое начало. Начнём нормальные тесты…
Переместившись в самое начало, я просто встал ровно. От меня, по всей видимости, ожидали какую-нибудь геройскую позу, даже слышно было: «Ну и?». Но я не поддался и просто продолжил стоять на месте. Они могут издеваться надо мной, а я могу нервировать их в ответ. Баш на баш, как говорится. Они мне, я им.
В конечном итоге они сдались, а я усмехнулся. По всему периметру начали подниматься деревянные манекены и различные конструкции по типу тяжёлой техники. Интересно выглядела, даже покрасили, но система чётко различала, что это конструкции из дерева.
Когда все конструкции заняли «позиции», закончили подниматься, я сразу рванул в их сторону. Мне самому было интересно, на что я способен. Первый же удар принёс… замечательные результаты. Я не рассёк фигуру человека, нет, но оставил борозды глубиной вплоть до пяти сантиметров. Для обычного человека такой удар будет гарантированно смертельным. Зато тут же стало понятно, что это один из самых прочных типов дерева, увы, система название почему-то шифровала, только выводила характеристики.
Следующий «противник», новый удар. На этот раз голова улетела с плеч, словно её там никогда и не было. Идеальный разрез, хирургически точность, даже ни единой зазубрины не было в этом месте. Это оказалось мягкое дерево, податливое, легко сгибающееся.
И так дальше я продолжил прыгать от «противника» к «противнику», временами наскакивая на технику. В зависимости от типа техники я старался наносить различные повреждения. Если это была колёсная техника, то старался наносить удары именно по колёсам, чтобы сначала обездвижить потенциального противника. Если это была тяжёлая техника с крупным калибром, то разрубал дуло пушки или пушек, если их было несколько. У систем залпового огня старался повредить стойки, на которых держалась сама пусковая установка.
И сейчас моя фантазия работала по максимуму. Я реально пытался представлять на месте деревянных манекенов реальных людей, на месте деревянной техники — настоящие машины смерти. В памяти всплыло несколько картин, из-за которых я начал злиться ещё сильнее. В особенности вспомнился гравитационный танк, который на моих глазах уничтожил толпу людей, которые бежали от инопланетной твари. Их просто расстреляли из пулемётов, а саму тварь, которая их преследовала, уничтожили с единственного пушечного выстрела. От твари не осталось и следа, а толпа… кто-то ещё был тогда жив. Но потом были контрольные выстрелы из пулемёта, просто несколько очередей по трупам.
Властям тогда не нужны были свидетели, им нужен был несчастный случай, остервенелое противостояние военных инопланетной угрозе. Весь город вырезался, все жители умерщвлялись, а здания насильно превращались в руины. Возможно, кого-то вывели, возможно, нет… я не был в этом уверен. Но тысячи, сотни тысяч человек тогда погибло неизвестно зачем, хотя у них были реальные шансы выжить.
И на этих нотах я всё активнее и активнее уничтожал всё, что мне попадалось под руки. Какой-то манекен я искромсал настолько, что от него остались только мелкие кусочки, которые можно бросить только на растопку. Сердце бешено колотилось, я часто дышал. Гнев застилал мне глаза. Память о том, что произошло возрождалась… и всё больше я из-за этого злился.
— Нулевой, твою мать! — видимо, долго орали уже долго, но я не обращал внимания, я просто рубил, просто убивал, впал в раж, но всё же остановился и посмотрел в сторону одной из множества камер. — О, пришёл в себя. Вставай на позицию, придурок безумный. Будем дальше смотреть, как справишься с особыми смесями пластика… достаточно прочными. Даже пуля некоторые не берёт.
Сердце всё ещё бешено колотилось, нервы никак не могли успокоиться. У меня перед глазами была всё ещё та же картина уничтожения мирного населения, которое бежало к военным, чтобы спастись от инопланетной угрозы. Их просто уничтожили. Просто. Уничтожили. Они были расходным материалом. Ничем. Пустотой для государства.
Новые манекены заняли свои позиции, и я снова бросился в бой, снова наносил удары, но на этот раз эффективность была куда ниже, нежели в первый раз. Самая глубокая борозда, которую удалось оставить — три сантиметра, но всё равно удавалось разрубать на части «людей», а технику «выводить из строя».
Перед глазами начала всплывать новая сцена. Я бежал от твари, прятался среди руин. Сколько времени я уже выживал в этом аду? Вторые или третьи сутки? Я знал, что все выезды из города блокированы, никого не пускали и не выпускали. Всех, кто приближался с той стороны не пропускали под угрозой смерти от инопланетной угрозы. С этой стороны уничтожали даже людей… и те, кто остался в городе, уже не приближались к кордонам. А они были двойные, как раз, чтобы не знали те, кто входит, из-за чего стрельба. Удивительно, что военных на это хватило. Удивительно, что у всех у них хватило совести открыть огонь по мирному населению.
Какая это уже была встреченная мною тварь? Третья? Четвёртая или пятая? Они так были временами похожи на людей… и иногда достаточно легко умирали. Спасибо пройденной службе, я знал некоторые особенности, я знал, как делать горючие смеси, мог делать ловушки из подручных материалов. Так хотелось достать огнестрел, но военные всегда забирали своих, никогда не ходили малыми группами без прикрытия техники.
Я успешно выживал, я уничтожал тех тварей, редко, но бывало. Я их задерживал. Никогда не оставался на одном месте. Всегда, когда оставался где-то отдохнуть, оставлял в укрытие единственный вход и выход, один скрытый отход, а к руке привязывал верёвку. Верёвка шла к ловушке на входе. Несколько раз мне это спасало жизнь, если я вырубался. Несколько раз не срабатывало из-за переутомления. Но я оставался жив, продолжал бродить по городу. Искать свою беременную девушку. Картина становилась всё более ясной, всё более красочной.
И снова я вернулся в реальность, такую сложную, такую тяжёлую, такую… жестокую. Я стоял среди нарубленного пластика, в динамиках ничего не было. Тишина. Сколько я так стоял? Сколько я неконтролируемо бросался на всё, что было предо мной? Я видел, просто видел, как всё уничтожаю. Но ничего не мог поделать.
— Интересные… результаты, — явно отрешённо говорил Главный, Старший, Бог и Царь, как он себя сам называл некоторое время назад. —
