Погляди: я не сопротивляюсь и готов ответить за свои слова. Но прежде чем пальнуть, реши для себя: кому ты успел задолжать? Сенаторам, что пьют виски в роскошных особняках? Донам, что секут плетьми рабов? Генералам, что поимели тебя как последнюю сучку? Они будут рады, если ты выбьешь мне мозги.
Агент выдохнул. Пистолет лёг в кобуру.
— Презренны вы в своём богатстве, Земли и Марса короли, — пропел негр с радостным блеском в глазах. — Свои вы троны, тунеядцы, на наших спинах возвели. Заводы, фабрики, палаты — всё нашим создано трудом! Долой, мы требуем возврата того, что взято грабежом!
— Ты сделал правильный выбор, камрад, — одобрительно кивнул Райзел.
Морпех зажёг несколько свечей, наполнив комнату приятным сиянием. С торжественностью, более подходящей крестоносцу, он вскинул мачете. К лезвию присоединилось копьё примарха. Лоренц поднялся, борясь с головокружением. Миг спустя о клинки лязгнул боевой нож колонизатора.
— Давайте поклянёмся на красной звезде, — зычно провозгласил новоявленный революционер, — что никогда не оставим друг друга в беде, и будем помогать нуждающимся. Пусть мировой пожар свободы, равенства и братства смоет поганых феодалов и рабовладельцев!
— Это вторая клятва, что я приношу за эти сутки.
— Одно не мешает другому, — поправил мальчик. — Ну что, Обезьяны Терры? Устроим небольшое зло во имя великого добра?
Гремя окованными ботинками, к заговорщикам пришёл невысокий мужчина. Его лицо скрывала борода, сверкающая от заплетённой проволоки и колец. Ростом он походил на карлика, но гармоничное телосложение и развитая мускулатура намекали, что кое-кто злоупотреблял гормональной терапией на заре туманной юности. Панцирный доспех выдавал в нём станочника — потомственного рабочего марсианских кузниц, генетически модифицированного для изнурительного труда.
Вот уж кто, а станочники имели полное право ненавидеть культ Машины. Они стали пятой колонной Церкви, предав старых владык ради новых.
— Приносите обеты перед последним боем? — допустил пришелец. — Добрая традиция, мужская.
— Ой, гномик! — обрадовался Лумумба. — Я думал, вас не существует.
— Для тебя, трубочист, меня звать Адрик Железная Нога! Ещё раз назовёшь дварфа гномом — будешь собирать своё щачло с пола!
Лоренц примирительно выставил руки.
— Так, успокоились. Куда и зачем я должен идти?
— Знамо куда, в армориум. Пани желает рулить квестором, а ризничего мы того-этого. Для подключения нужен кто-то, умеющий заклинать дух машины.
Агент присвистнул.
— Я, по-твоему, техножрец? Никто не учил меня работать с нейроинтерфейсом.
— Разберешься по ходу, — отрезал дварф. — Там всё просто: шип в череп, зад в кресло и понеслась. Я уже сделал всю грязную работу, чтоб тебе не пришлось марать лапки. Только следи, чтоб хозяйке не стало плохо, а то плохо станет всем нам.
Подвалы Чухут-Кале стали местом, где ковалась история. Двое людей пробирались через коридоры, омытые факельным светом. Флеминг трещал без умолку и всё больше увлекался новой подругой. Общаться с кем-то вроде Сэриетты Шпиц-Эстерлен так же захватывало дух, как управление спорткаром. Тысяча лошадиных сил под капотом и никаких ограничений. Агент рассказывал о Конфедерации, и между прочим допустил, что рыцарь когда-нибудь захочет увидеть эту страну. Конечно, не отмывать золото в холодных ручьях фронтира и не снимать скальпы вместе с краснокожими, а так — посмотреть одним глазком и всё.
— Весело живёте, — рассмеялась девушка. — А ты знал, что в эпохи Древней Терры лошади стоили очень дорого? Тот, кто мог позволить себе такое животное, занимал высокое положение в племени. Прежде чем дать наследнику шагоход, в доме Шварцштайн смотрят, каков он в седле. Я люблю ездить верхом, но сперва нужно выяснить, какой из скакунов лучше. С людьми та же история, надо лишь найти слабое место: то, что заставляет их бежать.
— И как, нашла что-нибудь во мне?
Дворянка искоса взглянула на хирургеона.
— Ты скользкий тип и лишён морали, которая сдерживает меня. Вот только считаешь себя лучше других, сидишь в башне из белого мрамора и посмеиваешься над простыми людьми.
— Про тебя могу сказать то же самое.
Шпиц-Эстерлен поправила волосы.
— Я говорю об этом в открытую, а ты — тихонько упиваешься собственным превосходством. Зазнайка.
— Это присуще всем нам, — философски заметил врач.
— У тебя хороший потенциал, но я пока не знаю, каков ты на больших дистанциях.
Сердце забилось чаще. «Сейчас или никогда», — решил Флеминг и прижал аристократку к стене.
— А насколько далеко ты готова зайти?
Девчонка вцепилась ему в лацканы с твёрдым намерением отстраниться, но вдруг передумала.
— Всё зависит от того, кто в седле.
Их губы сблизились, когда раздался надрывный перезвон колоколов. Проклятие на этого Джафара, террористов и весь Султанат! Не мог подождать, козёл?
— Нам пора, — неохотно освободилась дворянка. — Мы вернёмся к этому разговору позже. Умоляю тебя об одном: не лезь под пули слишком часто. Я очень расстроюсь, если ты станешь калекой.
Дорога закончилась в небольшой часовне. Сэриетта замерла, услышав раскаты грома, доносившиеся откуда-то с поверхности. Она придирчиво оглядела Флеминга.
— Всё, что ты увидишь, останется между нами. Ты никому об этом не расскажешь. Клянись! Немедленно!
Услышав согласие, она прошла к заказному портрету самой себя. По ту сторону картины обнаружилась цифровая панель. Аристократка ловко ввела двадцатизначный код, и стенная обивка съехала в сторону.
Из тайного прохода тянулся неприятный сквозняк. Воздух чувствовался холодным, но, к неожиданности, сухим. Кабина лифта висела в тенях, напоминая клетку для птиц. Откуда-то сверху волочились армированные тросы.
— Только после вас, моя госпожа, — заартачился медик. — Мне кажется, эта штуковина ещё не рухнула только потому что намертво приржавела к брашпилю.
Баронесса шагнула как настоящий лидер. Цепи жалобно заскрипели, но пока не собирались лопаться. Флеминг присоединился к рыцарю. Та резко дёрнула единственный рычаг. Лебёдка взревела пробуждённым двигателем, и клетка начала размеренный спуск.
Природный камень сменил кирпичную кладку. Единственным источником света была чадящая лампада, закреплённая у потолка. Скоро стены шахты расступились, открыв бескрайние просторы чернильного мрака. Стоило протянуть руку, и её покрывала гусиная кожа от холодных прикосновений пустоты. Лоренца замутило. Он представил, как выглядит в глазах обитателей пещеры. Крошечный лучик в тёмном царстве, подвешенный над пропастью и бесконечно далёкий от верхнего мира.
Где же враги? Где твари, никогда не видавшие солнц? Агент ждал их, водя револьвером по направлению взгляда. Ничего не происходило, и это изматывало намного сильнее простого боя.
Казалось, что спуск никогда не закончится. Единственной константой в подземном мире было дыхание спутницы и гулкие удары собственного сердца. Прошло немного времени, и к нему добавилось едва уловимое жужжание. Где-то внизу бродили мертвенно-изумрудные шары.
Саванты классифицировали это явление как подвид шаровых молний, но хирургеон знал правду. Не болотные светлячки, а настоящие огни Дятлова решили встретить пришельцев. Так выглядела смерть. Впервые
