— Известны. Вон тот, с распоротым животом — Жофре. Имя парня с разбитой головой я не знаю, но он тоже был из компании Жофре. Двое обнявшихся — это Рип и парень из команды Сутулого.
На теле Рипа было множество ножевых ранений, кто-то пытался убить его, чтобы освободить своего приятеля, в которого он вцепился мертвой хваткой. Но Рип не сдался и утащил противника с собой, вырвав ему горло.
— Кто такой Сутулый?
— Я его не знаю, — пожал плечами Джек, — мы с приятелем просто дали ему эту кличку — он действительно сутулился.
— Кто такой этот Жофре?
Джек снова пожал плечами.
— Просто пассажир. Мы познакомились в ресторане. Однажды посидели за одним столом. Вот и все.
— Скажите, мистер э-э… — босс заглянул в удостоверение личности, — мистер Шкловский, как все эти люди могли здесь оказаться?
— Не знаю.
— Вы их не приглашали?
— Нет.
— А вы, мистер Зейман?
— Кто? — Барнаби не сразу понял, что обращаются к нему. Он еще не привык к новой фамилии. — Ах, ну да… То есть нет, не приглашал. Они мне не нравились — какие-то опасные. Поэтому мы с приятелем держались от этих ребят подальше.
— Но как же им удалось попасть в вашу каюту? Ваши билеты при вас?
— Билеты при нас, — сказал Джек. Они с Барнаби предъявили свои билеты.
— Очень хорошо, — сказал Топлесс, забирая себе и билеты тоже. — Одного я не пойму, на чьей стороне вы играли — на стороне Жофре или Сутулого, как вы изволили его назвать?
— Мы были сами по себе, сэр, — заверил его Барнаби.
— Позвольте вам не поверить, господа. — Топлесс шутливо погрозил Джеку и Барнаби пальцем.
Его сотрудники захихикали.
— Не хотите же вы сказать, что две противоборствующие группы случайно забрались в вашу каюту? Давайте начистоту: за кого из них вы играли? Судя по тому, что опознанному вами Жофре и его людям повезло меньше, чем Сутулому, вы — союзники Сутулого. Завлекли, отвлекли, а затем совершили нападение. Так все было?
— Не так, — решительно помотал головой Барнаби. — Нас здесь с обеда не было. Мы ходили в ресторан, потом в баре сидели — это вам официанты подтвердить могут.
— Ах, какие мы умные! — развел руками Топлесс, чем снова вызвал смех своих сотрудников, которые уже сфотографировали и записали все, что было нужно, и теперь просто ждали. — Какие мы умные — сумели создать себе алиби! Я служу в компании не первый год и всякого повидал. Ну-ка содержимое карманов — на стол.
Джек и Барнаби выложили карточки.
— Давайте выкладываете остальное! — потребовал Топлесс. — Зубочистки, жвачку, зажигалки, сигареты…
— У нас ничего такого нет, — сказал Джек.
— Быть того не может. Лосев! Мганга! Проверьте.
Агенты сейчас же обыскали подозреваемых, но ничего не нашли.
— Ну что же, Шкловский и Зейман, отсутствие в ваших карманах полагающихся обычному человеку мелочей играет против вас.
— Чем молоть всякую чепуху, лучше скажите, кто вам сказал, что здесь трупы? — спросил Барнаби.
— Я не обязан вам ничего сообщать.
— Могу поспорить, что сообщение было анонимным, — сказал Джек, отчаянно блефуя. — Его сделал убийца.
Топлесс настороженно на него посмотрел:
— Вы попали в точку, мистер Шкловский, насчет анонимности. В остальном это только ваши догадки и попытки отвести от себя подозрение. Скоро мы прибудем к орбитальному терминалу, где вас уже ждет полиция Шлезвига.
— Чего же вы нас тогда терзаете, если все равно полиции передаете? — спросил Барнаби.
— Мы делаем свою работу. А все протоколы передаем коллегам…
Топлесс замолчал, глядя то на Джека, то на Барнаби. Те тоже безмолвствовали. Все уже было сказано.
— Между прочим, — снова заговорил босс, — раз уж у нас есть еще немного времени, просветите меня — не связано ли это жуткое побоище с кое-каким протезом?
Джек и Барнаби переглянулись.
— С каким еще протезом? — спросил Рон, хотя уже начал догадываться, откуда ветер дует.
— Есть информация, что вы везли с собой некий редкий и очень дорогой протез. Ну, знаете, из тех, что напичканы дорогой механикой, электроникой и служат своим хозяевам лучше, чем настоящие конечности. — Топлесс сделал паузу, проницательно поглядывая на Барнаби. — Есть сведения, мистер Зейман, что вы профессионально занимаетесь починкой этих самых высокотехнологичных протезов. Не могло ли у вас возникнуть конфликтной ситуации в связи с протезом?
— Это как?
— Ну, вы пригласили знакомых выпить, похвалились, что везете ценную вещицу, а они решили вас ограбить. Но не рассчитали силы, и вы их укокошили.
— А протез где? Или они уволокли его, будучи уже убитыми?
— Упс… Неувязочка, конечно, но эту ценную вещь вы могли унести отсюда сами — перепрятать, а когда вернулись, застали здесь кучу зевак и службу безопасности. Логично?
— Логично. Только неправда это. Не было у нас никакого протеза. А девка эта ваша — дура.
— Какая девка?
— Сами знаете какая.
Лайнер «Дюршлаусс» причалил к терминалу, и Джек с Барнаби, оба в наручниках, вместе с вещами были переданы полиции.
Двое из встречавших их полицейских оказались обычными патрульными, а третий был в штатском. Он заглянул в глаза Джеку, потом Барнаби и сказал:
— Добро пожаловать в мир справедливости, парни. Меня зовут капитан Твидл. Я из убойного отдела транспортной полиции города Селтика. Боюсь, у вас останутся обо мне самые неприятные воспоминания.
Находившаяся в терминале публика издали смотрела на это представление. Те, кто только что прибыл, с удовольствием рассказывали остальным собственные версии происшедшего.
— Мама, их будут пытать? — спросил какой-то малыш.
— Не думаю, дорогой. Их сразу повесят…
— Итак, насколько я понял из доклада судового агента, вы зарезали четверых человек. Правильно? — спросил Твидл.
— Нет, сэр. Это не так, — ответил Джек.
— Я бы очень удивился, сынок, если бы ты сказал что-то другое. Ладно, вперед. Нас ждут великие дела!
Капитан резко повернулся и пошел вперед, предоставляя Джеку и Барнаби догонять его. Если они чуть мешкали, их подталкивали в спину полицейские.
Джек полагал, что их повезут на обычном челноке, однако он и не подозревал, какой резонанс в Полицейском управлении Селтика вызвал этот случай. В текущем году Управление праздновало свое сорокалетие, поэтому каждый случай, достойный быть помещенным в городскую газету, расследовался немедленно.
Вскоре конвой удалился от пассажирских зон, и арестованных повели по холодным коридорам спецотделения. Здесь мало кто бывал, поэтому отопление почти не работало.
