– Они не подходят, – сказал Жрец.
– Что, ни один? – рассеянно поинтересовался Туз.
– Я же сказал: не подходят! – затряс головой тот. – Слишком слабы. Я проверил – они не выдержат. Толку от них никакого.
Жрец повернулся и зашагал к выходу.
– Как скажешь, – усмехнулся Туз. – Тебе не нужны, так и мне без надобности.
Он вынул из кобуры многозарядный пистолет Ярыгина – табельное оружие офицеров отдельной бригады военных егерей – и коротким движением послал патрон в патронник.
Шеренга пошатнулась, рассыпалась. Люди в ужасе бросились кто куда, а я остался.
Колоколом загудели мысли. Неужели Туз решил расстрелять нас? Вот так запросто грохнуть посреди огромной вонючей лужи, лишить жизни?..
Не знаю, что за помутнение нашло на меня в тот момент. Я не последовал примеру остальных, не бросился врассыпную, не стал на коленях вымаливать пощаду. Злость на диких и конкретно на их главаря заставила меня сжать кулаки и подступить к Тузу вплотную. Во мне все заклокотало как вулкан. Ненависть окончательно снесла крышу. Я с яростью посмотрел на Туза и замахнулся.
Кому-то мой поступок мог показаться нелепым и смешным, но дикий вдруг испугался. Он отшатнулся, стал бледным как мел, нелепо дернул пистолетом перед моим носом, словно забыл, что находится у него в руке. Случилось невозможное. Я нагнал на главаря изгоев страху, хотя вряд ли на свете существовало много вещей, способных напугать его до такой степени. И уж меньше всего на эту роль годился двадцатилетний сопливый юнец. Тем не менее мне удалось найти в нем невидимый стержень, надавить на него, и если не сломать, так погнуть.
Но что произошло, то произошло. Главарь диких проиграл в этой короткой схватке. Проиграл с позором, ведь я в сравнении с ним был щенком, который в отчаянии бросился на матерого волчищу и, к всеобщему удивлению, его загрыз.
Пистолет перекочевал ко мне, не понадобилось даже прилагать усилий. Я просто забрал его из ослабевших рук Туза. Однако сполна насладиться триумфом не удалось. Случилось то, что должно было случиться. Я забыл, что, кроме Туза, существуют и другие дикие. Победа оказалась скоротечной. Электрическая плеть Фишки обожгла предплечье. Я застонал и уронил оружие. Оно с глухим шлепком упало в лужу и утонуло. Второй удар бросил меня на четвереньки. Я поднял тяжелую как чугунный котел голову, увидел, что Фишка снова занес плеть. На этот раз для третьего, наверняка смертельного удара. Сил на сопротивление не осталось. Я был слаб как ребенок.
Вот и все. Еще немного, и наступит неотвратимое. Я решил встретить смерть с открытыми глазами. Никто не посмеет упрекнуть меня в трусости.
Тугая лоза понеслась к моей голове, зловеще разрезая воздух. Сейчас…
– Прекрати, Фишка!
Плеть остановилась в миллиметре от носа. Она шипела и искрилась, как бенгальский огонь.
Жрец вернулся. Он подошел ко мне и рывком поднял на ноги.
– Этот подойдет. Я беру его, Туз.
– А остальные? – спросил оправившийся от испуга главарь диких.
Он должен был ненавидеть меня: ведь его позор случился на глазах у многих зрителей! Такое смывается только кровью. Но вместо этого Туз смотрел на меня с чем-то похожим на уважение.
– Не убивай. Найдем и им применение, – ответил Жрец.
И, взвалив меня на спину, куда-то потащил.
Жил Жрец почему-то в землянке. То ли не мог позволить себе чего-то более приличного, то ли ему хватало и этого. Я не знал, какие у него вкусы и амбиции. Возможно, его вполне все устраивало. Землянка была хоть и маленькой, но персональной. В нос сразу шибануло спертым воздухом, плесенью и табаком. Не было видно ни зги.
Мутант положил меня на деревянную лавку, застеленную солдатской шинелью (характерный ворс определялся на ощупь), зажег лампу. Я приподнял голову и стал осматриваться.
– Оклемался? – поинтересовался Жрец.
Самое интересное: в этот момент он стоял спиной и не мог ничего видеть, а двигался я бесшумно.
– Есть маленько.
Изгой повернулся.
– Значит, не так уж сильно Фишка тебя приложил, – констатировал он. – Голодный?
– Как волк, – сознался я.
– Жри. – Дикий протянул мне миску с едой.
Что же, и на том спасибо. Глупо ожидать обхождения как в дорогом ресторане, да и не в гостях. Я втянул аромат ноздрями. Мясная похлебка. Холодная, заплывшая коркой жира. Выглядела пища крайне неаппетитно, но желудок предательски заурчал.
Как поступить – заартачиться и остаться голодным или?..
– Ешь, а то передумаю, – предупредил Жрец.
– От нее, наверное, счетчик Гейгера зашкаливает? – опасливо спросил я, покосившись на миску.
– Не дрейфь, – хмыкнул Жрец. – Вода у нас чище, чем в Ванаваре. Тут бьет замечательный ключ. На удивление безопасный, никаких фильтров и таблеток не нужно.
Его тон был убедительным. Аномалий в АТРИ видимо-невидимо, почему бы не существовать очищающей воду?
– Понятно. А мясо?
– И мясо нормальное. Вон, смотри. – Жрец мотнул головой, я посмотрел в указанном направлении и увидел картонные упаковки с консервами. – Мы чем попало не питаемся.
Снабжение у них было на уровне, что наводило на определенные размышления.
– Внушительный запас. – Я запустил ложку в миску.
Вместо хлеба Жрец швырнул мне холщовый мешок, набитый коричневыми от старости сухарями. Опять! Как я соскучился по нормальному хлебу! Не говорю о всяких там булках да баранках, за обычную буханку ржаного отдал бы бешеные деньги. Правда, у меня их нет, ну да и хлеба не наблюдается.
Слава богу, на зубы я не жаловался и потому сгрыз сухари за милую душу.
После сытного обеда полагается поспать, тем более что мой спаситель вышел из землянки, но сна не было ни в одном глазу.
Лампу Жрец не выключил, в землянке, как и в башке, царил полумрак. Понятно, что никакого оружия мне не оставили, и я выбросил из головы мысль о попытке вырваться из плена. С этим следовало повременить.
Не убили – и то хорошо. Я попытался оценить ущерб, нанесенный здоровью. Краткий осмотр показал, что готовность к труду и обороне у меня процентов так на восемьдесят. Остальные двадцать пришлись на незначительные ссадины и болячки, ну и на общую слабость. Видимо, сказывались последствия экзекуции, устроенной Фишкой. В целом Жрец был прав: я еще легко отделался, и помирать мне было точно рановато, ибо дел впереди набралось невпроворот. Во-первых, следовало оценить обстановку, во-вторых, узнать о судьбе ученых и особенно Жука (не распилили ли его на части?), в-третьих, дать отсюда деру.
Выяснить удалось лишь одно – Жрец обратил на меня внимание неспроста. Моя скромная персона чем-то его заинтересовала. И спас он меня отнюдь не из чувства симпатии. Нет, Жрецом определенно двигали какие-то меркантильные интересы, в которых мне было отведено какое-то место, но вот какое именно – большой вопрос. Оставалось надеяться, что я нужен диким не в качестве ягненка, которого поведут на заклание.
