В моих глазах репутация губернатора упала до нуля. Получается, он заранее знал, что ничего не выйдет, и спокойно облек меня на верную смерть. Точно так же хозяин ратуши поступил с другими немагами. Они умерли, будучи заранее обречены.
Затем я подумал о том, что губернатор ведь на мне не остановится. Сюда будут проникать другие люди. Они погибнут в жутких мучениях. Кажется, пять лет ждать того момента, когда можно будет убить губернатора, неразумно. Желательно это как-то ускорить.
— Сударь, поверьте, по сравнению с остальными я — просто агнец. Вы в этом сами убедитесь, — снова угадал мои мысли губернатор. — Тем не менее вы — первый случай абсолютного немага, который благодаря моему методу стал магом. Мне нужно знать, как именно это произошло. Чтобы повторить, конечно. Скажите, вы никогда не чувствовали головокружения, в то время как смотрели на огонь?
Было довольно странно вести светскую беседу с человеком, который еще недавно хотел меня убить. Но по сравнению со многими прошлыми событиями эта странность была терпима.
— Нет, — ответил я. — Никогда.
— А что вы обычно ощущаете, когда…
Я не буду занимать ничье внимание вопросами, на которые ответил «нет», а перейду сразу к наиболее важной части беседы. Она касалась моих родителей.
— Ваша мать — обычный человек? — внезапно спросил губернатор. Он по-прежнему сидел, закинув ногу на ногу.
— Конечно, — ответил я. — Обычный и самый заурядный.
— Кем она работает?
— Переводчиком. Еще учит французскому и английскому.
— А отец?
— Его не знаю. Он никогда не жил с нами. Может, хватит вопросов, монсеньор?
— Потерпите, сударь, прошу вас. Я стараюсь не только ради себя, но и ради вас. Кто знает, куда приведут мои вопросы? Может быть, я смогу помочь вам, ведь я, как никто другой, заинтересован в вашем могуществе.
Я не испытывал раздражения. Мой разум был холоден и беспощаден. Рассудив, что отказ отвечать на такие простые вопросы будет расценен как обида, я решил продолжать. То, что было внутри меня, нельзя назвать обидой. Это нечто большее.
— Кем работал ваш отец? Вы что-нибудь о нем знаете?
— Мало знаю. Наверное, тоже был переводчиком. Мама рассказывала, что он знал много языков.
— Насколько много? Пять? Десять?
— Не имею представления.
Губернатор вздохнул и замолчал. Потом встал с кресла и направился к шкафу, сделанному из такого же светлого дерева, как и вся мебель в комнате. Хозяин ратуши распахнул дверцы шкафа, и я увидел свою миску, а рядом с ней — тот самый белый кувшин, который был подвешен надо мной. Я с трудом сдержал дрожь.
— Возьмите. — Губернатор показал мне на миску. — Возьмите и посмотрите на нее хорошенько.
Как только я вернул шпагу обратно в корзину, злополучная посудина снова оказалась в моих руках. Я испытывал смешанные чувства: она мне не нравилась, но одновременно вызывала любопытство. Что хочет сообщить мой собеседник?
Миска выглядела обычно: неровные, выщербленные от времени края, темные разводы на самом дне — в ней ничего не изменилось.
— Это все-таки артефакт, сударь, — сказал губернатор. — Но он действует лишь в присутствии одной субстанции. Я сам удивился, когда это обнаружил. Плесните туда воды.
Я взял кувшин с полки, старательно следя за рукой, чтобы не допустить дрожи в пальцах. Быстро наполнил миску наполовину и поставил кувшин на место.
— Посмотрите туда, — предложил губернатор. — Что вы видите?
Под небольшим углом вода казалась прозрачной и обычной, но когда я приблизил лицо, то заметил нечто белое.
— Что это, монсеньор? Вода становится белой, если смотреть близко.
— Это потолок, Глеб, — ответил губернатор, показывая рукой вверх. — Только потолок не ратуши, а совсем другого помещения. Когда вы, будучи на грани жизни и смерти, все-таки заставили кувшин перевернуться, я поспешил к вам на помощь и увидел это. Миска с водой отражает другую комнату, которая расположена далеко отсюда. И в этой комнате кое-кто есть.
В череде событий, произошедших за последнее время, тайна миски занимала отнюдь не главное место. Больше всего мне хотелось узнать нечто другое, но я решил немного подождать.
— Кто есть, монсеньор?
— Думаю, миска соединена точно с такой же миской. Это большое искусство — сделать два взаимозависимых предмета. К счастью, я им частично владею и могу оценить трудоемкость! — Кстати, в той комнате находится автор этих артефактов. Вы с ним сможете пообщаться, если научитесь читать по губам. Но раз уж мы упомянули о взаимосвязанных предметах, то расскажу вам, пожалуй, о вашем втором теле, которое намереваюсь создать. Обычно я сначала заключаю договор, а потом ставлю ученика перед фактом, но с вами лучше всего быть полностью открытым. Честность способна простить что угодно, даже самый неблаговидный поступок, но не способна простить ложь. Я буду с вами предельно искренен.
Мне пришла в голову простая мысль, что пока ничего не остается, кроме как предоставить событиям течь своим чередом. Лучше подождать, вникнуть в ситуацию, а потом…
— О каком втором теле? — спросил я.
— Пойдемте. Покажу вам кое-что.
Губернатор вышел из комнаты и направился по коридору мимо висящих на стенах картин с изображениями зданий и прудов. Я следовал за ним, любуясь не столько пейзажами, сколько резными золочеными рамами. Хозяин ратуши спустился по лестнице, открыл дверь, ведущую в нижние помещения, и сделал приглашающий жест. Вычурный средневековый стиль убранства мигом сменился минимализмом. Теперь стены были белыми, как и пол. Через стекла в потолке проникал солнечный свет. До этого я готов был поклясться, что над нами располагаются другие помещения и никакого солнца наверху быть не может.
Вскоре мы оказались в большой длинной комнате, уставленной прозрачными шкафами, напоминающими прямоугольные кубы льда. Казалось, в каждом шкафу навеки замерзла гигантская рыба, но, приглядевшись, я понял: это вовсе не рыбы.
— Вот, — сказал губернатор, показывая платком на шкафы. — Взгляните. Скоро там будет и ваше второе тело.
Я подошел к ближайшему «куску льда». Сквозь прозрачную оболочку увидел: внутри стоит обнаженный человек в расслабленной позе. Впрочем, человеком это было назвать трудно, учитывая необычно темный цвет кожи.
— Кто это? — спросил я. — И что значит «второе тело»?
Мой голос звучал подозрительно спокойно. Может быть, за последние дни я утратил способность сильно удивляться?
— Это — один из моих учеников, — произнес губернатор, с одобрением глядя на темную фигуру. — Я дал ему второе тело, чтобы защитить. Его сейчас очень трудно убить. Глубокие сильные раны быстро затягиваются, а утраченные конечности вырастают вновь. Всему причиной второе тело. Вы разбираетесь в земной физике, сударь?
