С Наташей попрощались быстро. Она сказала: «Пока. А я пойду, календарь проверю. Терзают меня смутные сомнения, а не ошиблась ли я с днями недели?» Улыбнулась, поцеловала Руслана в щеку и ушла к себе.
Вооружившись копьями, к которым прикрепили веревочные петли, чтобы можно было носить за спиной, и бутылками с зажигательной смесью, Руслан с четырьмя спутниками прошли через новые ворота в стене из машин.
Он смотрел на окрестности, и ему казалось, будто впервые их видит. Раскуроченную автозаправку, железобетонный скелет еще одного торгового центра, меньшего по размерам, чем их гипермаркет, и длинную пятиэтажку с порушенной средней частью. Руслан, конечно и раньше на все это смотрел, но мельком, не приглядываясь. Сейчас же стали заметны детали: заправочную станцию явно уничтожило взрывом, и был он таким мощным, что вывеску зашвырнуло на второй этаж малого торгового центра, перекрытия которого рухнули вовнутрь. А стоявший через дорогу жилой дом без средней части почти потерял внешнюю стену и подставлял взору коробки обезлюдевших квартир.
— Ну что, поехали? — спросил Толян.
Руслан бросил на него быстрый взгляд, пытаясь понять, подшучивают над ним или нет. Остальные засмеялись, но сам Толян, похоже, не догадывался, что каламбурит.
— Ну… поехали, — усмехнулся Руслан.
Продолжая хихикать, словно школьники, сели на велосипеды и покатили по потрескавшемуся шоссе.
— Чего ржете-то? — нахмурился Толян, понимая, что смеются над ним.
— Знаешь, — тоном уставшего объяснять прописные истины учителя, произнес Петрович, — жил когда-то один космонавт, не Руслан, а другой. Фамилия у него была Гагарин.
— Я что, всех космонавтов должен знать? — фыркнул Толян. — Я с этим-то случайно познакомился, если бы Леха не послал тогда его забрать, когда парашюты увидел…
Мужики переглянулись и засмеялись пуще прежнего.
— Да пошли вы! — обиделся Толян, поднажал на педали и укатил вперед.
Практически сразу слева от дороги потянулись заросшие высокой травой поля, разделенные на части искусственными посадками, преимущественно березовыми. Потом такие же поля раскинулись и справа. Шоссе шло сначала под уклон, потом стало постепенно забирать вверх. Ехать оказалось не так и просто: асфальт весь полопался, в трещинах проросла трава, обочины не осталось, и периодически появлялось ощущение, что едешь сквозь сплошное травяное море. Несколько раз Руслану казалось, что он замечал какое-то движение, то справа, то слева. Но сложно было определить, колышутся ли растения из-за ветра или же в траве кто-то есть. На всякий случай, он предупредил спутников, чтобы те внимательнее смотрели по сторонам.
Веселье и задор, с которыми началась поездка, быстро улетучились.
— Слушайте, мужики, — сказал через какое-то время Петрович, — а мы разве не должны уже были увидеть Засечное?
— Должны, — подтвердил Сергей.
Он остановился и стал всматриваться вдаль. Его примеру последовали остальные.
— И где же?
Руслан проследил за взглядами и тоже посмотрел налево, но ничего кроме буйной растительности не увидел.
— Это поселок? — спросил он.
— Да, очень крупный, его пару лет назад новыми пятиэтажками отстроили… Ну пару лет… в смысле… до последних тридцати, ну вы поняли, в общем. Только вот где они теперь? Даже если с ними то же самое, что и с нами произошло, дома-то должны были остаться.
— Указатель раньше стоял, но я пока его не видел. — Сергей снова забрался в седло. — Может, дальше?
— Ну как дальше-то? — недоумевал Петрович. — Знак могло и ветром свалить, но поселок-то не мог на другое место перебежать!
— Откуда ты знаешь? — вступил в разговор Валентин. — Мало ли что происходило, пока нас тут не было.
— Ой, да хватит тебе уже! — махнул рукой Петрович. — Снова ты со своими инопланетянами. Мы же спрашивали у космонавта. Нет никаких инопланетян. Уж он-то знал бы!
— Ну, вообще-то… он нам тогда ничего не ответил, — произнес толстяк, сделав многозначительную паузу, и с подозрением посмотрел на Руслана.
— Слушай, а ведь и правда. Спросить-то мы спросили, но он хитро так перевел разговор на другую тему и слинял.
Толян слушал их, переводя взгляд с одного на другого и явно ничего не понимая.
— О чем речь, мужики? Как это нас не было? А где мы тогда были?
— Да это у Валентина есть своя теория, насчет того, что случилось…
— Это было вторжение, — авторитетно заявил Валентин. — Нас всех похитили и держали на кораблях.
— Зачем? — нахмурился Толян.
— Опыты ставили, в мозгах копались, поработить хотели или еще что. Откуда мне знать? Только это самое логичное объяснение случившегося. В соответствии с теорией относительности, время может замедляться, если двигаться с очень большой скоростью, например близкой к скорости света. Правильно я говорю? — Валентин снова посмотрел на Руслана.
— Почти.
— Почти! — толстяк получил свою аудиторию и наслаждался, пусть небольшим, но триумфом. — Насколько я знаю, люди еще не придумали, как это сделать. Остаются инопланетяне. Они похитили нас, а потом вернули на прежние места. На таких скоростях — секунды или минуты, а на Земле за это время прошло тридцать лет.
— А как же остальные, кто не проснулся? — спросил Сергей. — Мы с Иваном нашли соседей, от которых только кости остались. Значит, отключились-то все одновременно, но кто-то остался цел и невредим, а кто-то умер.
— Усыпили всех, но забрали только нужных, — ответил Валентин.
Логика в его словах имелась, если, конечно, допустить факт существования инопланетян, причем обладающих технологиями, более продвинутыми, чем имелись у людей… «Имелись на тот момент», — поправил Руслан сам себя. Ведь сейчас о технологиях вообще речи можно не вести.
Версия, рассказанная Валентином, объясняла почти всё, кроме деталей, которые в свойственном для подобных теорий стиле опускались за ненадобностью.
Лично Руслана такое не устраивало. Ему не хотелось верить во вмешательство иного разума, настолько могущественного, чтобы произвести манипуляции с людьми в планетарном масштабе. Это заставляло чувствовать себя ничтожным и совершенно беспомощным, а всё существование делало бессмысленным. Потому что какой тогда смысл стремиться к лучшему, если кто-то или что-то может появиться в один момент и разрушить всё. Будь это лишь чья-то ошибка, человеческий фактор, безалаберность, недосмотр, злой гений, неудачное испытание нового оружия или наоборот — удачное, тогда еще можно смириться, постараться исправить, продолжать жить, не чувствуя себя жалким насекомым.
