— А зачем? Мне и так неплохо. Само высохнет…
— Тогда давай, уходим с берега. Незачем нам торчать на открытом пространстве.
— Думаешь, кто-нибудь сможет углядеть? — Кайндел переседлала кобылку, как могла отжала потник и теперь вела лошадку в поводу, не торопилась садиться верхом. Да это и неудобно — карабкаться на седло в двух-то промокших юбках.
— Ты сама сказала, о местной магии мы знаем мало.
— Я пока не чувствую опасности.
— Главное, что я ее не чувствую. Она развела руками.
Тот лес, который девушка имела в виду, начался далеко не сразу, не через километр и даже не через два. Их кони долго карабкались по тропинкам, то тянувшимся вверх но склону холма, то обрывающимся вниз, да еще с пышной коллекцией корней на каждом повороте, у каждого камня. Здесь явно ходили люди, и ходили часто, однако деревья вырубать не решались, и это уже говорило о многом. Юбки чародейки успели подсохнуть, перестали прилипать к телу, и она поднялась в седло — с лошадиной спины ей было все видно не хуже, чем внизу. Лес наполняла тишина, время от времени слегка оживляемая ветром. Животных тут, судя по всему, было немного.
— Чувствуешь? — спросил он, оборачиваясь.
— Что именно?
— Значит, не чувствуешь. Туда.
Он показал рукой, и почти сразу чародейка ощутила то, на что он пытался обратить ее внимание — слабый привкус особой энергии, подобный предощущению дымка в воздухе как раз в тот момент, когда человек останавливается и начинает принюхиваться — действительно ли горит? Или просто кажется? Или, может, рядом коптильня, и дымком потягивает оттуда? Подобного рода энергию умел чувствовать почти каждый маг (не в таком разреженном состоянии, само собой), а вот использовать — почти никто. Для этого надо было родиться существом, в полной мере созвучным этой энергии.
Потом тропинка оборвалась у густой травяной заросли, огромной глубокой лужи, медленно, но верно превращающейся в настоящее озерцо, у комля гигантской рухнувшей сосны. Нужно было сделать изрядный крюк, чтоб объехать это место, а напрямик нечего было и думать — лошади в момент увязнут в размокшей земле. Да и людям не так-то просто будет пробиться, хоть они и легче.
Кайндел спешилась, накинула повод на один из сосновых корней, легко взобралась на комель, прошла несколько шагов… Ноги ее были обуты в местную кожаную обувь, со сравнительно тонкой подошвой. В таких туфлях ходили по замку, по саду и двору, «на выезд» поверх них натягивали другие, погрубее, но она надевать их не стала. Ей было куда удобнее в легких туфлях: нога дышала и точно чувствовала, чего она касается.
— Слышишь? — она подняла палец.
Где- то вдали, на пределе слуха, журчала вода — то ли по камням, то ли из родника. Без труда балансируя на скользком стволе, девушка пробежалась по нему почти до самого конца, там перемахнула на следующий стволик, а с него — на третий. Упавших деревьев здесь было несколько, видно, сочащаяся вода давно уже подмывала корни, и вертикально держались лишь разлапистые молоденькие елочки и молодая лиственная поросль — не разберешь сразу, какая именно.
Рейр тоже прикрутил повод коня к подходящей ветке и последовал за девушкой тем же путем. Двигался он так же легко, как она, да и грации в его движениях, говоря откровенно, оказалось даже больше, чем в ее. В какой-то момент, глядя в его сторону, чародейка подумала, что ее спутник на самом деле уже давно завершил физиологическое преобразование, и, когда-то бывший человеком, уже вполне мог считаться змеем. Только пока лишенным змеиного облика.
До родника он добрался первым.
Здесь все еще сохранились остатки былого великолепия — обломки белоснежного мрамора, прочно вросшего в землю (должно быть, бывшие ступеньки, или сиденья, или и то, и другое), аккуратно обложенная камнями полукруглая выемка, куда стекала вода. Чьи-то заботливые руки отделывали родник много лет назад, и следы их труда сохранились до сих пор. Видимо, дерево, перекрывшее ручей, по которому вода уходила в реку, рухнуло сравнительно недавно, что и запрудило лес.
— Два в одном, — заметил Рейр, стоя на стволе и разглядывая едва позванивающий родничок.
— Что?
— Источник воды и источник энергии. Смотри сама, здесь силы концентрируются и уходят дальше. Сделано отменно, циркуляция до сих пор идеальная, хотя видно, что этим местом уже давно никто не занимается.
— Понятное дело. Местные наверняка не станут брать тут воду, далее если будут от жажды помирать.
— Да я не об этом. Магической руки тут давно не было.
— Этого мы не можем утверждать наверняка, потому что все способы забора энергии нам не известны. Пока.
— Тоже верно. — Он еще раз критически оглядел родник и лес вокруг, а потом спокойно спрыгнул вниз, прямо в ледяную воду, которая тут же перехлестнула через голенища сапог. — Елки, надо было снять заранее…
— Надо было, — она, легко перепрыгивая со ствола на ствол, подобралась поближе, однако лезть следом за ним не спешила. Ждала. — Что скажешь?
— Это именно источник. В нем не настолько велика концентрация силы, чтоб с ходу пройти физиологическое или магическое преобразование, однако запас можно набрать изрядный.
— Основной источник, наверное, глубже… Будем искать?
— Хотелось бы.
— Уже светает, — Кайндел подняла голову, вдохнула. Воздух стал более влажным и как бы потяжелел. Облики деревьев и кустов выцветали, все больше и больше напоминали тонкую, искусно вычерченную гравюру, ночная темнота сменялась туманной белью, которой чуть ближе к рассвету предстояло сползти к реке.
— М-да… Но очень уж хочется взглянуть.
— Давай прикинем… Следующий источник должен отстоять от этого как минимум километров на семь-восемь. А то и больше.
— Да, ты, пожалуй, права, — согласился мужчина, не торопясь вылезать из ледяной воды.
— Десять километров туда. Там какое-то время… Десять обратно… Нас будут ждать либ. о на опушке этого леса, либо по ту сторону реки. Оправданный риск, как полагаешь?
— А разве, взяв из источника энергию, ты не будешь чувствовать себя более уверенно?
— Я ж не божественным достоинством напитаюсь. Любой маг очень даже смертен. Но здесь я предоставляю тебе решать. Ты мужчина, твое дело давать указания, — тонко пошутила она, уверенная, что сказанное будет воспринято именно как шутка.
— Да. Пожалуй, ты права. В следующий раз.
И подержав руки в воде, выбрался из огромной ледяной лужи обратно на ствол упавшего дерева.
Обратный путь по тропинкам зачарованного, когда-то оставленного альвами леса прошел легче — становилось все светлее, кони увереннее вышагивали по дерну и даже по корням. Кайндел пробирал холодок, хотя одежда на ней практически высохла — просто такое уж зябкое было время суток. Миновав опушку, она вся подобралась, сосредоточилась, тем более что ее спутник казался сонным, расслабленным, равнодушным, словно бы, умаявшись, решил вздремнуть прямо в седле.
