Не было у него сомнений и в том, что перед ним убийцы. В руках эти твари держали что-то похожее на копья, на их запястьях были сдвоенные зазубренные ножи...
Галичев сообразил, что они вовсе не люди. Об этом говорила не только их способность не обжигаться о нагретый до ста двадцати градусов металл, но и размеры существ, желтая кожа, черные ногти, громадные и заостренные словно когти. Они были в странных металлических масках, полностью скрывавших лица, но остальная часть их нечеловеческих тел была почти ничем не прикрыта.
Неведомые существа не просто не обжигались, они явно наслаждались теплом.
— Мой Бог, — прошептал Галичев, окончательно поверив, что это вовсе не галлюцинация.
Все три маски повернулись в его сторону. Что-то пришло в движение. Ни одно из чудищ не шелохнулось, но над плечом ближайшего к Галичеву приподнялось что-то черное и горбатое. Этот горб повернулся, и на нем вспыхнули три красные точки. Немного поблуждав, они нацелились в лицо Галичева.
Оружие, сообразил он, и стал приседать, целясь из автомата, но шар голубовато-белого огня оторвал ему голову, не дав времени что-то предпринять.
Лесков еще не заглядывал в котельную, хотя ему не терпелось узнать, на что там таращился Галичев. Он сдержал себя, заставил держаться в резерве, уступил ему право первенства. В конце концов, Галичев начальник.
Внезапная голубовато-белая вспышка на мгновение ослепила Лескова. Автомат Галичева выпустил короткую очередь, когда его палец в предсмертной судороге нажал на спусковой крючок. Зрение быстро вернулось: Лесков увидел падавшее на пол безголовое тело Галичева.
Он испустил бессловесный вопль ярости и страха и бросился в котельную, бешено паля из автомата. Рабочий не увидел врагов. Перед глазами мелькнуло расплывчатое пятно, затем он почувствовал резкую боль от вонзившегося в живот клинка. Лесков умер, рухнув на спину рядом с трупом Галичева. АК-74 выпускал последние пули в потолок котельной.
Все остальные в ужасе замерли на подходе к котельной. Они видели голубовато-белую вспышку, на их глазах замертво свалились Галичев и Лесков, но врагов не видел никто. Убившие этих двоих не показывались.
— Что с ними случилось? — воскликнул Шапорин. Он напряг голос и крикнул: — Кто вы? Кто там есть? Зачем вы это делаете!
Ответа не последовало.
— Мне это не нравится, — сказал Рублев. — Я не солдат. Пора сматываться отсюда. — Он начал крадучись пятиться к коридору.
Возникла еще одна голубовато-белая вспышка, на этот раз она пронеслась через всю зону обслуживания, и Шапорин упал на бетон с разорванной грудью. Рублев повернулся лицом к выходу и побежал.
Никто не мог разглядеть набросившихся на них врагов: атаковавшие двигались слишком быстро, а света было очень мало. Некоторые наугад стреляли в темноту, но безрезультатно.
До того как они попытались бежать, еще пятеро уже были мертвы, только Рублеву удалось добраться невредимым до главного коридора. Он мчался без оглядки, не помышляя даже удостовериться, преследует ли его кто-нибудь, не смея взглянуть, что стало с его товарищами.
Он не видел копья, пока оно не пронзило его тело. Блеск окровавленного острия, высунувшегося из груди, мгновенная боль — и Рублев перестал дышать.
Пока догнавший Рублева осматривал коридор в поисках признаков жизни, безжизненное тело продолжало висеть на копье.
Затем он отшвырнул труп в сторону и вернулся в тепло котельной.
Джеймс Теодор Риджли, посол США в Организации Объединенных Наций, никогда не доверял русским.
Он не доверял им, когда они называли себя советскими людьми и веровали в коммунистическое бизонье дерьмо об исторической неизбежности, не верит и сейчас, когда они снова стали величать себя русскими и толкуют о братстве наций.
Ему нет дела до того, знают они о его к ним отношении или нет. Более того, он гордился этим своим коньком, всячески давая русским понять, что обдурить им никого не удастся. Это, полагал он, помогает держать их в рамках.
И вот кто-то, судя по только что полученному им докладу разведки, совершенно уверен, что в данный момент они вышли из рамок. Четырехкратное увеличение фоновой радиации в районе какой-то Ассимы на полуострове Ямал? Громадное локальное повышение температуры? Подобное не происходит само по себе или оттого, что какой-нибудь заводской рабочий уронил канистру.
Он развернул карту, чтобы посмотреть, где этот чертов полуостров Ямал. Северо-Западная Сибирь, полуостров в Северном Ледовитом океане, — не всякому понравится хотя бы бросить взгляд в открытое море так далеко на севере! Много сотен километров от норвежской части Лапландии, тысячи километров от Берингова пролива.
Пожалуй, если кому-то советуют исчезнуть в никуда, то скорее всего имеют в виду именно полуостров Ямал. Эта Ассима наверняка в одном из нефтяных месторождений. Одно из самых холодных, самых бесплодных мест на Земле. Там холоднее, чем на Северном полюсе, но русские выкачивают из недр этой пустыни тысячи баррелей нефти.
Временами, в моменты особенно богохульного настроения, Риджли думал, что Господь Бог играл по каким-то особым правилам, когда решал, где устроить залежи нефти. Казалось, он специально разыскивал для этого самые жалкие, самые никчемные уголки на Земле — безводные пустыни, скованные льдами входы в царство дьявола, морское дно... может быть, Ему не нравится нефть и поэтому Он запрятал ее подальше с глаз, в места, где поселил самые неприятные народы.
Если это так, то Он, конечно, не мог найти ничего омерзительнее полуострова Ямал.
Однако нефть не обладает радиоактивностью. Обнаруженное спутниками пятно не может быть пожаром на скважине или лужей горящей нефти. Невозможно предположить существование в этом районе атомных электростанций.
Вероятнее всего, их там нет. Строительство атомной электростанции посреди нефтяного месторождения, в тысяче километров от ближайшего города, — ну, такое начинание по праву возглавило бы список человеческой дури. Можно смело держать пари, что русские не настолько тупоголовы. Риджли не поручился бы за иранцев или французов, но русских он знает достаточно хорошо.
Факел слишком далеко от побережья, чтобы можно было заподозрить аварию реактора подводной лодки. В Арктике по-прежнему курсирует множество русских атомных подлодок, но утечек из ядерных реакторов не обнаружено на сотни миль от побережья.
Если исключается естественная причина, нет атомной электростанции и не может быть подводной лодки, значит, остается оружие.
Это может быть только оружие, а суета с оружием в таком месте — это определенно выход за дозволенные рамки. Русские клялись, что демонтируют ядерные боеголовки, прекратили их производство, однако подобного рода радиоактивность и такое выделение тепла может быть эквивалентно только аварии при сборке или разборке ядерной пусковой установки. По официальным данным, демонтаж производился гораздо южнее, уж во всяком случае не в Арктике, черт бы их побрал.
