— Знаешь, Кея, я сейчас пытался дойти своим умом, была ли у Командора в последнем сне возможность завладеть моим телом. И я дошел, что если бы у него это получилось, то ты бы уже валялась на земле лицом вниз, с перекрученной на сто восемьдесят градусов головой, любительница загадок.
— Не обижайся Андрей, "обидеться" — детское слово, — спокойно сказала Кея.
— Ошибаешься. Во мне сейчас кипит вполне взрослое слово "рассердился".
Андрей остановился, дождался, пока Кея уйдет вперед, и только потом пошел вслед, опустив голову и глядя на мелькающие носки своих ботинок. Болела голова, одолевали неприятные мысли, и, чтобы отвлечься, он обвел взглядом окрестности. Всегда неравнодушный к красоте, особенно красоте дикой, природной, не огороженной рекламными щитами и заборами, он тем не менее не смог разглядеть ничего красивого в окружающей местности. На диких полях по обе стороны узкой заросшей автодороги, на полях послезимних, неприглядных, не за что было зацепиться взгляду, если не считать стаи ворон, низко кружащей вдалеке, по всей видимости, над костями, и лишь впереди дорога уходила в сырой подтаявший темно-зеленый мрак хвойного леса. Но сейчас Андрею больше хотелось пробираться лесом, чем равниной. Он вспомнил, как в детстве, когда летом вывозил на дачу кошку и выпускал на полянке перед домом, та сначала испуганно прижималась к траве, замирала, а потом быстро-быстро, буквально стелясь, бежала к кустам смородины и там пряталась. Так и Андрею сейчас мучительно хотелось уйти с открытого незнакомого пространства, где вся группа была как на ладони.
Дорога наконец завела в сырую лесную тень, и деревья, которые некоторое время теснились по обочинам дороги, уже нависали сверху, а корни их расползались по разбитому шоссе подобно кровеносным сосудам. Язык не поворачивался назвать этот страшноватый и мрачный лес — весенним. Асфальт, который раньше хотя бы виднелся под толстым слоем пыли, здесь был покрыт листовым перегноем и разным лесным мусором. С обочин наползали кусты, на самой дороге лежали гниющие древесные стволы, было очень сыро и как-то сразу стал заметен пар изо рта. Очень захотелось костра. Захотелось сухости и еды, но не здесь, не на дороге, а где-нибудь на опушке, на границе между черным массивом и серым открытым простором. Собственно, это уже была не дорога через лес. Это был просто лес, в котором когда-то была дорога.
— Жутковатое место — этот ваш лес, — громко сказал Андрей, чтобы стряхнуть неприятное чувство. — Засветло выйдем?
Ему долго никто не отвечал, лишь не сбавляя шага обернулась Кея, но потом Роберт все-таки ответил:
— Мы здесь заночуем. Может, и мрачновато, зато здесь можно спать. Чем дальше от городов, тем слабее кошмары. Город, конечно, особое место, но и в маленькой деревушке, даже на хуторе — и то страшно… Везде, где раньше жили люди, мы не спим. Так что это еще спокойное место. Покошмарит, конечно, но терпимо. Да и невозможно такие расстояния без сна преодолеть.
— И скоро город? — расстроенно спросил Андрей.
— Скоро. Часа через три начнет темнеть, сделаем привал до рассвета. И уже завтра днем увидишь Город, — добавил Дюк.
"Интересно, — подумал Андрей, — а что думают о цели путешествия проводники? Ведь мы с Кеей собираемся остаться в Городе. Особо вопросов не задают, но ведь видно, что им любопытно до чертиков, особенно этому молодому". Роберт уже спросил как-то, по обыкновению хитро ухмыляясь, куда это они с Кеей все-таки собрались. Андрей, находившийся в задумчивости, ответил, что на небо, и проводник, пробормотав что-то про "не рано ли на небо собрался", отстал.
Более всего тревожил вопрос о сне как об отдыхе. Андрей примерно знал время пути и уже мог рассчитать силы, чтобы продержаться оставшиеся часы. Дрема в Городе даже днем для него означала бы смерть. Это было так же ясно, как то, что Командор действительно рядом. А вот приземлился ли Дрэйд? На этот вопрос должна ответить Кея. Андрей нахмурился: надо бы отучить ее говорить загадками.
Идти стало труднее: мешали поваленные деревья. Нагибаться с рюкзаком, чтобы пролезть под очередным стволом, вскоре стало сущей пыткой. Но никто не жаловался, и Андрей тоже молчал, лишь пыхтел и вытирал испарину с лица намокшим рукавом. Путь временами напоминал ему дорогу в заброшенном гниющем парке после урагана. Проклинал он и рюкзак, и предусмотрительных проводников, набивших его чем нужно и не нужно, и цепляющиеся за одежду ветки, и лужи. Обходил, перелезал, поскальзывался, пригибался, хватая ртом холодный воздух, и уже не следил за дорогой, не вглядывался во мрак бурелома по сторонам, не прислушивался к шорохам и не вздрагивал от треска деревьев в глубине чащи. Он сосредоточился на ходьбе с препятствиями, под конец уже еле передвигая разъезжающиеся ноги, ломило спину, промокли даже непромокаемые брюки, и пару раз он останавливался, чтобы промыть водой из фляги щиплющие от пота глаза.
Но все когда-то кончается, и вот уже он заметил, что стало пасмурнее, проводники наконец-то замедлили шаг и остановились, сбросив рюкзаки прямо на дорогу. Андрей сразу же сел на сырой поваленный ствол и припал к фляжке, делая короткие паузы, чтобы отдышаться. Между тем, вечер принес с собой холод, и в сырой одежде знобило. Дюку с трудом удалось разжечь костер из сырых веток, который больше дымил, чем давал огня. В ожидании, пока он разгорится, все четверо молча уселись рядом и, даже не пытаясь ничего разогреть, стали есть всухомятку, запивая галеты и холодную тушенку водой. Андрей почти не чувствовал вкуса, ел мало, быстро наелся и, отказавшись от коньяка, чтобы не разомлеть, решил все-таки вскипятить воду для кофе. Он принял решение не спать в эту ночь, если Кея подтвердит, что Дрэйд сел в назначенной точке и завтра они будут уже на месте. С одной стороны, такая задача была вполне по силам, но присутствовали и некоторые сомнения. Не так уж сложно не спать пару суток, если ты слоняешься по квартире с кружкой кофе в руке, но не заснуть, преодолев столько километров на свежем воздухе, возможно, будет очень непросто. По крайней мере таких экспериментов он раньше не делал. Бывало, после утреннего похода за грибами, с подъемом часов в шесть и возвращением после полудня, он сразу вытягивался на диване, даже не разбирая корзины, и спал часа два — три, а то и до вечера.
По итогам раздумий, Андрей подсел к Кее и тихо задал все те вопросы, ответы на которые его больше всего интересовали. Сонно моргая, Кея пробормотала, что Дрэйд уже на месте, во всяком случае, соответствующий сигнал получен, а то, что группа должна будет достичь места посадки на следующий день, так это он и сам знает. Что касается сна, то тут она бессильна что-либо посоветовать. Андрей отодвинулся, вяло поразмышлял и решил все-таки не спать. Лицо покраснело от разгоревшегося костра, он умылся и стал хлопотливо приспосабливать маленький котелок с водой, который тут же оплели языки пламени. Проводники же сняли куртки, развесив их на воткнутых рядом с костром палках, разулись и залезли в спальники, а Кея свой расстелила и легла на него сверху, не залезая внутрь и не снимая ботинок, лишь прикрывшись грубым походным одеялом. К тому времени, как Андрей заливал кипятком кофе в жестяной кружке, все уже заснули, и он сел у поваленного, обросшего мхом дерева на сложенное одеяло и стал смотреть на огонь.
