Джонни философски изрек:
- На свете есть два типа людей. Одни кашляют, а у других сигарет не напасешься.
- Кхе... Что у тебя за табак такой? - стараясь унять ватную дрожь в коленках, просипела девушка.
- Самосад, - хмыкнул юноша, глядя на нее. - Это старая марка сигарет, сейчас такие мало кто курит. Зато солидно прочищают мозги.
- Ершиком... - постучав ладошкой по груди, Дзюнко распрямилась, держа сигарету на вытянутой руке. - А ну к черту снова начинать...
- Как знаешь.
- Делать что будем? - спросила Китами, примериваясь зашвырнуть тлеющий сигаретный труп за край крыши.
- Во-первых, не швыряться мусором, - строго завибрировал голосом Джонни. - А во-вторых, будем выжидать. Бежать с территории смысла большого нет. Надо выбрать момент поудачнее, чтобы ты сдавалась.
- Ты очень умный - за других думаешь, - крутя сигарету в руках, Дзюнко слегка рассердилась. - Что, кинешь им меня, а сам спрячешься?
- Как-то да, - просто сказал он. - Потому что тебя они пожурят, а меня и того... Я человек маленький.
- Оно и видно, - презрительно фыркнула девушка. - Только уж больно юркий - скрутил бугая, которого явно бороться учили.
- Да я и сам не пальцем деланный, - пыхнув дымом, невозмутимо ответил Джонни. - Когда кто-то вот так по-глупому тянет ко мне ручищи с недобрыми намерениями, я стоять и ждать, пока развернут и дадут пенделя, не буду. Особенно, если такие вот, в костюмчиках.
- А чем тебе костюмы не нравятся? - вопрошающе прищурилась Дзюнко.
- Да тем, - он безразлично закусил сигарету. - Напялит такой вот лоб пиджачок - и думает, что одежда делает его значительнее. Что можно хамить незнакомым людям, за грудки их хватать. А там и бить можно, и грабить. Вон там вон, глянь...
Он указал вытянутой рукой вправо. Там, за стенами академии, бурлили машинами и людьми улицы, даже с невысокой крыши учебного корпуса становившиеся все мрачнее с каждой сотней метров асфальта. В далекой дымке почти чернели неровные очертания густо понастроенных домов, сменивших аккуратные коробочки учебных и жилых зданий окружавшего их района.
- Как ни крутят городские власти, а районы нижних классов идут все ближе и ближе к центру, - голос Джонни внезапно стал глуше. - Люди с железными карточками напирают, и все сложнее обвязывать их кредитами, удостоверениями и контрактами.
- Какими еще железными карточками?
- Удостоверения личности. В Союзе официально введена классовая дифференциация граждан, если ты не знала. Есть граждане высоких классов, у них карточки радужные. У всех здешних учеников такие. Есть пониже, с серебристыми карточками. Такие обычно работают всякими менеджерами среднего звена и чертовски рады тому, что им можно ездить в наземном метро, снимать жилье ближе к центру и пользоваться банкоматами. Ну, и посещать церкви на площади Креста. Есть медные карточки - это обычно полицейские нижних чинов и мелкие клерки. Такие либо получают в конце концов за выслугу серебряные карточки, либо увольняются и идут в железнокарточники. Обслуга, уборщики улиц, ремонтники... Вот они мы.
Она не заметила, когда он успел вынуть из кармана тонкий прямоугольник металлического цвета. Юноша издевательским жестом воздел удостоверение в воздух.
- Соответственно статусу и восприятие. Есть железное быдло, есть радужная элита, а есть прислужники и претендующие на их роль. Старо как мир, в принципе. Не царское же это дело - руками работать. Только вот железных становится все больше, а работы для них - все меньше. Я уже молчу о тех, кто прибегает в Меркури и живет совсем без карточки. Беднота и нелегалы - бич святого города, как правительство говорит.
- Ха... - вдруг раздалось со стороны Китами. Не удержавшая смешок девушка глянула на прервавшегося Джонни. - То есть, это тебя классовая ненависть толкнула выкрутить ручки тому амбалу, что меня сопровождал?
- Похоже на то, - он не обиделся и хмыкнул в ответ. - Он-то явно из каких-нибудь серебряных. Самое смешное в том, что они железных презирают очень явно. Но ладно я, а ты-то чего?
- А меня они просто достали, - собрала губы в суровый бантик Дзюнко. - Один пялился на меня переодевающуюся, а второй просто орал противно.
- Хе, вот и пойми вас, женщин, - Джонни глубоко затянулся и стряхнул пепел рядом с коленкой. - Все-таки, думаю, ничего особенного тебе не будет, если ты того хрена не убила.
- Да не думаю, что убила. Убить у меня еще ни разу не получалось.
- Хорошо сказала...
Они оба замолчали. Джонни в очередной раз затягивался, Дзюнко все вертела в руках свою сигарету. Почему-то продолжение разговора запаздывало. Шли секунды, и пауза начала становиться несколько неприличной. И неловкой.
По крыше пробежала круглобокая тень облака, на миг заслонившего солнце. Китами не видела, но была почти уверена в том, что Джонни моргнул. А он все сидел, ссутулив спину, прямо на голом бетоне.
И почему-то ей стало приятно.
Почти так же приятно, как было в детстве, когда мама еще была рядом. Когда брала дочку на руки и укачивала. И то страшное, что с ней сделали, было еще далеко-далеко впереди.
Очень короткое, неуловимое ощущение. И, как ни странно, чем-то схожее с невольным, полным смущения, чувством, мелькнувшем в голове еще в Токио. В тот момент, когда Дзюнко, отшвырнутую Анной, поймал...
Дверь за спиной девушки предательски пиликнула открываемым замком. И сразу же распахнулась, выпуская на крышу разъяренного Дюбуа. Физиономию незадачливого конвоира украшал расплывшийся на пол-лица синяк, а в движениях откровенно читалась некоторая разлапистость. Тем не менее, дуло пистолета, пусть и подрагивавшее, нацелилось в обернувшуюся Дзюнко вполне успешно.
- Стоя-я-а-ать!!! - в три октавы заорал охранник. - Руки опустить!
Инстинктивно поднимавшая ладони вверх в капитулирующем жесте Китами мгновенно одернулась.
По всем правилам, сейчас полагалось перепугаться, даже запаниковать. Слишком уж резко ворвался в потеплевший воздух сипловато-истеричный окрик. Но не для Китами.
Страха не было, была осторожность. Спокойная, собранная осторожность. Неожиданная угроза не должна заставлять трястись.
И опять, как тогда, в токийской подсобке...
Она не видела, что Джонни за спиной успел уже резво вскочить на ноги. Но сделать ничего юноша не мог и тоже замер.
- Ты! - крикнул ему Дюбуа. - Выйди из-за нее!
Джонни послушно шагнул в сторону.
- Сволочь! - дернулся дулом в его сторону конвоир. - Фукс до сих пор в отключке! Если ты его покалечил, я тебя...
- Угрозы, дитя мое - оружие слабых, - скрежетнуло издевательски искаженным голосом за спиной ретивого охранника. Дрогнувший Дюбуа начал было разворачиваться навстречу неизвестной угрозе. Но рука с пистолетом уже выкручивалась умело исполненным приемом, и крепкая ладонь плашмя легла на затылок. Секунда - и внушительный станом мужчина согнулся в подобострастном поклоне. Вооруженную конечность его крепко стискивал Сэм Ватанабэ, довольно ухмылявшийся.
