– Нет! – заорал он. – Я вас… – Миша не успел договорить.
Король мутировавших кротов нагнул голову и изо всех сил ударил человека в живот лбом.
Миша, словно боксёрская груша, отлетел на несколько метров и упал на песок, поднимая тучи пыли.
Он мгновенно вскочил, но сразу рухнул на колени. Перед глазами всё расплывалось, и земля уходила из-под ног. Монстр попал прямо в солнечное сплетение, и Миша не мог сделать вдох. Он, как рыба, выброшенная на берег, пытался втянуть воздух широко открытым ртом. Его лицо стало багрово-красным, и Мише показалось, что кожа воспламенилась.
– Я… прошу… – прокричал он, пытаясь сдерживать раздирающий горло кашель. – Возьми меня!
В глазах потемнело, и он почувствовал, что вот-вот отключится. Миша склонил голову, ещё один толчок – и его вновь отбросило на несколько метров.
Но именно этот удар не дал потерять сознание молодому командиру и вернул его к реальности. Миша лежал на спине и смотрел на плывущие облака. Картина была нечёткой, размытой. Дыхание постепенно приходило в норму.
Облака неслись с огромной скоростью, меняя очертания. И одно из них напомнило Мише черепаху, ту самую, которую он видел когда-то в своём беззаботном детстве.
Тогда девятилетний мальчишка лежал в высокой траве и любовался великолепием огромного облака, которое закрыло собой солнце, давая возможность молодому пастуху ненадолго укрыться от палящих лучей.
Облако медленно плыло по голубому простору, и в какой-то момент мальчику показалось, что это черепаха, огромная черепаха, которая всплыла из глубин бесконечного океана, чтобы наполнить лёгкие живительным воздухом…
И вдруг Кувалда услышал громкое и чёткое «Беги!»
Молодой человек вздрогнул, словно очнувшись.
– Кто здесь? – негромко спросил он. – Кто это сказал?
Миша собрался с силами, опёрся на левую руку, но тут же вскрикнул от острой боли. И всё же, преодолевая её, сумел встать на колени. Только сейчас он заметил, что весь рукав куртки, от плеча и до кисти, пропитался кровью.
Пыль и песок пристали к влажной ткани, покрыв её грязно-серым налётом. Кровь небольшими ручейками струилась по почерневшей конечности.
Вирус уничтожил кожу человека, превратив её в обугленную поверхность. Всё тело Михаила покрывала такая повреждённая кожа, и лишь лицо не пострадало, хотя и его цвет начинал меняться. Миша считал, что вирус пытается уничтожить последние признаки человека в нём, и с грустью думал о том, что рано или поздно его молодое лицо превратится в обугленную и стянутую маску.
Именно из-за того, что кожа плотно обтянула кулаки, они стали казаться значительно больше, напоминая молотки. Так молодой человек превратился из Михаила в Кувалду.
Кровь медленно капала на песок, стекая с ладони. К теплу, распространяющемуся по поверхности кожи левой руки, добавилась дрожь, напоминающая электрические импульсы.
«Наверное, тварь повредила нерв», – подумал Миша.
И вдруг снова – «Беги!»
Молодой человек встал и осмотрелся вокруг. Он находился в самой гуще чудовищ, они окружали его со всех сторон и нетерпеливо порыкивали в ожидании свежего мяса. Метрах в десяти от него расположился вожак этой безумной стаи. Он стоял на задних лапах и с презрением смотрел на раненного человека. Чуть дальше за чудовищем огромная чёрная масса скакала в безумном танце вокруг лежащей девушки.
Вожак раскрыл пасть и громко прорычал. Его примеру последовали другие мутанты, и казалось, в мире не осталось иных звуков, кроме свирепого дикого рёва.
Но вдруг снова отчётливо прозвучал чей-то голос. Голос был спокойным и на удивление легко заглушал песню Смерти. Это не было криком, не было приказом, а звучало как команда, которую невозможно не выполнить, – «Беги!»
Миша поднял глаза вверх, и в это мгновение несущиеся облака разошлись, и тоненький лучик солнца упал именно на то место, где сейчас стоял человек.
Миша прикрылся от света неповреждённой рукой. Яркий луч пронизывал тело насквозь, подпитывая его теплом и энергией.
Эти невидимые потоки неслись по сосудам и нервам, наполняя тело желанием жить, желанием побеждать.
И тут таким очевидным и ясным для него стал ответ на вопрос, кто же отдавал ему команду, кто пытался его спасти.
Он опустил голову и посмотрел на чудовищ вокруг.
Это они, эти твари, дают ему шанс бежать. Но зачем? Зачем им это нужно?
Скорее всего, они хотят по его следам выйти к лагерю. Но они без особого труда могли уловить запахи, струящиеся из лагеря? Они убили два других отряда, и это нападение планировали заранее, зная о пути движения людей. Тогда что? Игра?! Неужели такое может быть, неужели они способны на это?
– Хорошо! – крикнул Миша, глядя на вожака. – Поиграем! Посмотрим, кто первый добежит до моста.
А там… Там меня заметят дозорные и успеют оповестить лагерь. Вот тогда и сыграем по-настоящему!
Он сделал шаг назад и заметил, как тихо стало вокруг. Существа замерли, ожидая дальнейших действий человека, и Михаил в гнетущей тишине услышал стук собственного сердца, который становился всё сильнее. От волнения он даже перестал чувствовать боль в руке. Ещё один шаг… никто не нападает.
«Беги!» – теперь голос зазвучал так, словно кто-то говорил совсем рядом.
Миша развернулся и побежал, постепенно увеличивая скорость. Бег был его любимой спортивной дисциплиной, и он точно знал, что успеет оповестить людей. Теперь, когда терять ему было нечего, эта цель сосредоточила в себе всё – ярость, ненависть, непреодолимое желание отомстить, уничтожить ненавистных тварей и спасти тех, кого ещё можно было спасти.
Когда Миша учился в седьмом классе, тренер рассмотрел в мальчике хорошие задатки бегуна. С тех пор начались усиленные тренировки. Уже через пять лет Миша имел второй разряд по бегу на длинные дистанции и множество призов на республиканских соревнованиях. Возможно, он продолжил бы спортивную карьеру, но… родители решили: мальчик должен петь.
Он пробежал мимо брошенной техники, перепрыгнул через чью-то оторванную ногу, пытаясь не думать о том, кому она принадлежала.
Через некоторое время он остановился. Не потому, что дыхание сбилось или он устал. Он остановился вытереть слёзы, которые резали глаза и раздражали кожу щёк.
Он не позволил себе обернуться и посмотреть, что с Алёной, прекрасно понимая, что он не в силах изменить того, что её ждёт…
В небе по-прежнему беззаботно плыли «черепахи». Слёзы застилали глаза, а в горле стоял ком, который мешал говорить.
– Я прошу об одном! – прошептал он, глядя в небеса. – Помоги мне её отыскать Там! И… не оставляй её одну, она боится… очень боится одиночества и темноты, – его голос оборвался, и на мгновение Миша закрыл глаза: – Прости меня, Алена, мой ангел!
